Источник - Айн Рэнд

— Эллсворт, — закричала она, — вон отсюда!

Она вскочила. Какое-то мгновение стояла выпрямившись, затем наклонилась вперёд, опёрлась ладонями о стол и застыла; он видел, как волна её волос слегка дёрнулась, затем опустилась на лицо, скрыв его под собой.

— Но, Доминик, — сказал он как можно мягче, — я только пытался объяснить, почему Питер Китинг столь интересен как личность.

Она подняла лицо и тряхнула головой, волосы вновь волной легли на своё место. Она опустилась на стул, не спуская взгляда с Тухи, губы её были полураскрыты и очень некрасивы.

— Доминик, — нежно произнёс он, — ты выдаёшь себя. Ты слишком явно выдаёшь себя.

— Убирайся отсюда!

— Ладно. Но я всегда повторял, что ты меня недооцениваешь. Если тебе когда-нибудь потребуется помощь, позвони мне. — Уже в дверях он повернулся и добавил: — Конечно, лично я убеждён, что Питер Китинг — величайший архитектор нашего времени.

В тот же вечер, когда она вернулась домой, зазвенел телефон.

— Доминик, дорогая, — прозвучал в трубке чей-то тревожный голос, — ты действительно так думаешь?

— Кто это?

— Джоэл Сьюттон. Я…

— Привет, Джоэл. Я действительно думаю — что?

— Привет, дорогая, как ты? Как поживает твой очаровательный папочка? Я хотел узнать, действительно ли ты так думаешь о доме Энрайта и об этом парне, Рорке. Я имею в виду то, что ты написала сегодня в своей колонке. Я весьма обеспокоен, весьма. Ты знаешь о моём доме? Так вот, хотя мы тут всё уже решили, эта штука стоит больших денег, и я подумал, что надо быть очень осторожным с решением, а я больше всего доверяю тебе, я всегда верил тебе, ты девочка умная, если работаешь на такого, как Винанд, и я полагаю, это всё тебе знакомо. Винанд понимает в строительстве, господи, этот парень получает от своей недвижимости больше, чем от своих газет, можешь мне поверить, хотя он думает, что это никому не известно. Но я-то знаю. А ты у него работаешь, и я вот не знаю, что думать. Потому что, понимаешь, я решил… ну почти решил… пригласить этого парня, Рорка. По правде говоря, я ему уже сказал, и в общем-то он должен прийти ко мне днём, завтра, подписать контракт, а теперь… Ты действительно думаешь, что это будет похоже на пернатую змею?

— Послушай, Джоэл, — сказала она, стиснув зубы, — ты не хочешь пообедать со мной завтра?

Она встретилась с Джоэлом в огромном пустом зале дорогого отеля. Немногие одиночные посетители бросались в глаза среди белых столов, а незанятые столики служили как бы элегантной декорацией, свидетельствующей об исключительности гостей. Джоэл Сьюттон широко улыбнулся. Ему ещё не доводилось сопровождать столь яркую женщину, как Доминик.

— Знаешь, Джоэл, — начала она, глядя на него через стол; голос её звучал спокойно, ровно, без улыбки, — это блестящая мысль — выбрать Рорка.

— О, ты так считаешь?

— Да, я так считаю. Ты получишь великолепный дом. Дом, от которого будет захватывать дыхание — и у тебя, и у твоих съёмщиков. Лет через сто о тебе будут писать в учебниках, а твою могилу будут искать в Поттерсфилде{56}.

— Господи Боже мой, о чём ты, Доминик?

— О твоём доме. О том, какой дом Рорк для тебя построит.

— Ты хочешь сказать — хороший?

— Я не хочу сказать — хороший, я хочу сказать — исключительный.

— Но это не одно и то же.

— Нет, Джоэл, нет. Это не одно и то же.

— Мне не нравится слово «исключительный».

— Конечно, не нравится. Я этого и не предполагала. Так на что ты рассчитывал, приглашая Рорка? Ты хочешь иметь дом, который бы никого не потрясал. Дом, который будет обычным, комфортабельным и надёжным, как горница в родной деревне, где пахнет жирной похлёбкой. Дом, который понравится всем без исключения — нашим и вашим. Быть героем, Джоэл, дело очень беспокойное, и ты явно не создан для этого.

— Ну конечно, мне нужен дом, который будет нравиться людям. Ради чего ещё мне его возводить, ради здоровья?

— Нет, Джоэл. И даже не ради твоей души.

— Так ты считаешь, что Рорк никуда не годится?

Она сидела прямо и не шевелясь, как будто всё её тело напряглось, чтобы заглушить боль. Но в глазах её стыла печаль. Они были полузакрыты, словно от ласки чьей-то руки. Она спросила:

— Ты видел много домов, которые он создал? Ты видел много людей, которые его нанимали? В Нью-Йорке шесть миллионов человек. Шесть миллионов не могут ошибаться. Разве не так?

— Конечно, не могут.

— Конечно.

— Но я думал, что Энрайт…

— Ты не Энрайт, Джоэл. Хотя бы потому, что он так часто не улыбается. Потом, понимаешь, Энрайт не спросил бы моего мнения. А ты спросил. Вот потому ты мне нравишься.

— Я действительно тебе нравлюсь, Доминик?

— Разве ты не знаешь, что всегда был одним из моих любимцев?

— Я… я всегда тебе доверял. Я поверю всему, что ты скажешь. А как ты думаешь, что мне теперь делать?

— Ну, это просто. Ты хочешь самого лучшего, что можно купить за деньги… того, что деньги могут купить. Ты хочешь иметь дом, который будет… таким, каким он заслуживает быть. Ты хочешь нанять архитектора, которого нанимали другие, потому что хочешь показать им, что ты совершенно такой же, как они.

— Это верно. Совершенно верно… Послушай, Доминик, ты почти ни к чему не притронулась.

— Я не голодна.

— Ну хорошо, а какого архитектора ты могла бы рекомендовать?

— Подумай, Джоэл. О ком сейчас все говорят? Кто получает наибольшее чисто заказов? Кто приносит больше всего денег себе и своим клиентам? Кто молод, знаменит, надёжен и популярен?

— Господи, я полагаю… я полагаю, это Питер Китинг.

— Да, Джоэл. Питер Китинг.

— Мне так жаль, мистер Рорк, чертовски жаль, поверьте, но всё же я занимаюсь бизнесом не ради своего здоровья… не ради своего здоровья и не для души… поэтому, то есть я уверен, что вы войдёте в моё положение. Дело не в том, что я имею что-то против вас, совсем наоборот, я считаю, что вы исключительный архитектор. Понимаете, в этом-то и проблема: исключительность — это великолепно, но совсем непрактично. В этом-то и вся трудность, мистер Рорк, непрактично, и, кроме того, вы должны признать, что мистер Китинг более известен и у него есть эта… доступность, которой вы не можете похвастаться.