Мой лучший враг - Эли Фрей

– Эй, мучачо! – выпрыгивает из кустов Серега. – Самба! Лови! В стаю летит очередная порция камней.

– Эй! Грязные кантаманьянас… – выпрыгивает из укрытия Антон. – Поцелуйте меня в зад! – Антон снимает штаны и показывает им задницу.

Ромка прыскает со смеху. Но тут же смех проходит – разъяренная толпа срывается с трибун и пулей мчится за своими обидчиками. Антон подхватывает свои штаны, и в следующее мгновение они с Серегой рвут с места, бегут, практически не касаясь с земли.

Ромка молится, чтобы с ними все было хорошо. А потом переводит взгляд на Шутова – он все разговаривает по телефону. У Томаса тоже была подготовленная речь – интересно, что она ему говорит? Что она придумала? Его лицо серьезно. Стас видит, что его друзья погнались за кем-то, но не прекратил телефонный разговор. Видимо, Томас говорит ему что-то очень важное…

Но вот он убирает телефон от уха, нажимает отбой и смотрит куда-то вдаль. Видимо, задумывается. Ромка не дает ему думать долго и подходит к нему сзади.

– Шутов! – дерзко кричит он. – Эй, Стас Шутов!

Стас оборачивается и хмуро смотрит на него.

– Чего тебе? – вяло отмахивается он от Ромки, как будто от назойливой мухи.

– А я знаю, что это она тебе сейчас звонила, – заявляет Ромка.

Взгляд Стаса меняется. Сейчас он смотрит на Рому с любопытством.

– Она не любила тебя. Никогда не любила. А вчера мы целовались.

«Да простит меня мой капитан за такую ложь!» Ромка смотрит на Стаса, выжидает. По расчету мальчика этих слов достаточно, чтобы вывести его из себя. Но Стас лишь удивленно смотрит на него. Отворачивается, взгляд его устремлен куда-то сквозь деревья и дома, потом говорит с усмешкой:

– Знаешь, шляпа, не знаю, в какую дырку тебе влетел такой мощный поток смелости и наглости, но сегодня я слишком добрый и прощаю тебя.

Ромка начинает паниковать. Что случилось с Шутовым? Раньше ему даже повод не нужен был, чтобы погонять шляпу. А сейчас?

Ромка делает шаг вперед и вдыхает полную грудь воздуха.

– А твоя сестра ничего так. Нынешнее поколение растет очень быстро, не находишь? Я познакомился с ней недавно и, знаешь, для своих лет у нее ничего так сиськи.

«О боженька, прости меня, я не педофил, честное-честное…»

Стас не смотрит на него. Устало говорит:

– За эти слова я приколочу тебя гвоздями к дереву, но не сегодня.

Ромка воодушевляется. Смелеет и подходит совсем близко к Стасу. Достает еще один козырь:

– А твоя мать шлюха. Она ко всем мужикам бегает, это мне мой батя рассказал. Правда, ну не понимаю я, ей-богу не понимаю, как кто-то захочет ее с ее такой пропитой рожей. Может быть, только какие-то извращенцы…

«О божечки, да простит меня мама Стаса Шутова, которая, скорее всего, на самом деле просто замечательная женщина…»

После своих слов Ромка выбивает из рук телефон Стаса. С глухим стуком телефон ударяется об асфальтированную дорожку.

Хотя у Ромки в руках еще парочка козырей… Но они уже не понадобятся…

Этого оказалось достаточно.

– Ну все, шляпа, ты договорился! Готовь гвозди!

Стас бросается к нему, так и не подобрав телефон. Ромка стартует с места даже побыстрее предыдущих участников забега. Начинается погоня. Вслед ему доносятся рычание и угрозы.

Горло сжимается тисками, дыхание сбивается, но, если Ромка остановится, – он труп. От него не останется ничего. Нужно добежать, собрать все свои жиденькие силы и добежать! Бегать Ромка умеет, но и Стас тоже. Преследователь не отстает.

Ромка одним прыжком пересекает рельсы, бежит в лес. Еще немного! Кажется, он уже видит такую родную промзону…

– Раз, два, три, четыре, пять, негде зайчику скакать… – Ромка ступает на раздробленный асфальт, продолжает бежать.

Он уже видит баррикады. Он чувствует, как расстояние между ним и преследователем сокращается с каждым шагом. От ужаса легкие сжимаются, дико хочется остановиться и закашляться. Вот сейчас преследователь протянет руку и схватит его, и он, Ромка, испортит весь план. Из последних сил мальчик делает рывок вперед, увеличивая расстояние между ним и Стасом.

– Всюду ходит волк-волк, он зубами щёлк-щелк…

Баррикады. Ромка достиг их. Где-то здесь прячется Томас. Она наверняка наблюдает за погоней и подбадривает Ромку.

Натянутый брезент так близко. А вдруг не получится? Вдруг Ромка сейчас споткнется и кубарем полетит вниз, в яму? Какой ногой ступать? Куда ступать, чтобы перепрыгнуть через нее? Ромка все забыл. Они репетировали прыжок столько раз, а сейчас он все забыл!

«Отключи свой мозг, не бойся, просто прыгай», – эти слова сказала бы ему Томас. Просто прыгай и ни о чем не думай.

– А мы спрячемся в кусты, прячься, заинька, и ТЫ-Ы-Ы-Ы-Ы!!!

Ромка перелетает через яму и приземляется на другой стороне. Он притормаживает, прислушивается. Где шум и грохот? Мальчик надеется услышать звук падения, но… Он ничего не слышит.

Ужас сковал Ромку… Неужели преследователь разгадал их замысел? Понял, что Ромка привел его в ловушку? Повторил движения за Ромкой, перепрыгнул через яму и стоит прямо за ним… Ромка боится обернуться. Что же с ними будет? Здесь, в этой глуши, они с Томасом одни. О господи, Томас! Он же заметит ее! Им не жить! Стас Шутов точно их убьет. Сердце мальчика бешено бьется и так и норовит выпрыгнуть наружу. Ромка с ужасом думает о том, что все это время они делали не ловушку, они рыли себе могилу. Тело будто окаменело, но Ромка заставляет себя повернуться лицом к своему страху.

* * *

В воздухе летает строительная пыль. Где-то в лесной чаще щебечут птицы. Над головой – хмурое небо. Скоро пойдет дождь.

Меня всю трясет. Кишки сворачиваются в узел. Я лежу на земле. Не шевелюсь. Не моргаю. Мне кажется, я даже не дышу. Лишь изредка я слабо шевелю губами, чтобы прошептать одно-единственное имя. Считаю секунды. Собираю секунды в минуты, минуты в часы томительного ожидания.

Я жду. Я загибаюсь. Я не выживу.

Я виню его во всем, что со мной происходит. В моих кошмарах, в моем сумасшествии. Виноват только Он, и Он заплатит за все.

Я думаю о завтрашнем дне. Завтра я начну новую жизнь. Все будет по-другому, я уверена в этом.

Я дрожу. Страшно и холодно. Скоро все кончится, но мне хочется еще немного потянуть время. Страшно менять что-либо в своей жизни. Человек способен привыкнуть к чему угодно… Даже к ужасным вещам, если эти вещи происходят с ним изо дня в день. Ты пускаешь корни, прорастаешь в эту отравленную почву и выживаешь, как можешь… и тебе кажется, что по-другому быть уже не может. Кажется, что с переменами станет все только хуже. Ты загибаешься, но растешь.

Обрывки воспоминаний… Мысли путаются. Я растворяюсь в собственной ненависти. Живу только ею. Я давно перестала радоваться чему-то. Но скоро все изменится. Надо просто считать минуты…