Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - Сол Слэш Хадсон

– Ладно, ладно, – ответил он. – Я с ним поговорю.

Аксель убедил меня, что Дэйв действительно готов играть и что он придет в следующий раз, когда я с ним договорюсь. Я позвонил ему снова и снова договорился о встрече, а он снова не пришел. Этим все кончилось, и я был в бешенстве. Дэйв Наварро был последним, о ком я хотел тогда думать.

Я вспомнил одного гитариста, которого видел на сцене и который напоминал мне Иззи: он играл в группе под названием Candy на разогреве у Hollywood Rose в клубе «Мадам Вонг Запад», когда я еще даже не играл в одной группе с Акселем. Его звали Гилби Кларк, и, насколько я помнил, он был единственным парнем, своей игрой напоминающим Иззи, из всех, кого я знал, а это очень редкая находка.

Я связался с Гилби и узнал, что он хочет получить эту работу больше всего на свете. Он выучил шестьдесят песен за две недели; он пришел на прослушивание и просто отжигал. Через пару недель мы уже репетировали с ним в полном составе, собирали декорации и все такое, и вот мы уже снова вернулись в боевую форму.

Наступил очень странный момент. Иззи ушел так тихо, без грома фанфар и огласки в прессе. Для группы перемена была разительна, а внешний мир даже не считал это событием. Возможно, потому что его затмил выход наших альбомов как раз перед тем, как мы продолжили турне.

17 сентября 1991 года Use Your Illusion II дебютировал под номером один, а Use Your Illusion I – под номером два. Мы побили рекорд: ни один другой исполнитель не делал подобного со времен The Beatles. Мы получали одну важную позитивную новость за другой, а внутри группы разгоралась драма. К тому времени я уже настолько привык к тому, что жизнь у нас не сахар, что даже представить себе не мог, как может быть по-другому.

Как только Гилби влился в работу, а мы вернулись на дорогу, в следующую часть турне, которая началась в декабре 1991 года в Вустере в Массачусетсе, мы взяли на разогрев группу Soundgarden. Они были одной из наших любимых групп, и было здорово с ними играть, но наши отношения не складывались. На самом деле у нас не было общего настроя ни с одной из гранжевых групп, потому что у нас было слишком громкое имя. Мы были как Led Zeppelin своего времени, поэтому с точки зрения андеграунда и инди, мы были «толстыми, ленивыми и напыщенными». Мы взяли их в турне, а они с нами даже не разговаривали. Это было лицемерно, потому что на самом деле им не хотелось там находиться, но, если я не ошибаюсь, от концертов они не отказывались. Если подумать, мы с Даффом неплохо ладили с Крисом Корнеллом и Кимом Тайилом, и я понимал их желание держаться подальше от окружающего их цирка.

Еще более напряженной была ситуация с другой нашей группой на разогреве, Faith No More, когда их фронтмен Майк Паттон стал говорить про нас на сцене всякое дерьмо. Мы замяли это раз, другой, а потом решили разобраться. Нам пришлось с ним поговорить. Аксель пошел со мной, как и их гитарист Джим Мартин, потому что Джима Майк достал не меньше нашего.

– Послушай, приятель, – сказал я. – Если тебе здесь не нравится, просто уходи, мать твою. Так продолжаться не может. Или давай работать, и работать круто, или забудем об этом и вы поедете домой.

В итоге они отыграли все концерты, а Майк больше никогда ни о чем не высказывался на сцене.

Мы отыграли три вечера в «Мэдисон-сквер-гардене» (9, 10 и 13 декабря 1991 года), на той же площадке, где Led Zeppelin играют в клипе The Song Remains the Same. В один из тех вечеров мы познакомились с одним из героев Акселя, Билли Джоэлом. Это не очевидно, пока об этом не задумаешься, но Аксель обожает всех великих авторов песен: Eagles, Элтона Джона, Билли Джоэла – он знает свое дело. Я ничего не знал о Билли Джоэле, кроме того факта, что мама моего лучшего друга слушала его альбом The Stranger на повторе в 1978 году. Было здорово встретиться с Билли в тот вечер, потому что он настоящая икона музыки, а еще потому, что он был очень, очень пьян, – я понятия не имел, что Билли так надирается, и мне это ужасно понравилось. Мы с Даффом, конечно, смогли с ним пообщаться, а Аксель вообще оказался на седьмом небе от счастья. Билли отвели в гримерную, где у нас была вся выпивка, и он принялся шарить по бару и шуметь.

– Где «Джонни Уокер Блэк Лейбл»? – произнес он вслух, обращаясь скорее к себе, чем к нам. – Здесь нет «Джонни Уокера Блэк Лейбл».

Стоит ли говорить, что мы тут же отправили за ним кого-то, и Билли в мгновение ока принесли заветную бутылку.

1 февраля 1992 года состоялся наш последний концерт с Soundgarden в Комптон-террас в Аризоне, и мы решили отметить его небольшим розыгрышем. Мы с Мэттом и Даффом купили себе надувных кукол, разделись, прикрылись куклами и вышли на сцену. Похоже, я один был совершенно голый. В общем, Soundgarden выступали в поддержку альбома Badmotorfinger и были родом из места, где рок-музыка была никак не связана с весельем, так что они испытали унижение. Они оглянулись и увидели, что мы ходим у них за спиной и трахаем надувных кукол. Я тогда еще напился и упал. Кукла отлетела от меня, и я оказался совершенно голым – тот еще кадр.

Мы сыграли три концерта в «Токио Доум» в Японии (19, 20 и 22 февраля 1992 года), что было очень серьезно. На самом деле я даже отыграл там пять концертов подряд – два с Майклом Джексоном и три с Guns N’ Roses. Наши зрители настолько контрастировали между собой, насколько это вообще возможно. Даже придумать не могу более сюрреалистичного приключения, чем игра на сцене с Майклом Джексоном, к которому за кулисы приходили дети и дарили ему игрушки, в один вечер, а на следующий день – переключение на выступление с Guns и все, чем был интересен наш мир, – и все это в стенах одного здания. В довершение всего я провел выходной день между двумя концертами в токийском Диснейленде.

Я прилетел пораньше, чтобы поиграть с Майклом; я записывался с ним еще в Лос-Анджелесе в перерыве между работой над альбомами Illusion и их выпуском. У нас тогда как раз была короткая передышка дома между разными частями турне. Я поселился в отеле «Хаятт» на Сансете, и мне позвонили из нашего офиса.

Голый шутник Слэш обнимает надувную куклу на выступлении Soundgarden

– Привет, Слэшер, Майкл Джексон хочет с тобой связаться, – сообщил Алан. – Он хочет, чтобы ты записывал с ним альбом.

– Ого, круто, – ответил я. – Хорошо.

Следующий звонок был уже от Майкла.

– Алло? – сказал я.

– Алло? Это Слэш? – спросил он своим обычным нервным, робким голосом.

Так все и началось. Я был польщен и немного напуган, но все прошло замечательно. Мы записали две песни: первая, более крутая, называлась Give in to Me и напоминала свежий взгляд на его песню Dirty Diana. Когда я пришел записывать ее в студию «Рекорд Плант», Майкл был там с Брук Шилдс, с которой тогда встречался. Мне стало не по себе: в студии было такое же тусклое освещение, какое мы любили включать, когда записывались с Guns.