Дитя Всех святых: Перстень с волком - Жан-Франсуа Намьяс

— Теперь вы.

Обе девочки отказались: Бланш — с досадой, Мелани — с отчаянием.

— Ешьте, я приказываю.

Бланш нехотя взяла мясо.

— Коль скоро это приказ, значит, грех лежит на вас.

Она тяжело вздохнула и недовольно повиновалась, скривившись, как будто проглотила что-то очень горькое. Настала очередь Мелани. Но напрасно Маго настаивала, кричала, топала ногами, хватала дочь за длинные черные волосы и пыталась силой запихнуть ей в рот кусок: девочка сжимала зубы, отбивалась руками и ногами. Наконец, Маго отказалась от своих намерений и сама доела курицу.

Она обернулась к сыну. Адам оставался невозмутимо спокойным, и было ясно видно, что происходящее забавляет его: голубые глаза мальчика смеялись. Затем Маго взглянула на Мелани: та следила за матерью взором испуганного животного. Маго сделала странное наблюдение: сын унаследовал обличье отца и душу матери, а девочка, напротив, — внешность матери и душу отца.

Приблизившись к Маго, Адам неожиданно спросил:

— Кто наш отец?

Маго д'Аркей никогда не произносила имени Франсуа де Вивре в присутствии детей. И для этого у нее имелись веские причины.

— Я вам этого не скажу.

— Он умер?

— Не знаю.

Теперь взволнованным голосом заговорила Бланш. Казалось, она уже забыла о недавнем эпизоде с курицей.

— Я уверена, что это благородный господин. Наверное, он рыцарь!

Маго решила удовлетворить ее любопытство.

— Да, это рыцарь.

Она увидела, что лицо Адама внезапно сделалось жестким и суровым. В этом ребенке с белокурыми локонами и голубыми глазами больше не было ничего ангельского. Он пылал ненавистью и жаждой мести.

— Тогда почему он допустил, чтобы мы жили, как последние попрошайки? Почему он позволил, чтобы нас разлучили с вами? Назовите его имя, я отомщу за нас!

Маго так и светилась счастьем: Адам превзошел все ее ожидания. Но она решила не торопить события.

— Сегодня ты не узнаешь его имени.

— Почему?

— Когда-нибудь я назову его тебе.

На следующий день, восьмого марта, они дошли до Корбея. На своем пути они избегали городов, но все равно не могли не расслышать, как на церквях во всю мощь заливаются колокола. Была Пасха, и христианский мир отмечал свой великий праздник. Мелани выразила желание отправиться к мессе. Маго только рассмеялась:

— Мы не пойдем туда. Более того, мы станем поститься! У меня есть три ежегодных обязательства, которые я наложила на себя сама: есть мясо в Страстную пятницу и поститься на Пасху и на Рождество!

Мелани заплакала и не могла успокоиться целый день. Бланш несколько раз принималась жаловаться, но только потому, что была голодна. Что же касается Адама, он хранил невозмутимость. Этим вечером они опять заснули в чистом поле. Маго пробудилась среди ночи, потревоженная полной луной. Она обнаружила исчезновение Мелани. Маго поднялась и довольно скоро отыскала дочь на краю дороги, стоящую перед распятием на коленях, со сложенными для молитвы руками. Женщина подошла поближе и услышала:

— Oremus pro paganis. Ut Deus omnipotent auferat iniquitatem a cordibus eorum; ut, relictis idolis suis, convertantur ad Deum vivum et verum et unicum [31]…

Маго уже готова была отругать и наказать дочь, но остановилась. Зачем? Мелани, которой предсказательница Ингрид напророчила несчастную жизнь, была слишком религиозна. Она никогда не сможет отказаться от веры. Надо оставить ее в покое. Пусть себе молится, сколько хочет. Все это не имеет никакого значения. Главное — Адам…

И в самом деле, когда Маго вернулась, чтобы снова лечь, мальчик, который тоже проснулся, подошел к ней. Он прошептал:

— Мама…

— Что ты хочешь?

Бланш спала, Мелани по-прежнему была погружена в свою литанию. Глаза Адама блестели:

— Все! Я хочу знать все. Кто вы? Вы моя мать, а я ничего не знаю о вас. Что это за опасность, которой мы можем избежать, только переодевшись прокаженными?

— Меня приговорили к смерти.

— Кто? Почему?

— Ты узнаешь об этом позже.

Но Адам не желал более оставаться в неведении и обрушил на нее град вопросов.

— Если вы не желаете открыть мне, кто мой отец, скажите, по крайней мере, как вы с ним встретились. Это произошло при дворе? И что связывает вас с королевой?

Маго д'Аркей приложила палец к его губам.

— Я расскажу тебе, но не при сестрах.

— Почему?

— Потому что именно ты — мой настоящий наследник. Однажды ты узнаешь все. Я даже передам тебе свои силы.

— Какие силы?

Маго вновь понизила голос.

— Я должна была наследовать колдуну из нашей деревни. К тому времени, когда крестоносцы пришли и убили его, он успел многому научить меня.

Адам хотел что-то добавить, но Маго сжала его в объятиях.

— Иди, пора спать.

Немного времени спустя вернулась Мелани и тоже легла. И, увидев трогательную картину — обнявшихся во сне мать и брата, — она искренне поверила, что Господь внял ее мольбам.

***

Одежда прокаженных служила самой надежной защитой. Странники без приключений пересекли всю Францию с севера на юг, и никто ни разу не остановил их. Бланш оказалась самой капризной. Все время было слышно только ее: то она смеялась, то хныкала, она не замолкала ни на минуту — обычный здоровый ребенок, похожий на большинство детей ее возраста. Мелани, напротив, говорила мало. Она была грустна и воспринимала жизнь с удивительной серьезностью. Эта девочка казалась не по годам зрелой.

Но самым молчаливым оказался Адам. Невозможно было догадаться, о чем он думает. Он ни на шаг не отходил от матери. Время от времени они обменивались взглядами, и этого было достаточно.

1 июля 1407 года, в День святого Марциала, они дошли до моря. Маго решила, что они пойдут прямо по берегу. Поскольку было очень жарко и в прежних мерах предосторожности смысла уже не было, они сняли свои капюшоны. Темные гривы Маго и Мелани развевались на ветру, светлые локоны Адама и Бланш золотились в лучах солнца.

Местность была почти пустынна. За целое утро им встретилась по пути всего лишь одна рыбачья деревушка. Чуть позже рядом с берегом они увидели корабль — нет сомнения, он возвращался в порт. Но вместо того чтобы двигаться вдоль берега, он быстро повернул к земле, словно направляясь прямо к путникам. На какое-то мгновение у Маго мелькнула мысль о сарацинах, но ей было известно, что их паруса были треугольными, а эти оказались квадратными.