Без обратного адреса - Сантьяго Пахарес

– О! Спасибо! – Парень подхватил рюкзак.

Давид проводил взглядом горный пейзаж, к которому привык за последние недели. Он вытащил шестую рукопись Эстебана и благоговейно открыл первую страницу. Подумать только – он станет первым читателем книги, а она скоро будет стоять на всех стеллажах во всем читающем мире.

Но читать не спешил. Пока за окном проплывал пейзаж, теперь совсем незнакомый, Давид вспоминал день за днем свои приключения в Бредагосе. Когда, перебирая их, он добрался до эпизода с Эдной, выгнавшей его из пансиона, вспомнил детей, бросавших в него камни, не выдержал и громко расхохотался, обратив на себя внимание пассажиров.

Анхела везла в Бредагос молодого человека, вышедшего из автобуса и поругавшегося с Давидом.

– Меня зовут Анхела, моего сына – Томас. Не бойтесь, он не кусается.

– Я – Хуан Рекена. Но почему-то все меня зовут просто Рекена.

– По фамилии? Но ведь это неприятно. Очень официально. Я бы предпочла называть тебя Хуан. Не возражаешь?

Рекена посмотрел на женщину, на ее прекрасное, открытое ветру лицо.

– Буду счастлив, – пробормотал он.

– А зачем ты к нам в Бредагос, Хуан?

– Я переехал сюда из Мадрида.

– Правда?

– Да, получил здесь должность нового библиотекаря.

Восемь месяцев спустя

Давид сидел в своем новом кабинете в издательстве «Коан» и держал в руках экземпляр только что привезенного из типографии романа Лео Баэлы «Клавикорд». Солнце светило в огромное окно, приятно согревая затылок. Давид нежно провел рукой по обложке, по рельефным буквам. Сколько ни гляди в экран на цифровой вид книги, в печати она всегда кажется новой, незнакомой и прекрасной. Прочитал в списке благодарностей автора собственное имя: «Спасибо Давиду Перальте, моему редактору, за то, что держал мне голову, когда меня рвало». Улыбнулся. Лео посвятил книгу Инес. Неужели один звонок из аэропорта Лиссабона может так повлиять на жизнь? Получается, что да. Если сделан правильно и вовремя. Теперь эти двое вместе.

Агент Лео, регулярно отчитываясь Давиду по организационным вопросам, вез роман на Лондонскую книжную ярмарку. К этому дню права на него купили уже голландские, венгерские, итальянские и бразильские издательства. Первый тираж в Испании был двадцать пять тысяч – издательство рискнуло, и не проиграло. Давид гордился своим автором.

С тех пор как принял свою нынешнюю руководящую должность, Давид стал немного тосковать по старой – по общению с авторами, поездкам, быстрой смене событий и впечатлений. Он планировал, продвигал, рекламировал издание книг. Но они по-прежнему окружали его, и этого хватало. А главное – теперь он мог жить с Сильвией постоянно, не разлучаясь. Вернуть строптивую Сильвию было нелегко, хорошо, что золовка помогла, Элена. Правильно оценила ситуацию, быстро поняла, в чем счастье сестры, и сумела изобразить ей дело так, что Давид оказался ни в чем не виноват. Большой квартиры они пока не купили, да и второй машины тоже. В те дни, когда Сильвия выезжала в город, Давид добирался до Серрано на метро, ворча, что ненавидит толпу, но от души наслаждаясь, видя у кого-нибудь в руках книги «Коана».

Эльза, которую Давид при повышении забрал к себе работать секретаршей, почти силой отняв ее у Коана, принесла почту. Теперь она причесывалась и подкрашивалась очень корректно. Короткая каштановая стрижка подчеркнула красоту ее лица, и она чаще улыбалась. Причем имела для этого все основания: в субботу Эльза выходила замуж за парня, с которым познакомилась на курсах традиционной испанской кухни. Давид с Сильвией тоже были приглашены.

– Тебе открытка из Перу, – сообщила Эльза.

– Из Перу?

– Да, из Агуас-Кальентес. Где только нет авторов «Коана»! Агуас-Кальентес!

– Я тоже впервые слышу об Агуас-Кальентес.

Давид взял открытку. Она представляла собой фотографию, на обороте которой были наклеены марки и написано несколько строк. Эстебан сидел на ярко-зеленой лужайке на фоне стен древнего города инков. Горное солнце над ними сверкало так, что не верилось в существование зла и печали. Эстебан глядел сквозь темные очки и улыбался фотографу. Борода и длинные волосы полностью преображали его. Давид перевернул фото и прочитал текст:

«Мачу-Пикчу в переводе значит «старая гора». Если посмотреть на нее под особым углом зрения, можно разглядеть человеческое лицо. Обнимаю, Эстебан».

Давид не удержался от улыбки. Эстебан и сейчас, с другого конца планеты, может научить его чему-нибудь новому. А именно: человеческое лицо если и можно разглядеть, то сначала надо найти особый угол зрения.

Тогда, по возвращении из Бредагоса, пришлось изобрести для Коана целый детективный сюжет, чтобы сохранить секрет Алисии и Эстебана. Якобы прямо в то утро, когда он уезжал из Бредагоса, в гостиницу ночью подбросили пакет, в нем и были последние книги саги Томаса Мауда, а с ними – письмо, которое точно повторяло уже известные Коану записки, приходившие с прежними рукописями. Шито все это было белыми нитками, но Коан, счастливый обретением саги, не вникал – молча принял объяснение. Раз нельзя поговорить лично с автором, удовлетворимся его текстом. Сага завершена.

И Коан смог выполнить свои издательские юридические обязательства, в том числе международные. Сейчас, кстати, он находился в Лос-Анджелесе на предварительном кастинге к фильму по «Шагу винта» – работал там вместе с продюсером. Снимать начнут в ближайшее время. Порой Давиду невыносимо хотелось рассказать шефу все, что с ним произошло в Бредагосе, но он сдерживался. Не сам ли Коан объяснил ему, что единственный способ сохранить секрет, который знают трое, это расстрел?

Фотографию из Агуас-Кальентес он пристроил рядом с портретом Сильвии, всегда стоявшим у него перед глазами. Посмотрел на часы, встал, оставив книгу Баэлы на столе, взял с вешалки пиджак и быстро вышел из кабинета.

– Уже уходишь? – спросила Эльза.

– Вернусь после обеда.

– Что говорить, если будут спрашивать? У тебя важная встреча?

– Говори правду, Эльза: у меня важная встреча в гинекологической клинике, где моей жене сегодня делают первую томографию плода. Нашего ребенка.

Весь вечер Фран и Марта ходили по дешевым распродажам в поисках хорошего свадебного платья. Фран еще никогда так не страдал. Ему потребовался весь его немалый стоический опыт, чтобы мило улыбаться при виде вешалок с женскими тряпками, длинными рядами тянувшимися вдаль.

– Правда же, мне это хорошо?

– Восхитительно! Ты прелесть!

– Да, но ведь полнит! Ты посмотри, как зад смотрится!

– Верно, смотрится очень выразительно.

– Ах ты!..

Фран хотел бы скупить для Марты весь магазин, но пока его скромный доход рабочего в супермаркете этого не позволял. Зато и Марта начала подрабатывать на полставки администратором в одном маленьком предприятии в их квартале, одновременно заканчивая факультет психологии. Марта упорно искала Франу более подходящую работу, но пока не получалось. Фран радовался, что его дезинтоксикация прошла успешно. Можно было считать, что он – редчайший случай полного восстановления. Врачи тоже были в восторге: Фран еще не знал этого, но уже два дня жил даже без метадона, ему давали чистый апельсиновый сок.