Марш через джунгли - Дэвид Марк Вебер

— А завтра? — Молай начинал понимать, почему Пувин Эск так возражал против этого нападения.

— Утром делайте что угодно, хоть всех нас поубивайте, черт вас возьми. Желаю удачи. У вас был шанс убить меня лично... и вы не справились. Я предлагаю вам уйти домой. Если вы подчинитесь, мы... я, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, позволю вам жить.

Вождь кранолта рассмеялся, хотя даже ему самому звук смеха показался неискренним. Впрочем, возможно, виноват был звон в ушах.

— Вы слишком много о себе думаете, земляне. Мы — кранолта! Я сам был в числе первых, кто ворвался на стены Войтана! Не надейся произвести на меня впечатление своими угрозами!

— Мы — Императорский особый полк, — ответил Роджер стальным голосом. — Императорский особый не знает, что такое поражение. — Он мрачно улыбнулся, оскалив зубы в гримасе, которая, насколько он знал, казалась угрожающей большинству разумных видов, кроме людей. — Мы редко вспоминаем, что такое милосердие, так что считай чудом, что сегодня я позволил себе поддаться ему.

Мардуканец еще раз взглянул на горящую проплешину и хлопнул настоящими руками.

— Хорошо. Мы позволим вам пройти.

— Невредимыми, — сказал Роджер. — До самого города.

— Да, — сказал старый мардуканец. — А утром мы придем, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток. И кранолта убьет вас всех!

— Тогда возьми лучше армию побольше! — прорычал Роджер, поворачиваясь к нему спиной, и включил радио. — Джулиан, присмотри за тылом, как бы чего не выкинули.

— О, не сомневайтесь, — сказал командир отделения. — Мышь не проскочит.

Когда Роджер прошел городские ворота, почти весь отряд уже переместился на новую позицию. Разрушенный Войтан был расположен на склоне горы, и господствующее положение занимала крепость. Именно там и решил закрепиться капитан Панэ.

Однако к цитадели ушли не все. Караульное подразделение, составленное из бойцов второго взвода, охраняло ворота, а Панэ сидел в ожидании на своей груде булыжников.

Роджер подошел к нему и отсалютовал.

— Я вернулся, — сказал он.

Панэ медленно покачал головой, сплюнул жвачку под ноги принцу.

— Прежде всего, ваше высочество, как вы неоднократно мне указывали, вы не должны отдавать мне честь, вам отдаю честь я.

— Капитан...

— Я не буду спрашивать, о чем вы думали, — продолжал морпех. — Я знаю, о чем вы думали. И я готов признать, здесь и сейчас, это был великолепный романтический порыв. Его наверняка с восторгом опишут в прессе — когда мы вернемся домой.

— Капитан...

— Но со мной этот номер не пройдет, — рявкнул Панэ. — Я расходовал своих бойцов, как воду, только бы сохранить в живых вас, а вы наплевали на все ради дурацкой мальчишеской выходки. На этот раз я действительно вышел из себя, ваше высочество.

— Капитан Панэ... — снова попытался Роджер, начиная злиться.

— В игрушки хотите играть, ваше высочество? — спросил офицер, наконец выпрямляясь.

Они оба были очень высокими, почти два метра росту, но Панэ выглядел намного внушительнее — современный Геркулес по пропорциям и телосложению.

— В игрушечки хотите играть? — повторил он убийственно спокойным тоном. — Блестяще. Я тоже мастер играть в игрушки. Я подаю в отставку. Теперь вы командуете этим долбаным отрядом. — Он постучал принца по лбу пальцем. — Теперь вы будете высчитывать, как пройти через эту чертову планету, не истратив начисто по пути боеприпасы и личный состав.

— Капитан... — в голосе Роджера зазвучало отчаяние.

— Да, сэр, вы, а я просто буду топать в хвосте. Какого черта, я же все равно абсолютно бессилен! — Лицо Панэ начало приобретать тревожный багровый оттенок. — Я очень, очень зол на сержанта Билали, ваше высочество. Знаете, почему?

— Что? — Роджер пришел в замешательство от неожиданного поворота в разговоре. — Нет, а почему? Но...

— Потому что он не может забыть, что он долбаный морпех! — рявкнул Панэ. — Я был морпехом еще до того, как родилась его мамочка, но когда я первый раз пришел в Особый полк, знаете, что мне сказали?

— Нет. Но, капитан...

— Мне велели навсегда забыть, что я морпех. Потому что морпехи помешаны на великих традициях. Морпехи всегда доставляют домой павших. Морпехи никогда не ослушаются приказа. Морпехи любой ценой сберегут флаг подразделения. Но у Императорского особого есть только одна традиция. И знаете, какую традицию незыблемо соблюдает ваш полк, полковник?

— Не уверен, капитан, но...

— Мы всегда выполняем только одну задачу. Только одну миссию. И мы еще ни разу не провалили ее. Можете ее назвать?

— Защищать императорскую семью, — умудрился вставить Роджер. — Но, капитан...

— Вы думаете, я от хорошей жизни бросил Гелерта подыхать?! — заорал капитан.

— Нет, но...

— Или Билали, или Ану, или, избави боже, Добреску? Вы думаете, я так легко списал со счетов нашего единственного врача?

— Нет, капитан, — сказал Роджер, уже не пытаясь отбиваться.

— Вы знаете, почему я решил пожертвовать этими ценными бойцами, людьми, которых я лепил своими собственными руками, некоторых — годами? Людей, которых я люблю? Люди, о самом существовании которых до недавнего времени вы даже не подозревали?

— Нет, — сказал Роджер. Теперь он действительно слушал очень внимательно. — Почему?

— Потому что у нас есть работа, одна и только одна: доставить вас назад в столицу империи живым. Пока дети кронпринца Джона не достигнут совершеннолетия и парламент не утвердит их очередность в наследовании, вы — да поможет нам Бог — третий в очереди на трон Империи Человечества! Хотите верьте, хотите нет, ваша семья — единственный, черт его возьми, клей, который удерживает всю Империю Человечества воедино, а значит, наша работа — работа Императорского особого — защищать этот клей любой ценой. Все, что мешает этому, должно быть проигнорировано. Все! — прорычал капитан. — Вот наша миссия. Наша единственная миссия. Я обдумал ситуацию и решил, что не смогу заставить их бросить Гелерта умирать. Если бы мы начали спорить, отряд, вероятно, был бы потерян целиком. Поэтому я бежал с поля боя, — мягко продолжил он. — Я бросил их на верную гибель, списал, чтобы уменьшить потери, и удрал. По одной-единственной причине. Я выполнял свой долг. Вы знаете, в чем он заключается?

— Сохранить меня в живых, — тихо ответил Роджер.

— И как вы думаете, что я чувствовал, когда повернулся и увидел, что вас там нет? После того, как я принес в жертву всех этих людей? И обнаружил, что все было впустую?

— Извините, сэр, — искренне сказал Роджер. — Я не подумал.

— Да, — отрубил Панэ. — Не подумал. Прекрасный, даже похвальный ответ для новоиспеченного мокроухого лейтенантика. Кое-кто из них выживает, удачей и чудом, и в конце концов случайно приучается думать. Но я не могу рисковать случайностями с вами. Это понятно?