Владимир Святой - Алексей Карпов
Шрифт:
Интервал:
Очевидно, что он был сторонником польско-русского сближения и привлечения обеих стран к совместной борьбе с язычеством. Искренность же своих убеждений Бруно доказывал всей своей жизнью, которую готов был принести в жертву и в Печенегии, и в других языческих странах. Так, из Польши Бруно отправился для проповеди христианства к язычникам пруссам и погиб где-то на границе Пруссии и Руси в феврале или марте 1009 года. Другое дело, что миссия Бруно, независимо от политических пристрастий немецкого епископа, могла привести к политическим контактам между Болеславом и печенежскими «князьями». Поставленный Бруно печенежский епископ-немец, останься он в живых, рано или поздно должен был появиться в Польше, куда удалился сам Бруно. Болеслав же вовсе не разделял убеждений своего друга-миссионера.
И действительно, в войне с Русью в 1013 году Болеслав будет действовать совместно с печенегами, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что он натравливает язычников на христиан.
Никоновская летопись рассказывает о проповеди христианства и среди других соседей Руси — волжских болгар. В 990 году, сообщает летописец XVI века, «послал Владимир философа, нарицаемого Марком Македонянином, в Болгары, то есть в агаряны, которые называются также измаилтянами, и сарацинами… и бесерменами… и татарами, и многими другими именами демонскими». Летописец привел слова Владимира, обращенные к «философу» Марку: «Ты же иди к ним и проповедуй им Слово Божие, да уверуют в Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и да крестятся Божественным Его крещением, и с нами единоверны и единосоветны будут, и небесных благ сподобятся». «Философ же отправился в Болгары и много учил их Слову Божию», однако успеха не добился и возвратился к Владимиру в Киев; «и много чествован был им и всеми похвален». «В том же году пришли из Болгар к Владимиру в Киев четыре князя и просветились Божественным крещением; Владимир же чествовал их и одарил щедро».
Отдельные случаи перехода болгар-мусульман в христианство, наверное, могли иметь место уже во времена Владимира. Но рассказ Никоновской летописи в целом, несомненно, имеет позднее происхождение. Скорее всего вымышлено и имя «философа» Марка Македонянина. Очень похоже, что летописец распространил на времена Владимира существовавшую в его время практику: в XV и XVI веках татарские «князья» нередко принимали христианскую веру и переходили на русскую службу, получая за это «честь» и щедрое «удовольствование». Не случайно летописец именует болгар «татарами»; обращение к «болгарской» политике князя Владимира, вероятно, представляет собой попытку обосновать более ранними прецедентами современную ему политику Москвы по отношению к Казани.
«Повесть временных лет» ничего не знает о войнах Руси со своим восточным мусульманским соседом. Но мир 985 года вряд ли соблюдался после Крещения Руси: языческие клятвы, данные русскими, очевидно, утрачивали свою силу. По свидетельству той же Никоновской летописи, Владимир дважды воевал с Волжской Болгарией — в 994 и 997 годах. В обоих случаях ему сопутствовала удача.
Откуда почерпнул автор летописи эти сведения, неизвестно. Насколько они точны, мы тоже не знаем. Во всяком случае не будем безоговорочно принимать названные летописцем даты: известно, что автор Никоновской летописи «растягивал» события княжения Владимира, перенося многие из них на более поздние года, оставленные «пустыми» предшествующими летописцами.
В «Истории Российской» В.Н. Татищева имеется еще одно уникальное известие, касающееся русско-болгарских отношений. Под 6514 (1006) годом историк сообщает о торговом договоре, заключенном между двумя странами:
«Прислали болгоры (волжские) послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил. И дал им во все грады печати, дабы они везде и всем вольно торговали, и русские купцы с печатьми от наместников в Болгоры с торгы ездили без опасения; а болгоры все их товары продавать во градех купцом и от них купить, что потребно; а по селом не ездить, тиуном, вирником, огневщине (огнищанам; перечислены различные категории княжеских слуг. — А. К.) и смерди (смердам, то есть крестьянам. — А. К.) не продавать и от них не купить».
Вопрос о свободной торговле действительно был главным в отношениях между Русью и Волжской Болгарией. Именно попыткой утвердиться на восточном отрезке великого трансконтинентального торгового пути объясняются войны между этими государствами и в X, и в XII–XIII веках. Замечу, однако, что терминология и география татищевского известия указывают скорее на эпоху Владимира Мономаха или Андрея Боголюбского, нежели Владимира Святого.
Последнее десятилетие X века и начало следующего тысячелетия были весьма насыщенными в истории внешней политики Руси. В это время устанавливаются более или менее определенные границы на западе Киевского государства. Автор «Повести временных лет» записывал под 996 годом: «Жил князь Владимир с князьями окольними в мире — с Болеславом Лядским (Польским. — А. К.), и со Стефаном Угорским (Венгерским. — А. К.), и с Андрихом Чешским; и был мир между ними и любовь». Скорее всего, это известие имеет в виду более позднее время, поскольку Стефан занял венгерский престол только в 997 году, а Ольдржих Чешский (которого летописец, видимо, и называет Андрихом) — даже в 1013-м. Да и посещали Киев польские, венгерские и чешские послы вряд ли одновременно. Но указание на «окольних» князей очень важно: оно означало дипломатическое признание западной русской границы или, иными словами, присоединение Червенских и Хорватских земель к Киевской Руси.
Автор позднейшей Никоновской летописи сообщает о приходе к Владимиру послов от Болеслава Польского и «Андриха» Чешского «с любовью» под 992 годом (что, возможно, дублирует сообщение «Повести временных лет» под 996 годом), а также о послах «от королей чешских и угорских» под 1000-м. Не исключено, что во время этих переговоров обсуждались и матримониальные вопросы. Определенно об этом пишет В.Н. Татищев, который приурочивает переговоры к достаточно условному 1014 году: «Тогда же пришли ко Владимиру послы Болеслава Ляцкого, с ними же быша послы чешские и угорские, о мире и любви, просиша киждо дщери его. Он же обесча Болеславу дать за чешского большую, а за угорского другую, которую вельми любил, и обещал весною съехаться во Владимире граде на Волыни». О династическом союзе Владимира с Болеславом Польским (дочь которого стала женой русского князя Святополка) речь пойдет в следующей главе книги. Возможно, еще раньше Владимир породнился с венгерским правящим домом. В так называемой венгерской «Иллюстрированной хронике» (XIV век) сообщается о женитьбе венгерского герцога Ласло Сара, двоюродного брата короля Стефана, на некой русской княжне — как полагают, дочери князя Владимира. Сын Владимира Святослав предположительно также был женат на венгерской княжне, причем его женитьба относится во всяком случае ко времени не позднее 1002 года (под этим годом в Никоновской летописи говорится о рождении у него сына Яна).
В течение всего этого времени не прекращался оживленный обмен посольствами между Киевом и Римом. Никоновская летопись сообщает о посещении папскими посланниками Киева в 991 и 1000 годах. (Напомню, что еще раньше, в 989 году, папские послы, по версии той же летописи, навестили Владимира в Корсуни.) Ответные визиты киевских послов в Рим состоялись около 994 ив 1001 году[126].
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!