Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

поймать свою подружку! Правда, лысая глупая Кейтилин? А мы-то, дураки, хотели с тобой потягаться!

— Что? Нет, я не это… — воскликнула ошарашенно Кейтилин, но тут братья Рифмача начали смеяться так громко, что заглушили её возражения, и бросились врассыпную. Некоторые из них исчезали прямо в воздухе: вот так, подпрыгнули — и их и нет, как будто никогда и не бывало.

— Послушайте, вы не смеете… — кричала отчаянно Кейтилин, но всё напрасно: злых фей, которые до того мучали её почти что полдня, и след простыл. Наверняка они где-то рядом, прячутся под листьями и ветками, вот только человеческий взгляд Кейтилин не может их различить.

Она обессиленно упала на землю. Вот теперь ей в самом деле хотелось плакать: какая же она глупая, несносная гусыня! Ну разве не понятно было, что они её обманут? Зачем было хамить этим феям, возражать им? Разве не видела она прежде, какие они хитрые и коварные? Проклятье! Теперь Тилли из-за неё может попасть в беду, а Кейтилин ничего не сможет с этим сделать!

Выход оставался один: продолжать идти и постараться сделать как-нибудь так, чтобы не столкнуться случайно с Тилли. Лес большой, у неё должно получиться… наверное. Если Тилли сама не будет её искать, и какие-нибудь волшебные феи (или Имбирь, что вероятнее) не наведут её на след Кейтилин.

Но, может быть, пронесёт?

Кейтилин сделала несколько неуверенных шагов: пока земля не разверзалась под ногами, на неё не нападали со всех сторон разъяренные братья Рифмача, и небо не обрушивалось девочке на голову. Шаг Кейтилин стал увереннее: казалось, её ноги сами знали, куда идти, и она легко находила дорогу среди унылых одинаковых сосен.

Пока Кейтилин везёт. Вот хоть бы везло и дальше.

Уже вечерело. Здесь, под деревьями, это не так заметно, но если задрать голову наверх, можно увидеть и спокойное светлое небо с розовато-жёлтыми полосами по краям, и красноватые рваные облака, и даже уходящее солнышко (но не везде, только в особенных местах, где хотя бы чуть-чуть можно разглядеть горизонт).

Подходит к концу восьмой день путешествия. Это Кейтилин точно знала — она считала. Ведь если прекратишь считать дни своего приключения, то так можно окончательно лишиться ощущения времени, а вместе с ним и памяти. Память — это очень важно: Кейтилин не раз видела людей, этой самой памяти лишившихся, и не желала себе подобной судьбы. Поэтому она всё всегда записывала, а если не записывала, то учила наизусть — так даже оказывалось куда лучше.

Вот только её память совершенно не помогала в Гант-Дорвенском лесу. Кейтилин как была наивной глупышкой, не знающей об опасностях фейских владений, так ею и осталась, раз в очередной раз позволила себя похитить и обмануть.

Может быть, конечно, сейчас пронесёт, и она сбежит от злых фей и не подставит добрую Тилли в очередной раз… Ох, хотелось бы в это верить. Конечно, без корзинки будет сложно продолжать свой путь, но Кейтилин читала книги про людей, которым приходилось выживать в лесу, так что как-нибудь справится… наверное…

Главное выйти на дорогу, а там можно и на повозку чью-нибудь подсесть. Если разрешат, конечно.

— Кейтилин!!!

Девочка вздрогнула. Её кожа похолодела, а сердце отчаянно застучало: всё-таки Тилли каким-то невероятным образом нашла её. Во всём огромном Гант-Дорвенском лесу — нашла. Как?!

И почему ноги Кейтилин отказываются бежать, хотя она отчаянно приказывает им это сделать?

— Тилли! — заорала она, и тут же пожалела: вот глупая, могла бы притвориться, что фейское наваждение или что-нибудь в этом роде! Кто тянул её за язык? Но раз начала, надо продолжать. — Тилли, не иди сюда! Не иди, это ловушка!!!

Ноги Кейтилин тем временем повернулись в сторону крика и, против воли своей хозяйки, направились прямо к бежавшей Тилли. Та, к слову, чесала через деревья, вообще ни о чём не думая, хотя уж в чём-чём, а в неосторожности Тилли обвинить было ну никак нельзя.

Проклятье!!!

— Тилли! Не подходи, меня заколдовали!

Её крик запоздал чуть меньше, чем на мгновение: Тилли, конечно, остановилась, но тут же с криком упала на землю. Куча злых братьев Рифмача с гиканьем запрыгнули на неё, появившись из ниоткуда, а сам Рифмач хохотал, сидя на удобной разлапистой еловой ветви. Ноги Кейтилин, которые и до того её не слушались, резко подогнулись, и девочка распласталась на толстом ковре из палых и начинавших гнить листьев.

— Ай как смешно! — хохотал Рифмач, едва дыша. Он смахивал с уголков глаз неестественно крупные слёзы и почти не мог разговаривать от смеха. — Ну, развеселила! Ох, я не могу! А мы говорили — скучная!..

— Рифмач! — Тут же появилось несколько фей: они держали пытавшегося вырваться Имбиря, и улыбались так широко, что их улыбки выходили за пределы лиц, хотя Кейтилин была уверена, что это невозможно. — Смотри, он ещё и у паков флейту стащил!

— Стащил флейту у паков! — изумлённо повторил Рифмач. — Ну, дружище Имбирь, а ты, я погляжу, себе ни в чём не отказываешь! Недавно сестрицу Солнышко убил, и тут же — флейту у паков? Эх, если б не та девица, то, клянусь своей бородой, я б тебя непременно к нам затащил!

— Ничего бы не получилось, — огрызнулся Имбирь. — Думаешь, ты и пикси в фир-даррига превратить можешь?

— Ой да будет тебе, — Рифмач спрыгнул с дерева, по-кроличьи поскакал к пленнику, и, прежде чем девочки успели испуганно вскричать, одним движением свернул Имбирю шею и ловко выхватил вырвал из омертвевших рук принца пикси флейту. — Я же пошутил! А вещица и в самом деле недурна, правда, парни?

Имбирь упал на листья, и его крупные рыжие пряди волос рассыпались во все сторон, обнажая покрытое короткой шерстью сердитое лицо. Его крупные зелёные глаза ещё казались живыми, и если бы Кейтилин не слышала характерный хруст и не видела, как её дорогой друг падает вниз, то решила, что это просто такое фейское колдовство. Ну, кто-то из них притворяется землёй, кто-то похож на живой огонь, а вот Имбирь может голову назад поворачивать…

Но нет, он не поднимался. Имбирь валялся на земле, как убитый на охоте зверёк, а вокруг стояли какие-то фейские ублюдки и смеялись над его смертью, как будто бы это невинная и очень забавная шутка.

Вдруг Кейтилин посмотрела на свирель в руках-лапках Рифмача, и неожиданно всё для неё стало таким простым и очевидным, что она даже немного развеселилась. Хотя это было и очень сложно, после случившегося-то. Возможно, на неё всё ещё влияла магия фир-дарригов… или это просто такая странная истерика, когда хочется