Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове - Сол Слэш Хадсон

Я очень уважаю Джеймса – думаю, он один из самых продуктивных вокалистов, авторов песен и гитаристов всех времен. Для меня эта группа была образцом для подражания еще с выхода Master of Puppets как раз перед релизом альбома Appetite. Когда мы отправились в это турне, часть меня была по-детски взволнована встречей с кумирами, а другая часть обеспокоена тем, как у нас все получится и сможет ли Аксель идти на компромиссы. Metallica не терпели излишеств, они усердно работали и много колесили по миру – и никогда не опаздывали к своему выходу, потому что не терпели никакого дерьма. Они были мачо в отношении своей трудовой этики и преданы своим поклонникам, что я тоже считал похвальным. Они олицетворяли все то, что мне было важно в профессиональном плане, и я очень не хотел, чтобы все пошло наперекосяк.

С самого начала тура Аксель стремился произвести впечатление на Metallica и всех остальных – и делал это по-своему. Он предложил устраивать каждый день после выступления вечеринки за кулисами – причем тематические вечеринки, где наши друзья смогут отдохнуть, как это делали Stones в своих турне. Аксель нанял своего сводного брата Стюарта и его сестру Эми, чтобы те все организовывали. Они отвечали за проведение вечеринки по замыслам Акселя. Конечно, у них в этом не было никакого опыта. Я видел, как они работают, и это не только было не круто, но и стало очередной ненужной статьей расходов. Я ни разу не побывал на такой вечеринке за все турне. Сама идея казалась мне слишком эгоистичной, эгоцентричной и показушной, так что я даже не думал участвовать в этом по доброй воле.

На самом деле я там все-таки побывал – один раз зашел кого-то найти. Насколько я помню, там была вечеринка в стиле римских терм, и посреди комнаты стояло здоровое джакузи. Еще, я знаю, они устраивали вечер казино, мексиканскую фиесту и кучу других праздников. Ради каждой такой вечеринки брат и сестра Акселя ежедневно трудились, чтобы все это организовать. Парни из Metallica как ни в чем не бывало совершенно отстранились от этого цирка. Как будто никто не хотел даже говорить об этом. Тематика этих вечеринок и поведение Акселя напоминали мне первую часть фильма «Калейдоскоп ужасов», где в ящике под лестницей жила какая-то штука, которая жрала людей и о которой все боялись говорить.

И это хотя бы было весело, а вот неспособность Акселя выйти вовремя на сцену была как бельмо на глазу. Эту тему тоже никто не поднимал, но было очевидно, что все об этом думают. Ларс Ульрих никогда ничего не говорил лично мне, зато говорил Мэтту, и было унизительно неловко оттого, насколько отстойными получались эти вечеринки и как разочарованы ребята из Metallica тем, что мы не можем просто взять и вовремя выйти играть. Думаю, причиной, по которой Аксель так сильно опаздывал и даже не понимал, насколько это эгоистично, оскорбительно и невнимательно по отношению ко всем присутствующим – начиная с поклонников и заканчивая нами самими, – было то, что он видел все совершенно в ином свете. Вот почему ему казалось, что люди просто не понимают того, что он делает. Возможно, где-то в подсознании у него было убеждение, что заставлять людей ждать – круто, что это создает предвкушение, а не разочарование. Думаю, это была одна из частей пазла с изображением Guns у него в голове. И, учитывая это, у него не получалось понять, как то, что он делает, может быть непонятно ни нам, ни всем остальным людям на свете. И я ни черта не мог с этим поделать.

Metallica зарабатывали столько же денег за концертный вечер, сколько и мы, только они оставляли все эти деньги себе, а мы процентов 80 тратили на профсоюзные взносы за переработки, которыми с лихвой обеспечивали всю команду из-за своих опозданий, а еще на эти дурацкие тематические вечеринки. Это обидно.

Это ужасно, но наши американские горки достигли своего пика в том турне с Metallica. Когда все проходило без сучка без задоринки, наши двойные концерты превращались в величайшее событие рок-сцены. А когда что-то шло не так, они становились кошмаром. Что касается нас самих, то химия на сцене между нами по-прежнему была прекрасна, несмотря на драму внутри группы, но временами терпение кончалось. Когда все сидят и часами ждут своего выхода – музыка сильно страдает. Как будто легкоатлет размялся, разогрелся, а потом, когда забег начался, он уже успел остыть, а бежать все равно надо, и чтобы найти свой темп, теперь уйдет куча времени, – но мы все равно его находили.

За кулисами, конечно, химия была отвратительная, и становилось все труднее не обращать на это внимания. Напряжение настолько становилось ощутимым, что мы с Даффом достигли колоссального уровня потребления алкоголя, и это только ради того, чтобы пережить день. Для нас не было ничего особенного в том, чтобы выпить пару литров водки, сидя два часа за кулисами в ожидании выхода. Неуважение и недоверие, вызванные поведением Акселя, разъедали саму основу группы. Он вел себя как защитник, который отказывался передавать мяч другим игрокам, несмотря на то что мы стали проигрывать каждый мяч.

На стадионе «Джайентс» в конце июля Аксель с трудом продержался весь концерт из-за состояния своего голоса. Врач посоветовал ему отдохнуть неделю, и мы отменили три следующих концерта. Турне возобновилось в Канаде, и это стало смертельным ударом по нашей группе в дополнение ко всему, что мы и так уже переживали.

Все произошло в Монреале 8 августа 1992 года. На сцене играли Metallica, и в середине их выступления Джеймс Хэтфилд загорелся из-за поломки в пиротехнике. Он получил серьезные травмы руки и плеча, и группа была вынуждена немедленно прекратить выступление. Когда это случилось, мы еще были в отеле, и нас попросили выйти на сцену пораньше, что не было проблемой, – конечно, мы согласились. Мы тут же выехали на площадку и договорились с организаторами, что заполним оставшееся время, а потом отыграем весь свой концерт. У нас было достаточно времени, чтобы обсудить все варианты, но ни один из них не сработал, потому что Аксель не пришел.

Мы не просто не вышли заполнить пустоту, образовавшуюся из-за несчастного случая с Metallica, но и к своему собственному выходу опоздали на три часа. В итоге между тем моментом, когда Metallica были вынуждены прервать концерт, и моментом, когда мы вышли на сцену, прошло около четырех часов. А после этого Аксель остановил концерт раньше положенного – мы отыграли полтора часа из двух. Уверен, у него были на то свои причины, но ни я, ни зрители, насколько я понимаю, о них знать не знали.

Не могу сказать, что я был удивлен, когда зрители устроили погром. Так как у нас уже был подобный опыт, мы засели у себя в гримерной, которая находилась в спортивных раздевалках под хоккейным катком. Мы слышали топот наверху и знали, что возвращаться на сцену уже бесполезно. Толпа разнесла стадион и все вокруг, от верхних лож до торговых палаток. В какой-то момент мы поднялись на лифте наверх, выглянули в коридор и увидели, как ребята разбивают стекла витрин камнями, а потом бросаются на товары.

Когда мы спасались бегством, мы наблюдали, как народ переворачивает машины на парковке, сваливает огромные фонарные столбы, разжигает костры и ломает все в пределах видимости, – полный треш. Это была настоящая катастрофа.