Прощай, невинность! - Бренда Джойс

Когда Софи, тяжело дыша, открыла глаза, она встретила яркий, настойчивый взгляд Эдварда. Он не двигался, но все еще был внутри нее — твердый и напряженный. Что-то вспыхнуло в глубине его голубых глаз, и он прижался к губам Софи в долгом, нежном поцелуе. Потом внимательно, испытующе взглянул на нее.

— Софи…

И снова начал ласкать ее, крепче и быстрее чем прежде. Несмотря на то что Софи лишь недавно достигла вершины, она почувствовала, как новая волна желания вздымается в ее крови. Эдвард обхватил ее руками и резко, одним движением, проник в самую глубь — и тут же вскрикнул, содрогаясь и зарываясь лицом в ее волосы.

Софи, закрыв глаза, гладила его спину, наслаждаясь ощущением его тела. Сердце ее колотилось, как дикая птичка, попавшая в западню, и она ощущала удары его сердца — тяжелые и быстрые… Ей не хотелось думать. Она прижалась щекой к щеке Эдварда. Ей было хорошо, хотя к радости примешивалось слишком много горечи.

Эдвард пошевелился. Софи замерла, боясь того, что могло произойти теперь. Боже, ведь они совсем чужие друг другу. И всего этого нельзя было допускать — никогда, никогда… Что они теперь скажут друг другу? Привет? Пока? Все было очень мило, спасибо?

Софи моргнула, стараясь удержать подступившие слезы.

Эдвард лег рядом, обнимая Софи одной рукой, так что она уютно устроилась у него под боком. Софи боялась посмотреть на него, но радовалась уже тому, что он не оттолкнул ее. Она чуть напряглась, когда Эдвард погладил ее по плечу, по руке… И тут же почувствовала, как его пальцы исследуют ее талию, живот…

Софи больше не могла делать вид, что не замечает этого, и открыла глаза, чтобы посмотреть ему в лицо. Она и сама не знала, что ожидала увидеть, — возможно, наглое мужское самодовольство, но Эдвард был очень серьезен, почти мрачен. Софи слегка вздрогнула. Неужели он жалеет о том, что произошло?

Софи могла справиться почти со всем на свете, и два последних года доказали это, но ей не вынести его сожалений по поводу их великолепной, всепоглощающей страсти…

— Вообще-то я пришел не за этим, — сказал Эдвард. Софи на мгновение перестала дышать. Прежде она бы не поверила ему — но сейчас, посмотрев в его глаза, поняла, что он говорит правду.

— Так уж получилось, — проговорил Эдвард, по-прежнему держа руку на ее животе. — Но я не хочу извиняться.

Софи смотрела на его большую загорелую руку, лежащую на ее белом, плоском животе, чуть ниже пупка, всего в дюйме от гнездышка золотистых волос. Отодвинув эту руку, Софи села и, взяв халат, завернулась в него.

— Я и н-не хочу твоих извинений.

На щеке Эдварда дернулся мускул. Чуть помедлив, он тоже сел и оделся.

— Нам было очень хорошо, Софи.

Софи отвела глаза, стараясь убедить себя, что Эдвард не хотел причинить ей боли своими словами. Но сама она никогда не сказала бы так о том, что между ними произошло. «…Было очень хорошо». Потрясающе, великолепно, незабываемо — да, но только не «очень хорошо». Но Эдвард, похоже, ждал ответа, и потому Софи пробормотала:

— Да…

— Почему ты такая тощая?

Софи вытаращила глаза: — Что?

— Ты родила ребенка. Но ты сейчас худее, чем была, когда мы встретились. Ты что, совсем не ешь?

Софи встревоженно замерла. И, осторожно выбирая слова, ответила:

— Ну, видишь ли, мне было бы нелегко поправиться. Я ведь почти не спала все это время, ребенок требует больших забот, хотя Рашель и помогает мне. И… я в постоянной тревоге. У меня нет аппетита.

Глаза Эдварда потемнели.

— Но ведь ты кормишь Эдану!

Софи вспыхнула, подумав не о дочери, а о том, как Эдвард ласкал ее налитую молоком грудь.

— Да, конечно.

Эдвард встал с кровати, засунул руки в карманы и повернулся к Софи спиной. Он долго смотрел в окно. На улице шел снег.

— Но теперь тебе не о чем беспокоиться, ты же знаешь.

Софи хотелось, чтобы он обернулся, ей нужно было видеть его лицо.

— О чем ты, Эдвард?

Он, резко развернувшись, шагнул к ней.

— Эдана — моя дочь. Ты ее мать. Это дает мне определенные права. И одно из моих прав — помогать ей… и тебе тоже.

Софи тяжело сглотнула и проговорила:

— И у тебя есть право пользоваться моим телом?

Он вздрогнул.

— Милая моя, но ведь и ты точно так же пользуешься мной!

Софи лишь махнула рукой, не найдя слов.

Но Эдвард уже рассердился и продолжал:

— Не помню, чтобы мне хоть раз в жизни приходилось встречать такую горячую, чувственную женщину!

Софи сморщила губы. Что она могла сказать? Что страсть, которую она испытывает к нему, питается любовью? Что она будет желать его даже тогда, когда состарится и поседеет?

Взгляд Эдварда остановился на тяжело дышащей груди Софи.

— Да, таких горячих женщин мне никогда не приходилось встречать.

— Прекрати!

— У тебя были хорошие учителя, Софи.

— Ты был моим учителем.

Он рассмеялся:

— Это дело давнее. Тогда ты была девственницей, а не соблазнительницей.

— Прекрати, прошу тебя!

— Почему? Потому что правда не слишком красива? Потому что она не соответствует твоей благопристойной внешности? — В его взгляде горело бешенство. — А Генри знает, как ты горяча? Он это знает?

— Прекрати! — закричала Софи.

— Нет! — тоже сорвался на крик Эдвард. Софи похолодела. — Нет! — Его рука вдруг взметнулась и одним ударом сбросила с бюро все стоящие на нем безделушки. Стеклянные флаконы и фарфоровые вазочки с грохотом разлетелись на мелкие осколки.

Софи задрожала от страха.

Эдвард шагнул к ней, кипя от ярости, и резко остановился возле самой кровати.

— Ты собираешься встретиться с ним сегодня? — рявкнул он.

Софи, прижав к себе подушку, во все глаза смотрела на него, слишком напуганная, чтобы отвечать.

— Ты собираешься?! — снова заорал он.

— Н-нет… — прошептала Софи. — То есть я хотела сказать, я не знаю…

— Ты не знаешь! — Он развернулся и врезал кулаком по изумительной бело-синей восточной лампе, слетев на пол, она разбилась.

Софи прижалась к спинке кровати.

— Ты собираешься выйти за него замуж? — ревел Эдвард, словно раненый бык.

Софи знала, что ей хотелось бы ответить на это, но… Слезы хлынули из ее глаз.

Эдвард выругался. Он бросился к бюро и с такой силой выдернул один из ящиков, что тот рухнул на пол. Эдвард нагнулся и схватил квадратный бархатный футляр, потом ногой отшвырнул ящик в угол. Он подошел к Софи и бросил ей футляр. Тот ударился о колени Софи.