Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

вроде небольшой земляной подушки под голову и раскидал по земле листья и траву. Местами попадались даже ягоды — удивительно только, как они там оказались, ведь вокруг росли только деревья. После этой работы Рэнди выполз наружу, вытирая пот со лба, и мрачно произнёс:

— У нас не принято провожать изгоев. Положите его в могилу, киньте что-нибудь важное и идите, куда шли.

— Ну уж нет! — рассердилась Кейтилин. — Он был нам таким же другом, как и тебе! Мы проводим его по совести, как он того заслуживает!

Рэнди не стал с ней спорить. Лишь пробормотал под нос что-то злое и оскорбительное, но и только.

Девочки встали с двух сторон от могилы. Кейтилин долго не решалась положить тело пикси в землю, не зная, как будет лучше: ведь лицо Имбиря находилось там же, где и спина, а разворачивать его обратно она не решалась. В конце концов, Тилли предложила положить его боком, и на том они и сошлись. Конечно, девочки чувствовали себя виноватыми перед Имбирём, но они не знали, как было бы правильней поступить.

Наверное, он бы не обиделся на них.

Кейтилин мизинцем закрыла его глаза и прерывисто выдохнула. Тилли уже вовсю плакала, только молча и не издавая ни звука: ни вдоха, ни всхлипа, ни даже нервного глотка.

Природа молчала. Не было слышно даже музыки фир-дарригов: Тилли не заметила, насколько далеко они отошли от фейского круга.

И вокруг — ни единой души. Все феи побежали танцевать под музыку Томаса Рифмача. Некому было оплакивать погибшего принца, кроме трёх его друзей.

— Вот и не стало нашего Имбиря, — дрожащим голосом произнесла Кейтилин. Она тоже плакала, только Тилли сначала этого не заметила. — Пока, хороший, добрый Имбирь…

— Прощай, — сипло произнесла Тилли. Беззвучно плакать уже не получалось.

— Спасибо, что нас постоянно спасал, и прости, что мы тебя так часто ругали…

— Били…

— Ты била, не я. Неважно. Просто… спасибо.

И Кейтилин громко всхлипнула, разрушая монументальную тишину полянки. Она плакала вслух, так, как плакала только Тилли: горько, навзрыд, от всей души. Тилли хотела её обнять, но вовремя вспомнила, что не может касаться человеческой кожи, и от этого девочке стало ещё тошнотворнее.

— Проклятье, я совсем не умею говорить прощальные речи, — плакала Кейтилин. — Так много нужно ему сказать, а не получается! За что они его убили, он же ничего им не сделал! Он же добрый был, смелый, хороший… а они!..

— Ну хватит, — резко оборвал её причитания Рэнди. Он не плакал, хотя и выглядел подавленным и несчастным. Но вряд ли это из-за трогательных слов Кейтилин. — Надоело на ваши человеческие причитания смотреть.

— Надо будет — ещё посмотришь! — разгневанно прикрикнула на него Тилли. — Тоже мне, друг, сам ни слова доброго ему не сказал! Мы сидим тут, переживаем, а ты и в ус не дуешь!

— Но я хотя бы его не убивал, — рявкнул Рэнди, и на это Тилли нечего было ответить. — Кидайте свои прощальные подарки и уходите.

— У меня даже прощального подарка нет, — продолжала плакать Кейтилин, но Тилли её успокоила:

— Ничего, у меня есть.

Она покопалась в карманах и достала оттуда стекляшку, которую в первый день вручил ей брат спасённого от спригганов младенца. Тилли понимала, что не должна оставлять такой подарок, особенно после того, как этого мальчика убил Паучий Король, но эта штучка всё равно в дальнейшем им не пригодится, и она совершенно замечательно выглядит как посмертный подарок…

Плоть к плоти, прах к праху.

Тилли бережно положила стекляшку рядом с Имбирём и снова слегка коснулась его шёрстки. Мягкая. Как у зверика мягкая. И пятнышки в темноте видны особенно хорошо.

«Прощай, принц Имбирь», — беззвучно произнесла она.

Тилли так бы и продолжила сидеть на месте, если бы Рэнди не начал кидать землю прямо на её руки. Она вздрогнула и, проворчав что-то вроде: «Убираю, убираю, не кипешуй, придурок», нехотя подняла руку обратно.

Мёртвый Имбирь постепенно исчезал под падающей на его тело землёй.

Когда Рэнди уже почти закончил похороны, рядом появилось ещё две фигурки: одна летящая и светящаяся в темноте серебряным светом, другой быстро-быстро передвигавшийся по земле, отталкиваясь пушистым беличьим хвостом.

Конечно, Тилли узнала Крокуса и Душицу и совершенно не напряглась при их появлении. Только лишь устало подумала о том, что они тут вообще забыли.

— Наконец-то! — пропищала восторженно Душица. Она подлетела прямо к могиле и не могла сдержать злорадного торжествующего смешка. — Крокус, это правда: он умер, умер!

— Их благодарите, — Рэнди недобро кивнул в сторону девочек и бросил на них сердитый взгляд. — Их рук дело.

— И буду, буду благодарить! — Душица с размаху врезалась в Тилли и стала её обнимать. Девочка теперь могла как следует рассмотреть эту фею: вьющиеся серебряные волосы, похожие на цветок, бледная, светящаяся изнутри кожа, яркие зелёные глаза, длинные ноги и зелёное коротенькое платьице, украшенное листьями петрушки и укропа. Да уж, эта девица в самом деле красивая, Имбирь мог такую похитить… — Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо! А я ещё тебя глупой обзывала! Надеюсь, этот Имбирь хорошенько помучился, перед тем как сдох!

— Как вы можете такое говорить?! — разгневанно воскликнула Кейтилин. Её глаза блестели одновременно от слёз и негодования, а на щеках выступил румянец. — Неужели у вас нет сердца?! Вы же прям у его могилы стоите!..

— Да, Душица, мы стоим прямо у его могилы, — подмигнул Крокус. — Очень хорошо, что эта девка нам об этом напомнила.

И он эффектно плюнул на свежевскопанную землю.

Тилли и Кейтилин одновременно потянулись к нему, чтобы схватить и как следует отмутузить, но Рэнди оказался быстрее их всех: с невероятным проворством он прыгнул на Крокуса и крепко схватил его за горло.

— Да как ты смеешь, — шипел от ярости он, и у Тилли возникло подозрение, что так он его и убить может, — да как ты смеешь плеваться в его сторону, ты…

— А ну отпустил моего жениха! — яростно воскликнула Душица и взмахнула руками. Тут же ноги Рэнди обвили взявшиеся непонятно откуда стебли вьюнка; он резко выпустил Крокуса и начал рвать ползущие по нему растения. Душица хмыкнула: по всей видимости, она не планировала убивать Рэнди, а просто остановила его. Затем фея, словно опомнившись, тут же нырнула вниз, к Крокусу, и встревоженно спросила: — Ох, дорогой, как ты? Ты в порядке?

— Да, всё в полном порядке, любимая, — откашлявшись, ответил Крокус и посмотрел на Тилли.

— Не верю! А ну-ка покажи горло…

— Давай сначала сделаем, что хотели, а потом будем лечить меня, ладно?

— Ох, милый, как скажешь, — Душица вздохнула и посмотрела в сторону девочек. —