Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза - Александр Чудинов

Эту же мысль Павел Александрович повторил в мемуаре «О состоянии нашей конституции», где попытался конкретизировать содержание предстоящих реформ:

Текущие действия правительства должны быть согласованы с его конечной целью. Этой конечной целью является прочное обеспечение счастья нации. Чем обеспечивается счастье людей? Счастье людей состоит в неприкосновенности их права собственности и свободы делать с нею все то, что не наносит вреда другим. Средство дать им сие благо – упорядочить систему управления. Гаранты подобного упорядочения системы управления – фундаментальные законы государства или, иначе говоря, конституция[831].

Таким образом, задачей реформ Строганов считал законодательное закрепление прав граждан и установление гарантий, позволяющих населению реально пользоваться ими.

По его убеждению, конституция должна включать в себя три основных компонента: определение прав, порядок пользования ими и гарантии. В России, полагал Строганов, существуют, по крайней мере частично, два из них – права дворян и мещан, а также порядок пользования ими, закрепленные в жалованных грамотах. Правда, отсутствие гарантий в значительной степени обесценивает последние. Права же крестьян вообще никоим образом не обеспечены. Исправление подобного положения Строганов признавал одной из важнейших задач новой администрации, подчеркивая при этом необходимость действовать крайне осторожно:

Из всех сословий в России крестьяне заслуживают наибольшего внимания. Большинство их одарено и большим умом, и предприимчивым духом, но, лишенные возможности пользоваться тем и другим, крестьяне осуждены коснеть в бездействии и тем лишают общество трудов, на которые способны. У них нет ни прав, ни собственности. Нельзя ожидать ничего особенного от людей, поставленных в такое положение; даже те небольшие проблески ума, которые они проявляют, уже удивляют нас и заставляют предвидеть, на что крестьяне наши будут способны, получив известные права. Но задача в том, чтобы предоставить им эти права без всякого потрясения[832].

Соответственно, Строганов считал наиболее разумным начать с обеспечения неприкосновенности имущественных прав крестьян, что, как полагал он, позволило бы улучшить положение крепостных и в то же время не вызвало бы сопротивления помещиков.

28 апреля Строганов получил официальное назначение в государственный аппарат на пост обер-прокурора 1-го департамента Сената. Размышляя о предстоящих преобразованиях, он изложил свои соображения в ряде новых документов. В основном это те же принципы, о которых речь шла в предыдущих записках, лишь несколько более развернутые. Так, необходимость подготовки реформ втайне и проведения их исключительно «сверху», по инициативе одного лишь императора, обосновывалась тем, что опасно излишне волновать общество, поскольку есть «головы, способные воспламениться при малейшем известии о подобном проекте»[833].

На встрече с царем 9 мая Павел Строганов подробно изложил свои идеи, вновь подчеркнув необходимость готовить реформы в сугубой тайне:

Со своей же стороны, я особенно буду настаивать быть возможно осмотрительнее в задуманном Вами предприятии, чтоб не вселять в общество несбыточных надежд, не давать повода к излишним разговорам, с которыми впоследствии трудно будет совладать и придется считаться, тогда как необходимы лишь осторожность и должный такт, чтобы предотвратить несчастные последствия. Хотя Ваше Величество мне передавали свои опасения, что реформа будет некоторыми встречена с неудовольствием, но, с другой стороны, найдется много охотников принять участие в занятиях, и это обстоятельство только затруднило бы работу, и многие, узнав о Ваших намерениях, могли бы воспламениться совсем понапрасну[834].

Соображения Строганова были с одобрением восприняты Александром. Император подробно остановился на вопросе создания тайного комитета по разработке плана реформ. Было решено составить его из «молодых друзей» и начать работу, как только из Англии вернется Новосильцев. Александр посоветовал членам комитета «тщательно ознакомиться со всеми уже появившимися конституциями, навести о них справки и составить нашу». Разработке законодательной базы нового государственного устройства царь придал особое значение, заявив, что желал бы иметь свод законов, простой в употреблении, понятный каждому и свободный от противоречий, для чего полагает необходимым оживить работу унаследованной от Екатерины II и Павла I Комиссии составления законов[835].

В тот же день, 9 мая, Строганов увиделся с Кочубеем и сообщил ему о результатах разговора с царем. Обсудив сложившуюся ситуацию, оба с неудовольствием отметили, что в обществе ширятся разговоры о предстоящих реформах[836]. Это нарушало планы «молодых друзей» сохранить в тайне подготовку преобразований, инициатором которых должен был выступать только император. Несколько дней спустя, вновь занося свои соображения на бумагу, Строганов заметил: «Весь проект реформы стал известен, только и говорят о конституции. Что же необходимо сделать, дабы пресечь такое брожение?»[837] Весьма символично, что внесенное накануне императором в Государственный совет предложение не продавать крепостных без земли «молодые друзья» сочли преждевременным. Одобряя данную меру в принципе, они полагали, что решать проблему надо в рамках общего комплекса реформ, не будоража общество поспешными действиями.

16 мая в Петербург прибыл Новосильцев. Однако формирование тайного комитета, о чем Строганов договорился с Александром на встрече 9 мая, пришлось отложить из-за продолжительной болезни Кочубея. И только после приезда 18 июня Чарторыйского, когда все «молодые друзья» оказались в сборе, они во время посещения царем дачи Строганова поставили перед Александром вопрос о создании такого органа.

Разумеется, монарху не сообщили о том, как определил задачи будущего комитета Строганов в документах, предназначенных исключительно для «молодых друзей». Отмечая, что император взошел на престол с самыми похвальными намерениями, реализовать которые ему, однако, мешают неопытность и слишком мягкий характер, Строганов поставил перед своими единомышленниками цель направлять действия монарха в соответствии с разработанным заранее четким планом. Причем, зная приверженность Александра либеральным идеям, Строганов предлагал придать влиянию «молодых друзей» на императора именно идеологический характер: «Поскольку он отличается большой чистотой принципов, способ подчинить его самым надежным образом состоит в том, чтобы свести все к принципам, в коих он не смог бы усомниться»[838].