Прайм-тайм для нечисти - Татия Суботина

Разве можно секс назло? Или из жалости? Или чтобы хоть ненадолго почувствовать себя опять живой? Забыться?

Наверняка, можно. Наверняка, многие так делают. Но такой путь явно не для меня.

Это лишь суррогат счастья!

После того, как я попробовала заниматься любовью с желанным мужчиной, просто секс мне это наслаждение точно не вернет! И после минутного удовольствия меня оглушит чувством вины и желанием вымыться, как от грязи. Я не хочу такого страдания ни для себя, ни для Громова, ни для Йогана.

Никакая месть не стоит опустошения души.

Я вернулась домой, заварила себе крепкий чай и еще раз хорошенько взвесила задуманное. И чем дольше прокручивала в голове план, тем крепче убеждалась – другого выхода нет.

Алес материализовался посреди кухни незваным, но желанным гостем. И сразу занял стул напротив меня.

– Я тебя пока не звала, – с легкой улыбкой заявила ему.

– Забыла, кто я? – склонил голову набок Вишневский. – Я немного опередил события.

С моими сверхродственниками точно скучать не придется!

– Тогда ты уже знаешь, о чем я хочу попросить? – хитро отзеркалила его позу.

– Помочь тебе уехать из города, чтобы Громов не нашел?

Я кивнула. И Алес не стал разочаровывать:

– Согласен, что сейчас для вас обоих это наилучший выход, – сказал он, а потом загадочно так добавил: – Счастье лучше ценится издалека. Я попытаюсь все устроить, жди отмашки.

С души словно камень свалился.

– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила его. А ведь всегда знала, что Алес не подведет. – И прости меня, пожалуйста, если сможешь.

Признание сорвалось тревожным шепотом, но шло от души. Давно надо было это сказать.

– За что? – несказанно удивился Вишневский.

– Я была к тебе крайне несправедлива и очень об этом сожалею, – запоздало покаялась.

Алес потемнел лицом:

– Ты имела на это полное право, – его голос осип от эмоций. Пожалуй, сейчас никто не смог бы назвать этого мужчину бесчувственной машиной. – Я должен был появиться в твоей жизни тогда, когда ты остро нуждалась в поддержке.

Я жалела лишь об упущенном времени. Тех днях, неделях, месяцах, которых у нас не было. Но не жалела, что Вишневский нашел в себе мужество ворваться в мою жизнь. Да он сотню правил существ нарушил, спасая меня!

И где бы я сейчас была, не вмешивайся Алес в кривую событий? Уж точно не у себя дома за кружкой чая.

Так к чему это самобичевание невинных?

Я покачала головой, протестуя.

– Ты и появился, – твердо ответила этому скромнику и немного тише добавила: – Дядя.

Лицо наблюдателя осветила нежная улыбка. И мое сердце отозвалось теплом.

Всего одно простое слово, а сколько радости способно принести!

– Я очень рада, что ты есть в моей жизни, – улыбнулась сквозь подступившие слезы.

Вишневский скривился, его подбородок затрясся, глаза увлажнились… Вот так вот сильные мужчины пытаются справиться со слезами радости.

– Я тоже, Анечка, – просипел он и вдруг подался прямо ко мне, раскинув руки для объятий. Правда, через мгновение, словно на стену напоролся, поджал губы и отступил: – Очень бы хотелось тебя обнять, но я истратил почти весь резерв сил, прости.

– У нас еще обязательно будет возможность для нежностей, – постаралась развеселить Алеса я, хотя  сердце кровоточило от вселенской несправедливости. Почему он должен так мучиться?

– Ты была права, – погрустнел он, склонив голову. – Я ведь просто призрак. А для них физический контакт с миром живых недоступен.

– Нет! Не смей так говорить! – вдруг вспыхнула я, разозлившись, сумев привлечь этим внимание Вишневского. – Никакой ты не призрак! Ты мой офигенный, всемогущий, всезнающий дядя! Запомни, повторяй как мантру и никогда не забывай, понял?

– Понял, – в его глазах опять стояли слезы, но пролиться им Алес не дал, откашлялся. – Ань, ты хорошо подумала насчет переезда? На новом месте может быть нелегко.

– Здесь мне пока в разы тяжелее. Поэтому да, я подумала очень хорошо.

Он кивнул:

– Тогда ты должна быть готова, что Громов все равно тебя найдет. Рано или поздно, – предупредил Алес. – Везде и всегда. Зверь не отпустит свою пару.

– Лучше поздно, – пожелала я, отводя взгляд. Даже одно упоминание о нем отзывалось залпом боли у меня в груди. – Мне нужна передышка.

Алес замолк, сосредоточенно вглядываясь в городской пейзаж за окно, точно это было сейчас самым удивительным зрелищем на свете. На самом деле, я прекрасно понимала, он давал мне возможность перевести дух, чтобы банально не расплакаться.

– Я все устрою, девочка, – нарушив тишину, сообщил дядя. – Можешь на меня положиться.

На кого, если не на тебя?

Вишневский – моя константа. Он часто действовал за моей спиной, но всегда сугубо в моих же интересах. Настал момент полностью ему довериться.

– Хорошо, – прошептала дяде. – Поступай, как будет лучше.

Алесу понравился мой ответ, это я поняла по улыбке, что вновь осветила мужское лицо. Он никогда так часто не улыбался и не проявлял эмоции, как сегодня!

– Собирай вещи, отдыхай и жди новостей, – с этими словами наблюдатель исчез.

А я принялась собирать дорожную сумку, процесс был в самом разгаре, когда раздалась резкая трель дверного звонка.

Неужели Громов вернулся?

Я застыла с джинсами в руках, не зная, как поступить, куда бежать? Встречаться с оборотнем – последнее, к чему я сейчас была готова. Звонок не замолкал, к нему добавился стук, кто-то настойчиво просился внутрь. И я, отбросив все страхи, ринулась в коридор.

По дороге, правда, захватила биту, подаренную братцем по приколу. Вот и пригодится, если Громов не поймет словами, я ему доходчиво по-другому объясню!

Я резко распахнула дверь, подгоняемая боевым запалом, который сразу же сдулся при виде заплаканной подруги.

– Вера?!

– Ожидала кого-то другого? – хмыкнула блондинка, вытирая нос рукой. – То-то, я смотрю, так радостно встречаешь! Сама гостеприимность!

И она кивнула на биту, зажатую у меня в руках до побелевших костяшек пальцев. Я тут же положила объект доходчивости на тумбочку и втянула подругу в квартиру.

– Что случилось?! Ты сама не своя!

Заплаканная, растрепанная, словно воробей, со следами потекшей косметики… И бледная до жути, прямо смотреть страшно!

Вместо слов Верка всунула мне в руку полосочку, а сама, шаркая ногами по-стариковски, пошла на кухню.

Я недоуменно покрутила вещицу, не сразу сообразив, что это. А когда дошло, ворвалась следом!