Первая Мировая. Война между Реальностями. Книга вторая - Сергей Борисович Переслегин

Но криптостойкость их шифров была близка к нулю, а для книги SKM они вообще использовали простейший шифр подстановки, который обычно применяют школьники младших классов[170].

Кроме того, немецкий «ордунг» привел к тому, что находящиеся в море корабли — все, без исключения — должны были ежесуточно передавать в Адмиралтейство данные о своем местоположении и передвижениях.

С 6 ноября 1914 года деятельность организации Юинга была, наконец, формализована, и для нее была выделена комната в старом здании Адмиралтейства. Под именем «Комнаты № 40» английские дешифровальщики и вошли в историю.

К маю 1915 года «Комната № 40» устойчиво дешифровывала немецкие сообщения, устанавливала по данным радиопеленгации (были построены станции в Лоустофте, Леруике, Абердине, Йорке, Фламборо-Хеде, Бирхингтоне) местоположение немецких кораблей в море, рисовала карты немецких минных полей.

Английские корабли получили инструкцию использовать радио как можно реже — и только на минимальной мощности. Немцы перешли к пониманию необходимости ограничения радиосвязи уже при Людендорфе, в 1917 году. До этого немецкие корабли разговаривали между собой постоянно — и всегда на полной мощности передатчиков.

В работе «Комнаты № 40» было достаточно проблем. Во-первых, англичане засекретили все результаты дешифровки сообщений. Данные передавались руководителю военно-морской разведки (Г. Оливеру, потом Р. Холлу), командующему Гранд Флитом и Первому Лорду Адмиралтейства — и никому больше. Во-вторых, британские адмиралы относились к личному составу «Комнаты № 40», как к штатским «умникам», ничего не понимающим в морских делах. Поэтому им было запрещено интерпретировать полученные сообщения — только расшифровывать и передавать «по команде». Но ни сам Дж. Джелико, ни его офицеры связи не понимали, что интерпретация немецких донесений и данных радиопеленгации требует специальных знаний, которыми они не обладали.

Хрестоматийный пример — и именно из истории Ютландского сражения. Утром 31 мая 1916 года начальник Оперативного отдела запросил службу пеленгации: откуда идет позывной германского главнокомандующего DK? Получил ответ: из Яде (то есть из военно-морской базы). На этом основании был сделан вывод, что германский линейный флот еще не вышел в море. Сотрудники «Комнаты № 40» прекрасно знали, что при выходе флагманского флота в море позывной DK передается береговой радиостанции, но про это начальник их не спросил, и пояснений слушать не пожелал.

Тем не менее, «Комната № 40» снабжала командование Гранд Флита огромным количеством стратегически важной информации. Почти всегда эта информация была своевременной, и неизменно — точной.

Это обстоятельство сыграло важную роль в развертывании Ютландского сражения.

Стратегический «расклад»

Вспомним, что структура мировой войны была образована взаимодействием двух стратегий — «морской» и «сухопутной». Логика «сухопутной войны» определялась сначала планом Шлиффена, затем «дилеммой Фанкельгайна» и маятниковыми движениями германских войск между Западным и Восточным ТВД. В рамках «морской войны» англичане быстро и уверенно вывели из игры немецкие крейсера и приступили к блокаде германской морской торговли.

После проигрыша Германией Генерального Сражения на суше (то есть после Марны и Галиции) Великобритания получила решающее преимущество, поскольку ее «морская война» развертывалась, в общем, беспрепятственно, в результате чего на море сложилась ситуация, вполне отвечающая предвоенным расчетам.

Но по ряду причин, прежде всего, психологического характера, англичане были вынуждены втянуться в затяжную борьбу на Западном фронте. Это решение оказалось необратимым: до самого конца войны присутствие британских войск во Франции и Бельгии только возрастало. Англичанам пришлось создать и развернуть в Европе массовую армию, которая, разумеется, сразу же стала нести значительные, неприемлемые для британского общественного мнения потери. К тому же Великобритания к концу 1915 года проиграла Дарданелльскую операцию и кампанию на Среднем Востоке.

Другими словами, ситуация на суше не соответствовала довоенным планам. С одной стороны, она определенно была лучше, чем можно было рассчитывать: и Франция, и Россия держались и даже одерживали победы; сильнейшая на суше держава, то есть Германия, не смогла реализовать свое главное военное преимущество и оказалась вынужденной вести затяжную войну. С другой стороны, Великобритания также втянулась в затяжную и кровопролитную войну на суше, чего перед войной совершенно не предполагалось.

По мере роста человеческих потерь и военных издержек страна все больше нуждалась в быстрой и громкой победе. Такая победа могла быть одержана только на море.

Мы говорили уже, что в «морской стратегии» стороне, владеющей морем, обязательно нужна победа в решающей морской битве, в то время как «претенденту» достаточно ничьей. Но это — в «правильной» ситуации, когда «Трафальгар» должен уравновесить «Аустерлиц», то есть когда «претендент» добился господства на суше. В нашем случае никакого «Аустерлица» нет: Германия блокирована на море и зажата на континенте кольцом фронтов, шансы на последовательную реализацию «сухопутной стратегии» у нее практически отсутствуют. Поэтому здесь ничья в морском бою оказывается в пользу Великобритании. По крайней мере, если рассуждать в рамках сложившейся на период войны политической конфигурации и не учитывать неизбежный следующий мировой конфликт.

А вот его учет меняет «расклад» коренным образом. Если Германия проигрывает мировую войну, она выбывает из числа держав, претендующих на цивилизационный приоритет и реализацию собственного мирового проекта. Само собой, она прекращает и борьбу за преобладание на море. Но ее место сразу же займет один из нынешних союзников Великобритании — Соединенные Штаты, Франция или даже Россия. При этом, из-за огромных потерь на Западном фронте, Великобритания, в отличие от США, будет обескровлена, хотя и в меньшей степени, чем Франция и Россия. Понятно, что в этих условиях «ничья» в морском сражении, да еще и со значительными потерями, точно не в пользу Британской Империи.

Можно сказать и так: «ничья» в морском сражении означает для Великобритании победу над Германией и проигрыш Соединенным Штатам.

Мы возвращаемся к первоначальной схеме: для того, чтобы сохранить цивилизационный приоритет, господство на море и Империю, Англии нужна решительная морская победа над Германией. И те, кто ждал и исступленно желал ее, правильно понимали законы психо-истории.

Что же касается Германии, то после поражения в Генеральном сражении мировой войны она могла рассчитывать только на случайные практические шансы. Кампания 1915 года была проведена Антантой настолько плохо, что эти шансы все время оставались, хотя после начала Верденской операции стали совсем мизерными. Проблема Германии заключалась в том, что ординарная и