Признание этого мужчины - Джоди Эллен Малпас

делая слишком сильный акцент на своей великолепной груди.

Моргаю, стараясь не терять концентрации. Я не отвлекаюсь, но мне чертовски трудно сопротивляться желанию украдкой взглянуть на него. Или даже прямо глазеть.

— Нет, я останавливаюсь, — снисходительно подтверждаю я.

— Хорошо. — Отчаянно борясь с улыбкой, он переворачивает свои карты. — Хммм, шестнадцать, — размышляет он. — Что делать?

Я пожимаю плечами.

— Сам решай.

Я не подкрепляю его слова нашим пробным туром. Я умираю от желания, но не делаю этого. Хочу посмотреть, как Мистер Потрясающий во всем сыграет в эту игру.

— Возьму еще, — говорит он, беря карту.

Не знаю как, но мне удается сохранять невозмутимый вид, когда показывается шестерка.

— О, боже, — шепчу я, отрывая взгляд от его карт, следуя ими вверх по его торсу, шее, а затем к прекрасному лицу. — Ты рискнул. — Я бросаю ему свои карты — те, что в сумме дают шестнадцать. — А я — нет. Снимай шорты.

Он изучает мои карты, чуть ухмыляясь и качая головой.

— Ты победила меня, детка.

— Власть у меня. — Начинаю ползти к нему, желая немедленно добраться до него. Это была самая длинная карточная игра в истории. — Что ты чувствуешь по этому поводу?

Расстегиваю молнию на ширинке его шорт.

Он не пытается остановить меня. Вдавливается спиной в диван, приподнимая бедра, чтобы я могла стянуть шорты. Освободив его возбужденную плоть, изо всех сил стараюсь сдержаться.

— Я задам тебе тот же вопрос, — урчит он, низко, гортанно и со стопроцентной сексуальностью в голосе.

— Я чувствую себя могущественной. — Снимаю с него шорты и забираю из его рук колоду карт, аккуратно откладывая ее в сторону.

Он наклоняется вперед и проводит большим пальцем по моей нижней губе, оттягивая ее, его губы приоткрываются, взгляд устремляется к моим глазам.

— Что задумала моя маленькая искусительница?

Мне следовало бы оттолкнуть его руку, но я этого не делаю.

— Она собирается отказаться от власти, — шепчу я, опираясь на его бедра и подтягиваясь выше, пока мы не соприкасаемся носами. — Что мой бог скажет на это?

Джесси улыбается своей восхитительной улыбкой.

— Твой бог скажет, что его искусительница — способная ученица.

Его широкие ладони обхватывают мои запястья и тянут мои руки вверх, чтобы расположить их на его плечах.

— Твой бог скажет, что его искусительница не пожалеет, что сдалась ему.

Его губы прижимаются к моим, язык медленно скользит по моим губам.

— Но бог и его искусительница оба знают, как устроены наши нормальные отношения. — Он обхватывает меня между ног поверх кружевных трусиков и прижимается своим лбом к моему лбу. — И это прекрасно работает.

Я напрягаюсь, но давлю на его ладонь, чтобы получить некоторое трение.

— Ты — само совершенство. — Мои губы находят его, а руки инстинктивно ищут его волосы. Я снова дергаю за них. Просто ничего не могу с собой поделать.

— Знаю, — бормочет он возле моих требовательных губ, скользя руками по моей талии к заднице. — Я думал, ты отказалась от власти.

Я не смогла бы остановиться, даже если бы от этого зависела моя жизнь, и я мысленно молюсь всем святым, чтобы он не заявил о своей власти, потому что отчаянно жажду и нуждаюсь в нем.

— Пожалуйста, не останавливай меня. — Совершенно бесстыдно проникаю языком ему в рот.

Джесси стонет, притягивая меня к себе и не выказывая никаких признаков того, что хочет положить этому конец. Он позволяет мне поступать с ним по-моему.

— Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать.

— Нет, можешь, — спорю я между уверенными, глубокими движениями языка, хотя глупо напоминать ему сейчас об этом. Он часто говорит «нет», когда я устаю или если он решает хорошенько меня уничтожить.

— Не сейчас.

Он стоит, обнимая меня, а я даже не поняла, как это произошло. Я слишком поглощена процессом, но когда прохладный ночной воздух касается моей обнаженной спины, я льну к нему, прижимаясь крепче и целуя сильнее. В мозгу нет места для мыслей о том, куда мы направляемся. Мне все равно.

Первое, что я слышу, — шум ночных волн, мягко набегающих на береговую линию. Затем вдыхаю соленый аромат Средиземного моря. В воздухе ощущается прохлада, но тепло тела Джесси, плотно прижатого к моему, устраняет любой дискомфорт. Я вся горю, и не думаю, что даже Антарктика охладит меня. Он осторожно спускается по деревянным ступеням и бережно несет меня к морю, но в воду не заходит. Опустившись на колени, укладывает меня на мягкий влажный песок, следя за тем, чтобы наши губы оставались сомкнутыми все это время. Мои руки блуждают по всему его мускулистому телу, я извиваюсь под ним и учащенно дышу, дыхание перехватывает, когда волна ласково накатывает на мое распростертое тело, погружая в неглубокую лужицу прохладной соленой морской воды. Я не в силах сдержать шокированный тихий вскрик, мои ногти впиваются в его бицепсы, а спина выгибается дугой, пытаясь избежать холода, покрытые кружевом груди, упираются в его обнаженную грудь. Мое пылающее тело мгновенно остужается.

— Ш-ш-ш, — успокаивает он меня, — тише.

От его ласкового тона я тут же расслабляюсь. Мне все еще холодно, но Джесси каким-то образом всегда удается успокоить меня. Он целует меня в шею, кусает и посасывает, прежде чем осыпать поцелуями мое лицо.

— Я люблю тебя, — шепчет он. — Я чертовски люблю, люблю, люблю тебя.

Мое сердце разрывается.

— Знаю. — Мои губы скользят по его губам. — Знаю, что любишь. Займись со мной любовью. — Сейчас нам нужно именно это. Никакого траха. Никакой жесткости. Только любовь.

— Я и не планировал ничего другого. — Он стягивает с меня кружевные трусики. — Назовем это неспешным сексом в сумерках.

Мои ладони скользят вверх по его рукам, пока не обхватывают его щеки. Я совершенно ясно вижу его лицо, несмотря на окружающую нас темноту. Неспешный секс в сумерках может выбиться в новые фавориты.

— Договорились, — бормочу я, сдвигая ноги, чтобы помочь снять трусики.

Его рука скользит мне под поясницу и немного приподнимает, чтобы получить доступ к застежке лифчика. Джесси справляется с ней одной рукой, бретельки скользят по моим рукам и цепляются за запястья, потому что мои ладони отказываются отпускать его лицо. Я не хочу прерывать наш поцелуй, нежные касания его языка отправляют меня прямо на самую вершину седьмого неба под названием Джесси. Соски твердеют еще сильнее, их покалывает от холода, но, в основном, от желания. А потом он со стоном отрывает лицо от моих ладоней и отстраняется. Изучает меня несколько мгновений, а затем неспешно, постепенно, идеально погружается в меня, но лишь наполовину.

Его лицо непроницаемо, но зеленые глаза говорят