Бразилья - Йен Макдональд

– И снова здравствуйте, – говорит она, защелкивая один наручник вокруг запястья Эдсона. Затем ныряет, уворачиваясь от квант-ножа, и наносит сокрушительный удар убийце в солнечное сплетение, от чего тот сгибается от боли и выскакивает из святая святых. Тогда незнакомка защелкивает второй наручник на запястье ошеломленной Фии. – Вы бы оказались за двести километров в Атлантическом океане. А там вы нам ни к чему.

Она тянет за цепочку, которая сковывает Эдсона и Фиу. Двери широко распахиваются, и они проваливаются сквозь каждую из них в столб серебряного света. Миллиарды жизней и смертей вспышкой проносятся через Эдсона. Ему хочется плакать, писать, блевать, смеяться, молиться, эякулировать, славословить и реветь в экстазе. А потом он оказывается на свету, на залитом солнце и влажном от дождя бетоне, рядом с низкой оградкой вокруг статуи, изображающей какого-то мужчину в футбольной форме, который держит в руке факел, – такие бывают только в скульптурах и на эмблемах политических партий. Мужчина отлит в бронзе, а сбоку на постаменте висят таблички из того же ритуального металла с именами. Легендарные имена, имена галактического масштаба. Жаирзиньо, Роналду Феномен, Сократес и его тезка Эдсон Арантис ду Насименту, более известный как Пеле. Перед ним резные триумфальные ворота, подернутый плесенью бетон выкрашен белой и синей краской, и надпись: «Стадион Марио Филью». Маракана.

* * *

– Рио? – устало спрашивает Фиа таким тоном, словно стоит произойти еще одному чуду или ужасу, и она свалится в канаву, зароется в мусоре.

– Что здесь происходит? – требует ответа Эдсон, нахмурившись при взгляде на подернутые патиной таблички. – Где Селесан, выигравший чемпионат мира 2030 года здесь и 2018 года в России?! Где мы?

– Вопрос сложный, – отвечает блондинка. – Понимаете ли, мы вообще не во времени. Мы вне его. Просто так получилось, что это безвременье выглядит как Маракана из моей эпохи. В том времени, откуда я, мы еще не победили. Мы проиграли. Вот в чем суть. И это не настоящий Рио. Вам нужно только выйти за пределы зоны высадки, и сами все увидите.

Эдсон практически волочит Фиу. Наручники, наручники. Он-то и забыл, что они скованы одной цепью. Фиа все еще ошарашенно озирается под остаточным действием от двух таблеток снотворного.

– Чертовски извиняюсь, – говорит женщина и ищет ключ в кармане брюк. – Я просто не хотела, чтобы вы разлетелись в разные стороны. Если бы вы разлучились, то мы бы вас больше никогда не нашли.

Два щелчка, после чего женщина вешает блестящие хромированные наручники на пояс. Эдсон потирает запястья. Он никогда не хотел соприкасаться с этими полицейскими прибамбасами.

– А вы кто? Типа коп? – Бросает он через плечо, идя по мостовой.

– Эй! Я – не коп! – фыркает женщина.

И тут Эдсон обнаруживает странную вещь: пока он стоит между флагштоками, которые обозначают границу тротуара, и наклоняет голову из стороны в сторону, деревья и офисные здания через дорогу наклоняются вместе с ним.

– Что здесь такое творится?

В тот же момент Фиа подает голос:

– И где все люди?

– Кофе! – заявляет женщина. – Это нужно объяснить за кофе.

Она заказывает три кафезинью у чернокожего старика с седыми-преседыми волосами, стоящего за крошечным прилавком перед колоннадой, которую Эдсон раньше не видел. Кофе черный, сладкий и очень горячий, даже сквозь маленькие прозрачные пластиковые стаканчики, но эти кариока не умеют варить кофе. Только жители Сан-Паулу. Они кофе выращивают, они в нем разбираются.

– Считайте это своего рода съемочной площадкой, только здесь все реально, – говорит женщина. Старик локтями опирается на крошечный прилавок. – Настолько же реально, как и все остальное. Это безопасное убежище. У нас таких сотни, а может, и миллиарды. Конкретно это оказалось по размерам и форме как стадион Маракана образца 2006 года. Болельщица из меня так себе, но это место имеет для нас особое значение. У нас еще куча мест, но тут нечто наподобие офиса. Так сказать, корпоративная штаб-квартира. Крепость Уединения.

Фиа медленно оглядывается, распахнув глаза, как героиня манги.

– Это карманная вселенная. Как умно. Вы нашли лазейку в мультивселенский квантовый компьютер и хакнули его.

– Ну это очень маленькая вселенная, как я уже сказала, сюда влез только стадион. Мне бы хотелось пляж, может Корковаду, Сахарную Голову, Копу, но большие проекты мы не осмеливаемся. Орден знает, что мы где-то есть, просто они пока не смогли нас найти.

Эдсон сминает стаканчик и выкидывает его. Порыв ветра несет пластик по потрескавшемуся бетону.

– Но это ведь по-настоящему, кофе был горячим и отвратительным. Как вы делаете что-то из ничего? Я тут все могу потрогать, почувствовать.

– Не из ничего, – говорит старик за прилавком. – Это время и информация – самое реальное, что только есть в мире.

– Вы можете перепрограммировать мультивселенский квантовый компьютер, – говорит Фиа, и ее глаза светятся пониманием. Женщина и старик переглядываются.

– Ты все поняла, – говорит женщина с бесцеремонной улыбочкой. – Я знала, что мы насчет тебя не ошиблись. Ну, думаю, вы уже готовы попасть внутрь. Сначала это может несколько… дезориентировать, но потом привыкнете.

– Минуточку, – требовательным тоном заявляет Эдсон. Фиа, капоэйриста и старик, не умеющий варить кофе, уже стоят возле бело-синей колоннады. – Прежде чем я куда-то пойду, ответьте, кто вы такие?

Женщина всплескивает руками и трясет головой от злости на саму себя.

– Совсем забыла. Просто столько всего, что совершенно вылетело из головы. – Она протягивает руку Эдсону. – Меня зовут Марселина Хоффман. Я известна как Земба. Что-то наподобие супергероини. Появляюсь в последний момент и всех спасаю. А теперь пойдем, еще много нужно вам показать.

Эдсон коротко пожимает протянутую руку. Оглянувшись через плечо, он уже не видит кофейный ларек, вместо него подрагивают фигуры, которые скорее угадываются, чем явственно видны: призраки чернокожего старика, невысокой белой женщины, девушки с японскими корнями и женоподобного парня в безупречном белом костюме.

– Значит, Бразилия действительно выиграла в 2030 году? – Старик идет по пятам Эдсона, пока тот спускается по наклонному туннелю. Эдсон сбавляет шаг, его спутник шепчет: – Она и впрямь ничего не смыслит в футболе. Телевидение – вот ее стихия. Была.

– Да, мы выиграли. В матче против США.

– США? – переспрашивает старик, а потом начинает хохотать с таким страшным присвистом, что Эдсону кажется, будто у него сердечный приступ. – Янки играют в футбол? На чемпионате мира? А счет-то какой?

– Два-один.

– Хах! А Уругвай?

– Не проходил квалификацию с 2010 года.

Мужчина потрясает кулаком:

– Ха! Сынок, вот уж порадовал старика. Просто осчастливил.