Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 24. Аркадий Инин - Алексеев

Вон Семенову мулла в мечети уж через год майора дал!

— Ислам — это есть тяжелый участок работа, — заметил Шеф.

— А здесь легкий? He-а, я лучше уйду в синагогу!

Рука Генерала в очередной раз зависла надо лбом Шефа, но при этих словах он развернулся и врезал увесистый шелобан батюшке.

Федя с тележкой для покупок шел по супермаркету, сияющему неоновым огнем и изобилием продуктов: десятки колбас и сыров, розовые бока окороков и ветчины, красная, белая и еще черт знает какая рыба, пирамиды апельсинов, связки бананов, грозди винограда и неисчислимые батареи винных бутылок.

Внимание Феди привлек знакомый голос:

— Это мафия! Я требую жалобную книгу!

Федя усмехнулся и пошел на голос — в дверь, над которой была надпись: «Вниманию вновь прибывших эмигрантов из СССР! Только у нас ностальгические товары для адаптации к американской жизни».

Находившееся за дверью представляло собой разительный контраст с тем, что находилось перед ней: задрипанное помещение, продавщица в грязном халате, конторские счеты и весы с гирями, а на полках — сырки «Волна», вареная колбаса в целлофане, банки килек в томате.

Посреди этого убожества митинговал дядя Миша с авоськой в руке.

— Я вам напишу! Я вам все напишу в жалобную книгу!

— Пиши, пиши, грамотный, — хамски отрезала продавщица.

— Чего шумим, дядя Миша? — спросил вошедший Федя.

— Вы будете свидетель! Это мафия! Вы думаете, здесь настоящие отечественные товары? Не-ет, они пишут «Волна», но запихивают туда французский «Камамбер»! Вчера я открыл банку кильки — там сплошной лосось! А колбаса? Написано «Молодежная»! Ха-ха! Это же чистой воды телятина! Где крахмал, где туалетная бумага? Нет, вы сами посмотрите…

Дядя Миша переломил палку колбасы и осекся — на колбасном изломе белел клочок бумаги.

— Ну вот, товар качественный! — засмеялся Федя.

Дядя Миша растерянно выковырял бумажку из колбасы и растерялся еще больше:

— Вы не поверите, но это — вам…

Федя взял бумажку. На ней было написано: «АГЕНТУ КГБ ЛИЧНО».

Потом он звонил из автомата.

— Клюнуло, Мэри, клюнуло! Я говорил: они сами найдут меня! Встреча сегодня в Лас-Вегасе, казино «Золотой Дюк». Я вылетаю, привет!

Дома Федя собирал кейс: самое необходимое — зубная щетка, паста, мыло, пистолет.

Как обычно без звонка и стука, в комнате возникла Мэри с большим кофром. И без предисловия сказала:

— Наденьте это!

Она открыла кофр: там лежал черный фрак с белой манишкой.

— А-а, — догадался Федя, — вечерняя форма одежды для казино?

Он взял кофр, ушел в спальню…

И вновь появился — уже во фраке, манишке и бабочке.

— Ну как? — ослепительно улыбнулся Федя.

— Посмотрим, — деловито сказала Мэри.

И, выхватив пистолет, всадила ему в грудь всю обойму. Выстрелы отбрасывали Федю, он летел, ломая стулья, сбивая вазы, пока не грохнулся в углу.

Мэри подошла к Феде, ощупала его манишку, поправила бабочку.

— Теперь я спокойна. Бронефрак японской фирмы «Ясукинсан» абсолютно надежен!

Федя спросил, еле ворочая языком:

— А если бы… он оказался… бракованным?

— Это была бы трагедия, — вздохнула Мэри. — Для фирмы. Мы бы навсегда отказались от ее услуг!

Федя, в элегантном бронефраке, вел сияющую лаком машину по скоростному шоссе.

На горизонте, как мираж, возник залитый огнями город-мечта ловцов удачи — Лас-Вегас.

Федя катил по нарядным улицам, сияющим блеском реклам и названий бесчисленных казино и отелей. Несколько поворотов — и вот уже манящая неоном вывеска «Золотой Дюк».

Федя подъехал к стоянке. Служитель в униформе распахнул дверцу машины.

— Добрый вечер, господин Соколов! Вас ждут у первого входа.

Федя отдал ему ключи и направился в казино.

А служитель достал переговорник и что-то сообщил.

У входа Федю встретила блондинка с бесконечно длинными ногами под беспредельно короткой юбочкой. В руках у нее был поднос с напитками.

— Угощайтесь, господин Соколов! И прошу — в конце зала кабинет номер семь.

Федя взял с ее подноса бокал и, потягивая коктейль через соломинку, направился в главный зал.

А девушка склонилась к микрофончику на своей бретельке и что-то сказала.

Федя вошел в зал и остановился. Множество ловцов удачи с безумным блеском в глазах пытались поймать свой шанс, лихорадочно дергая рукоятки «одноруких бандитов», и над залом стоял неумолчный звон «квотеров» — двадцатипятицентовых монет.

Клиенты посолидней сидели за столами рулеток или резались в карты — «баккара» и «блэк джек».

А самая большая толпа собралась возле центрального «колеса счастья», над которым горела цифра максимального выигрыша.

Двое дюжих полисменов вели всклокоченного, истерично хохотавшего мужчину. В руке у него была оторванная рукоятка автомата, которую он продолжал дергать и сам себе кричал: «Дзинь! Дзинь! Дзинь-дзинь!»

Федя вошел в дверь с номером «7».

В небольшом богато обставленном кабинете за карточным столом сидели знакомые нам по штабу мафии усатый красавец Цуладзе и еще двое усачей.

— Дорогой! — Цуладзе, распахнув объятия, поспешил навстречу Феде. — Проходи, дорогой, давно ждем, дорогой!

Федя уклонился от его объятий, но сел к столу.

— Угощайся, дорогой! Этот маленький бокал…

— Но с большим чувством! — перебил Федя. — Для этого вы меня сюда и вызвали?

— Зачем вызвали, дорогой? Пригласили! Посидеть, немножко поиграть… Очень хорошая игра — карты!

Цуладзе взял колоду, и карты в его руках рассыпались лентой, свернулись кольцом, скользнули змейкой.

— Талант! — вежливо оценил Федя.

— Вай мэй, игра зависит не от таланта, а исключительно от везения, — Цуладзе прищурился. — И у меня такое ощущение, что тебе, дорогой, сегодня повезет. Тысяч, наверно, сто повезет!

— А может, сто пятьдесят?

Цуладзе обрадовался началу торга и заверил:

— Очень может быть, повезет даже тысяч двести… если ты уедешь домой. К маме, дорогой.

— Ясно. Но переговоры я буду вести только с Артистом.

— Каким артистом? Что за артист, дорогой?

— Не валяйте дурака! Я хочу видеть Артиста. Лично!

Федя встал. Цуладзе придержал его за плечо.

— Не горячись, дорогой. Все хотят видеть его лично.

Но никто еще не видел, — Цуладзе широко улыбнулся. — Ну, триста тысяч и билет на самолет? Да, дорогой?

— Нет, дорогой, — улыбнулся в ответ Федя. — Я не могу уехать, не попрощавшись с Артистом. Невежливо, понимаешь, дорогой?

Он направился к выходу из кабинета. Но два усача преградили ему путь. А Цуладзе, погасив улыбку, сказал:

— Из нашего казино так просто не уходят!

И вновь, как обычно в трудную минуту, перед мысленным взором Феди возник мудрый наставник — полковник Петренко.

— Запомни, сынок, — лукаво улыбнулся он, — в этом деле главное — ловкость рук и никакого мошенства. Туз — он и в Африке туз!

Полковник жестом фокусника сорвал со своего плеча погон, перевернул его, и погон оказался игральной картой — туз.

Федя вернулся в