Пассажирка - Александра Бракен

– К вашим услугам, – сказал первый.

– Кто нас продал? – властно спросила София.

– Никто, хотя многие из вашей так называемой семьи были бы не прочь поквитаться, представься им такая возможность. Вы сами наследили, по сути, невероятно облегчив нам задачу, когда наш предводитель увидел, что произошло в музее. Ему оставалось призвать любого Терна-стража или путешественника, чтобы следить за вашими движениями через проход, чтобы посмотреть, не приведете ли вы нас к астролябии. И вместо того, чтобы продолжать искать вас, мы устроили ловушку, чтобы вы сами к нам пришли. И ведь сработало. – Взглянув на Терна, держащего Этту, он сказал: – Свяжи ее. Пустыня изберет наказание.

Терн отклонился назад, и Этта грохнулась на колени. Прижав руки девушки к ее спине, он обмотал что-то – свой пояс? – вокруг ее запястий.

– Вторую тоже…

– Подождите… – пятясь, пробормотала София. – Послушайте-ка, всего секунду. Вы знаете, кто я?

Должна уничтожить…

Не подвести маму…

Должна спасти маму…

– Айронвуд, – ответил Терн. – Это все, что мне нужно о тебе знать.

– Нет, – возразила София, косясь на Этту. – Я – подарок судьбы. Я могу выложить все, что твоя группа хочет знать об Айронвудах и о самом Великом Магистре. Но только если ты возьмешь меня с собой.

Осевший на пол Николас, казалось, очнулся как раз вовремя, чтобы услышать это. Его глаза резко распахнулись.

Терн – тот, с пистолетом, – рассмеялся:

– Не держи меня за дурака!

– Ты действительно думаешь, что я собиралась отдать астролябию Великому Магистру? – усмехнулась София. – Я бы рассмеялась ему в лицо, разрывая его мечты в клочья. Если ты хочешь использовать астролябию для того же, я не стану мешать. Я отпраздную это. Все, чего я хочу, – это сделать его жизнь такой же невыносимой, какой он сделал мою.

– Ах ты чертова… – выругался Николас, тут же оборвав себя. – София, астролябию нужно уничтожить. Неважно, у тебя она или у них… Когда Айронвуд узнает, он не остановится, пока не завладеет ею. Подумай вот о чем: она не считывает проходы, а создает их…

– Да знаю, – огрызнулась девушка.

– Когда он узнает… что ты связалась с Тернами… что позволила им забрать астролябию… тебя не просто изгонят. Ты не просто потеряешь положение в семье… он вычеркнет тебя из существования. Это касается и всех Тернов, – добавил юноша. – Позволь мне уничтожить ее сейчас. Свали вину на меня; пусть старик гоняется за мной и убедится в твоей ценности. Он сделает тебя наследницей, но только если у него не будет астролябии, только если он не сможет использовать ее, чтобы спасти свою первую жену и наплодить других наследников. Но это… это путь к безумию.

Этта увидела, как на лице Софии что-то промелькнуло: страх перед правдой.

Ее губы приоткрылись, как будто она хотела что-то спросить; но вдруг девушка расправила плечи, глядя на Николаса, словно королева, собирающаяся отдать приказ о казни:

– Быть по сему.

Терн, прижимающий Этту к каменному полу, рассмеялся. Мужчина с пистолетом жестом велел ему что-то сделать, проскрежетав несколько слов на арабском. Разум Этты включился с полусекундной задержкой, когда она бессильно смотрела, как мужчина схватил Николаса и, грохнув его об стену, сдернул пояс с его талии, чтобы связать руки. Покончив с этим, он ударил Николаса в челюсть, отправляя его обратно на каменный пол.

Этта закричала, пытаясь подняться, но потеряла равновесие; София оттолкнула ее к стене гробницы, чуть ли не оглушая. Когда она тяжело упала на камень, комната померкла перед глазами, ушибленные ребра опухли под кожей. Без капли воздуха в легких она не могла даже взвизгнуть от боли, а только ждать, когда восстановится способность видеть.

– Не будь смешной, дорогая, – пробормотала София, глядя на Этту.

Николас взревел от ярости:

– Однажды я убью тебя за это!

– Мило, что ты думаешь, будто сможешь, – пренебрежительно махнув рукой, проговорила София. Один из Тернов сказал что-то по-арабски.

– Это было бы пустой тратой патронов, – холодно ответила девушка. – Оставим их в пустыне. И я бы не оставляла рядом с ними кинжалов. Оба слишком хорошо обучены. Солнце добьет их за вас.

Этта затаила дыхание, ее тело напряглось от боли и тревоги, но мужчины, казалось, согласились с предложением Софии.

Прошло несколько минут, прежде чем звук их шагов окончательно стих. Чтобы сдержать рвоту, Этта вдыхала через нос, а выдыхала через рот. Я проиграла, я проиграла… мама, прости…

Я должна встать…

– Этта! – позвал Николас. – Этта! Очнись! Этта!

Она глубоко вдохнула, все еще сотрясаясь от боли.

Ты в порядке, он в порядке, ты в порядке, он в порядке… Они еще могли догнать Софию и Тернов, гнать изо всех сил, пока не заберут астролябию.

– Генриетта! – рявкнул он. – Мисс Спенсер! Будь ты проклята, если сейчас же не очнешься…

Девушка услышала щелчок хлыста, ворчание верблюдов. Этте не было нужды смотреть, чтобы понять, что они увели Дейзи и животное, на котором прискакал Николас. Эти ублюдки действительно посадили их на мель.

– Этта… – В его голосе послышались отчаянные, умоляющие нотки, заставившие Этту так неожиданно принять вертикальное положение, что Николас издал звук удивления.

– Ты в порядке? – спросила она, превозмогая боль в горле.

– Жить буду, но… – ответил он, глядя в сторону. – К черту все… мне жаль, мне очень жаль, мы гнали, как могли…

– Мы? – переспросила Этта, проверяя на прочность ткань, стягивающую запястья. Терн завязал отличный узел, но он слишком спешил, чтобы удостовериться в его безоговорочной надежности. Девушка освободила правую руку, вытащив ее из шелковой повязки со вздохом облегчения. – Хасан здесь?

– Он отправился со мной, но его лошадь охромела, и ему пришлось повернуть обратно к Куриетайна, – объяснил Николас. – Мне так чертовски жаль. Клянусь, это не конец. Мы вернемся в Дамаск… – Его слова полыхали огнем, но юноша не решался посмотреть на Этту. – Я обойду весь Нассау, чтобы найти проход, через который ты пришла…

– Правда? – переспросила Этта.

Он наконец-то поднял взгляд:

– Ты даже не представляешь, какое расстояние я готов покрыть ради тебя.

Несмотря на боль, несмотря на все, на ее лице вспыхнула слабая улыбка:

– Со мной.

– Иди сюда, – выдохнул он, его глаза увлажнились. – Иди сюда… иди сюда…

Встать Этта не решилась, но ей удалось проползти небольшое расстояние. Небольшая вспышка счастья осветила ее изнутри; Николас приподнял избитое лицо, целуя ее.

– Развяжи меня, черт возьми, – сказал он. Этта фыркнула и потянулась ему за спину. Пока она возилась с узлом, он наклонился вперед, уткнувшись лицом ей в шею.