Самые страшные каникулы - Елена Арсеньева

— Еще немного! — позвал чогграм, и Володя покорно полез вверх, но карабкаться пришлось долго-долго, потому что склон, чудилось, вытягивался, словно живой, становясь все длиннее и длиннее.

Сзади оставались потрескивающие от нестерпимого жара деревья, и вот братья наконец достигли макушки сопки, которая уже начала казаться недосягаемой.

Володя упал и, раздвинув траву, прижался лицом к земле. Она была сырая, прохладная. Володя никак не мог отдышаться. В ушах звенело. Нет… Звон раздавался где-то рядом. Чистый, хрустальный, печальный перезвон.

Володя осторожно поднял голову. В двух шагах от него, среди густой травы, одиноко стоял диковинный цветок. На длинном стебле несколько тоненьких веточек с небольшими соцветиями, похожими на крупные колокольчики или мелкие цветы сараны. Они были голубыми.

Нет, бутоны были как небо в жаркий полдень! Несколько привядших цветков походили на черную ночь. Но прекраснее всего были полностью раскрывшиеся цветы. Они напоминали вечернее небо, когда уже угас последний луч солнца, но первая звезда еще не взошла.

Володя оглянулся на чогграма. Тот смотрел… словно прощался. «Почему?» — подумал было Володя и тут же догадался, что за цветок перед ним. «Насыщающая голодных, исцеляющая больных, утешающая несчастных, исполняющая желания…»

— Голубая лилия! — вскрикнул Володя и потянулся к ней, но тут же сорвался со скрытого высокой травой обрыва и покатился по крутому, поросшему скользким мхом склону.

— Погодите, он приходит в себя! — услышал Володя незнакомый голос и открыл глаза.

Над ним склонилось какое-то страшное лицо! Человек был одет во что-то пятнистое, черно-зеленое, под носом и на подбородке у него росли черные густые волосы, а глаза были прикрыты полупрозрачными темными квадратами.

«Да это же очки! — внезапно сообразил Володя. — Очки! А волосы на лице — усы и борода!»

Он привстал, но человек в очках тут же снова заставил его лечь на носилки, стоящие… внутри большого вертолета. Вдоль стенок на скамейках сидели люди в такой же пятнистой одежде — солдаты, догадался Володя, — они с тревогой и радостью смотрели на него. Слышался ровный гул работающего мотора, за окнами синело небо, а рядом с Володей оказался… дед.

Володя прижался лицом к его куртке и замер.

— Не плачь, — еле слышно бормотал дед, — не плачь, все уже, все, Володенька!

А он не плакал. Просто не мог поверить, что…

Командир довольным голосом сказал Володе, что он здорово всех напугал и вообще все это чудеса.

— Как ты меня нашел? — повернулся Володя к деду.

— Не могу я этого понять, — ответил тот растерянно и провел рукой по глазам. — Не разумею. Искали неделю, считай, по всей тайге, а нашли в двух шагах. На склоне. Сам не знаю — будто что-то толкнуло меня в те заросли… Ты лежал без сознания, весь ободранный, словно падал с горы. Ну, мы сразу собрались, отозвали по рации другие спасательные группы — и ходу.

— Я боялся, что вы улетели… — выдохнул Володя, крепко держа деда за руку.

— С ума ты сошел? — сердито спросил Алексей Петрович. — Как только такое в голову пришло?! Да разве бы я тебя бросил?! И никто не смог бы бросить! Вон сколько народу на поиски прибыло.

Володя слабо усмехнулся и подумал: «Ага, Чернонд, понял?! И вертолет не улетел, и мой брат меня не погубил, а спас!»

И так и вскинулся, вспомнив, как чогграм вел его сквозь огонь:

— А пожар потушили?

— Какой пожар? — удивился дед. — Мы всю тайгу сверху оглядели: если бы что-то горело, вмиг заметили бы.

Сердце у Володи так заколотилось, что он прижал руки к груди.

«Было это? Или… нет?»

Володя привстал и посмотрел в иллюминатор. Внизу колючим темно-зеленым одеялом расстилалась тайга.

Необъятная, нехоженая, таинственная, огромная, как море, она уже не казался безликой и чужой. В тайге была прожита целая жизнь! Несколько дней — и все-таки целая жизнь.

Но где он побывал? В прошлом? Нет. В параллельном мире? Нет… Ведь параллельные прямые не пересекаются. А здесь — пересеклись. И не в первый раз! Унгхыр и Чернонд и раньше видели самолеты и вертолеты над тайгой. Чогграм приводил Володю на берег озера, где плавали пластиковые бутылки. Значит, люди иногда находили дорогу в этот тайный, затерянный мир… Наверное, смогут находить и впредь?..

«Пусть больше не находят! — страстно пожелал Володя. — Пусть там остается все как есть! Даже без машин и мобильников… они не так уж и нужны на самом деле! Нужен дом, и близкие люди, и друзья, которым ты дорог и которые дороги тебе, и брат чогграм, которому ты помогаешь и который всегда приходит на помощь тебе… И может быть, когда-нибудь там, именно там станет как было раньше, еще когда лебеди не умели летать! И снова все заживут вместе, как братья: тигр и медведь, заяц и волк, человек и чогграм…»

Что-то подсказывало Володе: это желание сбудется. Но он никогда не вернется туда и никогда не увидит никого из своих друзей.

Никого!

Володя сел и вдруг заметил, что сжимает в руке какой-то цветок. Привядший, измятый цветок, не утративший, однако, синевы вечернего неба…

— Что это? — спросил дед. — Колокольчик?

— Позвольте! — Врач осторожно взял у Володи цветок. — Такого я никогда… Реликт, настоящий реликт!

«Реликт?! — подумал он сурово. — Значит, что-то давно забытое?»

Странно, странно было у него на душе! Радость возвращения в родной и привычный мир боролась с тоской невозвратной потери.

«Марг, Унгхыр, Ита! Прощайте… — Он прикусил губу. — Мой брат чогграм!»

Володя вдруг ощутил себя слабым маленьким растением, которое лишили корней — они остались где-то далеко и глубоко, под толщей веков, а может быть, еще дальше. Казалось, он потерял что-то бесконечно дорогое.

Вспомнил, как он мечтал уйти из этого мира — и ни разу не оглянуться. И поскорей все забыть…

«Не забуду, — подумал Володя. — Никогда не забуду!» И он придвинулся поближе к стеклу, чтобы не было видно его лица.