Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Алексеев

реальность и усмехнулся:

— Из вашего казино? Было ваше — станет наше!

И Федя показал Цуладзе свой класс: карты в его руках не только собирались лентой, змейкой и кольцом, но и вовсе летали по воздуху, выделывая фигуры высшего пилотажа. Усачи следили за этим волшебством, приоткрыв рты. В конце полета карты сами оказались у них в руках. Усачи захлопнули рты. А суперагент спокойно отстранил их от двери, одернул фрак, поправил бабочку и вышел из кабинета в зал.

Федя прошелся вдоль ряда автоматов: он небрежно опускал по монетке, и каждый автомат наваливал полное корыто «квотеров». Униформисты пересыпали их на тележку и повезли за Федей.

А он направился к столам игроков в «блэк джек». Здесь Федя больше не демонстрировал манипуляции фокусника, а просто получал карты, бросал их, даже не заглядывая, и пересаживался к следующему столику. Униформистам оставалось лишь собирать за ним фишки-чипы на вторую тележку.

Возле рулеток Федя, подобно гроссмейстеру, дающему сеанс одновременной игры, шел в одну сторону, делая ставки на «красное», «черное» или «зеро», а в обратную сторону шли униформисты — собиратели выигрыша.

За Федей следовали уже три тележки, полные монет и чипов, а также толпа болельщиков — клиенты казино.

А в дальнем углу зала пребывали в полуобморочном состоянии трое усачей. Цуладзе хрипел в радиотелефон:

— Катастрофа! Он выиграл все — автоматы, карты, рулетки… Он уже идет к «колесу счастья»! Батоно Артист, что делать?

— Ну, если даже «колесо счастья»… — Голос Артиста в телефоне стал жестким. — Тогда вы знаете, что делать!

Усачи переглянулись и достали из карманов пистолеты.

А Федя уже стоял у «колеса счастья». Болельщики затихли.

Усачи медленно поднимали пистолеты.

Униформист запустил колесо. Оно начало плавное вращение. Все, затаив дыхание, следили за ним.

Усачи поднимали пистолеты все выше и выше.

Суперагент сосредоточился, уставился пронзительным взором экстрасенса на вращающееся колесо. Оно подплыло к нужной цифре… Перевалило через нее… Толпа ахнула. Федя еще больше напрягся. Колесо качнулось назад… Толпа снова ахнула. Федины глаза чуть не вылезли из орбит. Колесо чуть подалось вперед и застыло.

Усачи подняли пистолеты к своим вискам и нажали курки. Но три выстрела не были услышаны в оглушительном звоне колеса, реве толпы и громе музыки, извещавших что главный приз взят.

Перед Федей склонился управляющий.

— Как прикажете распорядиться доходами вашего казино?

— Приобретите одноразовые шприцы.

— На всю… сумму? — пролепетал управляющий.

— На всю. И отправьте в Одессу.

Старый Арбат жил новой вольной жизнью. Художники торговали картинами, поэты завывали стихи, музыканты играли, умельцы расхваливали матрешки, ложки, расписные подносы.

Советские и американские разведчики стояли посреди толпы. Генерал пояснял:

— Наш Арбат — остров свободы творчества и предпринимательства. Здесь каждый найдет что угодно для души. Но учтите, эти… работники искусств… предпочитают доллары. Какой нынче курс на черном рынке?

— Один к ста двадцати, — доложил Адъютант.

— Ну вот, — объяснил Генерал, — за один рубль дают сто двадцать долларов.

Адъютант поперхнулся, но не решился поправить начальника.

— Прошу, друзья, у вас есть полчаса…

Обжоры с ходу рванули к шашлыкам. Весельчаки уселись перед шаржистом, готовые позировать. Нервные встали спиной к спине, заняв круговую оборону.

— А мы с вами. Джек… — Генерал обернулся. — Джек! Где вы?

Шеф — в трусах, майке и шляпе — сидел на корточках перед цыгановатым наперсточником, возле которого были сложены пиджак, брюки и галстук Шефа. Наперсточник совершил очередную манипуляцию наперстками.

— Здесь! — указал американец.

Парень поднял наперсток, шарика там не было.

Шеф сорвал с головы шляпу и бросил ее на остальную свою одежду.

— Теперь давай на майка!

Но дальнейший стриптиз был прерван появлением Генерала с Адъютантом.

— Джек! — Генерал подхватил Шефа под мышки. — Вы увлеклись, пойдемте, пойдемте отсюда…

— Я должен поймать чертов шарик! — вырывался Шеф.

— Какой шарик! Это все липа, жульничество…

— Че там жульничество! — оскорбленно забузил наперсточник. — Дрейфишь сыграть — так и скажи!

— Пре-кра-тить! — рявкнул Генерал. — Лейтенант Цыганенок! Вернуть нашему гостю проигранное!

Наперсточник мгновенно видоизменился, козырнул:

— Есть, товарищ генерал!

Он вежливо подал обалдевшему от этой метаморфозы американцу его одежду. Тот стал натягивать брюки.

— Разрешите идти? — снова козырнул наперсточник.

— Лейтенант Цыганенок! — нахмурился Генерал.

Наперсточник помялся, достал из кармана пачку долларов, вернул их американцу и четко развернулся, чтобы уйти.

— Лейтенант Цыганенок! — еще больше нахмурился Генерал.

Парень снова помялся, вздохнул, достал из кармана револьвер и с большим сожалением вернул его американцу.

Позади них раздался крик юноши с газетами:

— Свободная пресса! Последние новости! Суперагент КГБ Федор Соколов нанес первый удар русской мафии в Америке! Банкротство казино и три трупа мафиози!

— О! — воскликнул Шеф. — Как сказать русский пословиц: ваш прострел везде поспел! Примите мои поздравления!

Генерал кисло пожал руку американца. И процедил Адъютанту:

— Почему желтая пресса узнает все раньше нас?

— Рыночная экономика, — объяснил Адъютант. — Кто платит больше, тот узнает раньше!

Генерал только крякнул и сменил тему:

— Сокол Орлов! Э-э, то есть орел Соколов! Но это пока не главное. Главное — Артист!

На этот раз Артист был в образе немощного Брежнева, поддерживаемого в вертикальном положении Шкафом. Грудь его была в иконостасе орденов. Ряды штаба мафии поредели — без Цуладзе и двух усачей, но зато каждый тоже был увешан наградами.

— Я очень огорчен, — читал Артист-Брежнев по бумажке. — Что же это такое, дорогие товарищи?

— Да-да, жалко Цуладзе, — вздохнул Кодряну.

— Цу…Цул… — беспомощно забубнил Артист, пока Шкаф не подсунул ему новую бумажку, и он прочел: — Цуладзе наградить посмертно. — Он повернулся к Шкафу. — Меня, кстати, тоже… — И снова прочел по бумажке: — Мы потеряли казино — надежду и опору нашего развитого капитализма. Терпение лопнуло, нам пора…

— Сдаться? — с надеждой подсказал Кац.

Артист прочитал новую бумажку, подсунутую Шкафом:

— Нет, есть другое предложение: не сдаваться. Раз агента КГБ не удалось купить, надо его убить. — И пояснил от себя: — То есть уничтожить физически.

— Правильно! Давно пора! Кончать его! — поддержал штаб.

— Действуйте, товарищ Шкаф, — продолжил чтение по бумажке Артист. — Желаю успеха в вашем благородном деле! — И дочитал ремарку: — Бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

Мафия зааплодировала.

Артист-Брежнев обнял Шкафа и впился в его губы таким поцелуем, что у того глаза полезли на лоб.

В ресторане «Ланжерон» посетители аплодировали Феде. Пьяненький дядя Миша кричал:

— Это мой друг! Слышите все: это мой лучший друг!

А за одним из столиков спорили двое:

— Илья Ильич, что вы хлопаете? Вы же всегда были против КГБ.

— Да, я всегда против! Там я против КГБ, а здесь — я против ЦРУ! — И он закричал Феде: — Да здравствует КГБ — светлое