Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов

Я, разумеется, не знал точного назначения всех атрибутов затейливого ночного досуга, но уверенно высказывал свои предположения.

— Никогда такого не видела! — продолжала изумляться она. — В Москве эти секс-шопы такие жалкие!

— Ты была в секс-шопе в Москве? — незамедлительно поинтересовался я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал буднично.

Она густо покраснела.

— Заглядывала из любопытства, — торопливо принялась оправдываться она. — Мы были вдвоем с подругой. Но ничего не купили! — прибавила она поспешно, как будто я поймал ее на чем-то неприличном.

Белобрысый продавец с манерами отъявленного педераста и серьгой в ухе приблизился к нам.

— Ищете что-нибудь особенное? — многозначительно спросил он, покачиваясь на каблуках и томно глядя на меня.

— Нет! — враждебно отозвалась Ирина, сразу придвигаясь ко мне и загораживая от возможных посягательств. — Просто смотрим.

Ее английский был ужасен.

— Ты еще скажи, что нам ничего не надо, — ехидно посоветовал я.

— Нам ничего не надо! — выпалила она прежде, чем успела сообразить, что я шучу.

— Может быть, полистаете каталоги? — предложил он, по-прежнему не оборачиваясь в ее сторону. — Весь товар здесь не умещается.

Он принес несколько каталогов, и она принялась листать страницы, не выпуская мою руку из своей. Исподволь наблюдая за ней, я заметил, что ее взгляд задержался на картинках с различными ночными нарядами. В заблестевших глазах на мгновение даже появилось какое-то загадочное выражение. Но в следующую секунду она уже решительно тряхнула головой.

— Спасибо, — кивнула она продавцу, так ничего и не выбрав. — Может быть, мы еще заглянем.

И она потянула меня к выходу. Я был разочарован, но не подавал виду.

В наше время переспать с женщиной легче, чем от этого воздержаться. В этом вопросе от вас не требуется ни ума, ни таланта, ни даже времени. В восьмидесяти случаях из ста вполне достаточно вашей готовности потратить приличную сумму на ее прихоти, и можете, едва отойдя от кассы, задирать ей юбку на голову.

Иное дело, если вы хотите оказаться в постели с женщиной, а не с надувной куклой и не с актрисой деревенского драмкружка. Для этого потребуется весь ваш такт и терпение. Не говоря уже о деньгах, которые в этом случае лучше вообще не считать. Вы можете убить месяцы, потратить целое состояние, и при этом никто не гарантирует вам нужного результата. Смиритесь. Вы искали нефть не в том месте. Ошиблись в расчетах.

— А другие такие же магазины здесь есть? — спросила она, оказавшись на улице.

Я не знал, что она имела в виду под «другими такими же магазинами»: без гомосексуальных продавцов или без эротических приспособлений.

— Есть, — кивнул я.

В один из прежних визитов в Амстердам мы с Храповицким набрели на тесный закуток, расположенный на той же улице. Его хозяйка, молодая голландка, считала себя дизайнером эротической одежды. Она сама с увлечением придумывала и шила невообразимые наряды и фотографировалась в них для буклетов, разложенных на прилавке. Я, помнится, похвалил ее фантазию, больше очарованный ее внешностью, чем ее продукцией, и мы разговорились. Она пожаловалась мне, что ее товар не пользуется спросом у тупых туристов, лишенных всякого изыска. И лишь местные стриптизерши изредка покупают кое-что по мелочи для своих номеров. Хотя и она сама, и ее муж… Услышав про мужа, я, помнится, потерял интерес к разговору.

Я вел туда Ирину в надежде, что моя знакомая за последний год не успела разориться и закрыть свою лавочку. По счастью, магазин еще работал. Хозяйка узнала меня и заулыбалась. Это была миловидная девушка лет под тридцать, с темными волосами и синими глазами.

— Как здесь по-домашнему! — восхитилась Ирина. — Ой, а это вы на картинках?

Она переводила недоверчивый взгляд с буклета на хозяйку. На фотографиях в ярких париках позировала секс-бомба в разных стадиях стриптиза. Сейчас перед нами стояла скромная служащая в темных джинсах и скучном бесформенном джемпере.

— Нравится? — закивала та, оживляясь. — Это дело моей жизни. Я покажу вам еще!

— Вам очень идет, — как-то неуверенно проговорила Ирина.

— О, вам тоже пойдет! — заверила та. — У вас прекрасная фигура. Вы такая стройная! Из России? Сразу

видно. Русские женщины такие красивые. Хотите померить что-нибудь? — вдруг предложила она. Я замер.

— Я? — растерянно переспросила Ирина. Она беспомощно оглянулась на меня.

— Конечно, примерь, — поддержал я хозяйку. — Неужели тебе самой не любопытно?

— Ну, я не знаю… — пробормотала Ирина в смущении.

Я бросил на хозяйку умоляющий взгляд, и та взмахом ресниц дала понять, что уловила мою просьбу.

Любезно улыбаясь, она решительно взяла за руку мою снежную королеву и повела ее в глубь магазинчика за самодельную ширму. Набрав ворох разноцветного тряпья, она скрылась за ширмой сама.

— Черное вам идет. Но банально, — доносился до меня из примерочной уверенный голос секс-художницы. — Все надевают на ночь черное. Лучше, конечно, чем красное. Попробуйте это! Нет, сюда надо другие чулки! Я сейчас принесу.

Не обращая внимания на протестующее бормотание Ирины, она вынырнула наружу. Доставая что-то с прилавков, она бросила на меня лукавый взгляд и подмигнула. Я молча молитвенно сложил руки. Она ободряюще кивнула, показывая, что все будет в порядке.

Через минуту из примерочной вновь донеслись робкие протесты и категоричные команды.

— А теперь оденьте вот эти туфли! — не терпящим возражения голосом приказывала хозяйка. — Чудесно! Восхитительно! Смотрите сами!

И резким движением она отдернула ширму. От истошного визга Ирины у меня заложило уши. Она стояла в длинной прозрачной белой комбинации, с открытыми руками и плечами, узкой вверху и падавшей от пояса вниз свободными оборками. По форме ее новый наряд напоминал свадебное платье. Сходство подчеркивалось белым шелковым корсетом, тесно обхватывавшим талию, и глубоким разрезом подола спереди, шедшим от… ну, скажем, от живота.

Разница заключалась в том, что грудь, слегка поддерживаемая корсетом, была совершенно голой, а тонкая ткань ниже корсета просвечивала как стекло, не мешая любоваться длинными бедрами, стройными ногами в белых чулках и полным отсутствием белья, которое, по авторитетному мнению художницы, могло только испортить картину. На Ирине были еще белые туфли на высокой платформе, как у ночных танцовщиц. В волосах сбоку была приколота белая шелковая роза.

Более развратной невесты я не видел. Обжигающая смесь невинности и порока. Удар в солнечное сплетение. Прямой в голову. Нокдаун. Я, кажется, поплыл.

— Вот это да! — ахнул я.

— Отвернись! — визжала Ирина. — Не смотри на меня! Мне стыдно!