Бразилья - Йен Макдональд

Фалькон поднялся наверх через соединенные друг с другом траншеи, мимо батальонов суровых юношей: игуапа с их золотыми лицами и странными черепами; кайбаше с пластинами, вставленными в губу, хотя по возрасту им еще рано было проходить ритуалы инициации, но война делает любого мальчика мужчиной; манао с выбритыми тонзурами. Каждый держал копье и деревянный меч, ждал приказа помощников Зембы из числа имбангала. Фалькон бросился на землю, прикрыв руками голову, когда началась новая бомбардировка. Он животом почувствовал, как содрогается вершина холма, и им овладела слепая первобытная паника – за что хвататься, если сама земля трясется?

За ним раздался приглушенный рев – боевое ликование гуабиру. Поправив на носу зеленые очки, Фалькон увидел, что вершина холма лежит в руинах, требушет разбит вдребезги, две баллисты горят. Но артиллерия Зембы снова ответила. Горячие камни полетели через древесный полог, и теперь за дело взялись тяжелые лучники, которые лежали на спинах, зажав лук между ногами и натягивая тетиву двумя руками сразу.

Сам Земба ждал с резервными силами и крестом Богоматери Всех Миров в траншее рядом с батареей. То и дело прибегали девушки-гонцы, которые докладывали обстановку, получали от него приказы и убегали.

– Аиуба.

– Генерал, вода все еще поднимается. Передовую затопит в течение часа.

– Вижу. Думаете, у Маира ничего не получилось?

– Я лишь предлагаю увести женщин и детей, стариков и больных, пока путь еще открыт.

– Они наверняка погибнут в лесу.

– Они наверняка погибнут и тут. Это не энтрада. Это уничтожение.

Земба колебался лишь миг:

– Уводите женщин и детей.

Гонцы, сидевшие у его ног, склонили головы, сосредоточившись на приказах. Фалькон, двигаясь зигзагом, спустился по склону, чтобы передать известие Кайше и ее людям.

– Я тебя не оставлю, – с жаром возразила она. Женщины с маленькими детьми покинули траншею, малыши ревели от страха. – Кто-то должен за тобой присмотреть.

Новый взрыв ударил по холму. Когда дым и пыль рассеялись, батарея замолчала. С вершины холма раздался громкий крик. Земба стоял, подняв копье и держа над головой крест Носса Сеньора де Тодуз уж Мундуш, горящий на солнце. Фалькон повернулся и увидел, как каноэ выплывают из лесных зарослей.

Их было так много, что между бортами практически не оставалось участков открытой воды. Португальцы в красных камзолах, гуабиру с раскрашенными женипапу лицами. Канонерки вели огонь на уничтожение, но крик раздался снова, и его подхватили воины имбангала и иау, а потом мориша и слуги, Кайша, и сам Фалькон, когда он выхватил меч, выскочил из укрытия и с ревом понесся на врага.

* * *

Квинн стоял, бесчувственный, словно глиняная статуя святого. Это был мир, в который ему не доводилось попадать: немая отчаянная земля за пределами боевого клича, за пределами славной ярости и радости сражения, когда держишь жизнь обеими руками и можешь ее сломать. Это поражение. Это провал. Тихий, присыпанный пеплом мир. Истинная покорность и смирение, где колени преклоняются сами собой, а кольцо целуешь без гордыни или стеснения. Он смотрел, не обращая внимания на летящие стрелы, на плотину. И тут раздался визг, будто у земли выдергивали зуб. По поверхности озера пошла рябь, затем снова, снова и снова. Массивные стволы деревьев, крепкие, словно железо, ломались с взрывной силой. Квинн ощутил, что плотина трясется под ногами. По глине начали расползаться трещины. Верхушки свай наклонились к воде.

– Маир, мне кажется…

Вайтаке мог не заканчивать предупреждение. Квинн, игуапа, старики и мальчики в маленьких каноэ кинулись в бегство, когда большой участок плотины обрушился в озеро и буквально взорвался под напором пенящейся воды. Стволы деревьев разметало, словно прутики. С каждой секундой поток отрывал все новые и новые куски земляных укреплений и дерева. Щель превратилась в отверстие, и теперь уже падали целые куски плотины.

– Люди! О, Богоматерь Миров! Люди! – воскликнул Вайтака.

Гуабиру пытались добраться до берега, до перевернутых каноэ, до рассыпавшейся плотины, но течение было слишком сильным. Их крики слились с треском раскалываемого дерева и ревом воды, воинов перемалывало в мельнице из дерева и земли, они то уходили под воду, то снова выныривали. Квинн прочел молитву и поцеловал крест на четках. И тут земля под ногами пошла трещинами, и он бросился бежать к северному берегу, а за его спиной плотина раскололась, покачнулась и рухнула, разбившись на огромные глыбы. Теперь она превратилась в один гигантский водопад, несущий вырванные ветки и мертвых существ, а речное ложе внизу стало светлокремовым потоком. Стволы деревьев выпрыгивали из воды, как снаряды, чтобы удариться друг о друга и снова пойти на дно. Наводнение вырывало с корнем кусты и деревья на берегу. Риу ду Ору вырвала новое русло у варзеа, подхватывая еще и булыжники, чтобы добавить их в разрушительную стену из воды и дерева.

Квинн вскарабкался по земляной насыпи, соединявшей дамбу и терра фирме. Он чувствовал на своей груди бамбуковый футляр, который дал ему Фалькон, вытащил его и взвесил на ладони. Он представил, как в суматохе наводнения этот футляр будет плыть никем не замеченный среди бревен лесных деревьев, из Риу ду Ору в Игуапару, затем в Катримани, в Риу-Бранку, в Риу-Нигру, а потом и в Амазонку, а оттуда в море, где течения отнесут его к берегам Ирландии или Португалии и выкинут на белый песок прибрежной полосы. Но история еще не закончилась. Он снова сунул футляр за пазуху.

Пироги вытащили на берег и оттолкали выше границы затопления, благо они были легкие.

– Вайтака, как думаешь, можно плыть против течения?

Тот изучил реку, русло которой менялось с каждой секундой по мере того, как размывалась дамба отца Гонсалвеша.

– Можно пройти через варзеа, только осторожно.

– А мне нужно быстро.

– Можно осторожно и быстро.

– Отлично. Вайтака, мне нужна твоя помощь, будешь грести. Мне все еще надо нанести визит отцу Диегу в качестве адмонитора.

* * *

Солдатские ботинки и голые ноги индейцев шлепали по воде, пока каноэ двигались к берегу. Лучники побросали луки, выхватили ножи, чтобы схлестнуться с атакующими в ближнем бою. На склоне холма образовался оползень из тел индейцев: кто-то бежал, кто-то соскальзывал, кто-то падал. Во главе всех стоял Земба, он на бегу метал легкие копья и практически парил по воздуху, когда перемахивал через тела и наполовину затопленные траншеи. Среди индейцев несся и доктор Робер Фалькон с мечом, поднятым над головой, словно у кирасира, он изрыгал ярость и непристойности, каких не ожидаешь услышать из уст члена Французской академии наук.

Наступающие ряды столкнулись с такой силой, что холм Надежд Всех Святых сотрясся до основания. Фалькон оказался с мечом против штыка португальского пехотинца. Он уклонился от удара и одним ударом отрубил парню ногу, а Кайша добила с помощью копья. Робер кинул ей окровавленный мушкет, а себе оставил меч противника. Пока он оценивал трофей, откуда ни возьмись на него набросился гуабиру с копьем, но Кайша проколола его штыком насквозь, а потом провернула мушкет. Парень издал душераздирающий крик и соскользнул с лезвия. Девушка с удовлетворением кивнула.