Босиком - Элин Хильдебранд

Бренда смотрела на нее. Слышала ли она? Вики отпустила ее руку.

— Хорошо? — прошептала Вики.

— Хорошо, — сказала Бренда.

* * *

Бренда молилась, быстро и неистово. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Тед бродил по комнате ожидания, словно лунатик; врачи забрали Вики наверх, чтобы сделать анализы, но ни Теду, ни Бренде не разрешили ее сопровождать. Мелани предложила отвезти детей обратно в Сконсет, купить им в магазине мороженое, включить «Скуби-Ду» и уложить их спать в кровати Вики и Теда.

— Спасибо, — сказала Бренда.

Она позвонила родителям в те страшные минуты, когда «скорая» еще не приехала, а Вики без сознания лежала у Теда на руках. Бренда сказала матери:

— Вики без сознания.

И Эллен Линдон ответила:

— Мы едем.

И, понимая, что, во-первых, бесполезно ее отговаривать, а во-вторых, как раз мама с папой ей сейчас и были нужны, нужна их поддержка, их помощь, Бренда сказала:

— Да, хорошо.

Но они смогут добраться до острова только утром, а Бренда уже сейчас нуждалась в чьей-то помощи. Червь вины рыл туннель в ее мозгах. Она заговорила о деньгах; она хотела рассказать Вики о ста двадцати пяти тысячах долларов, и в этот момент сестра потеряла сознание. И теперь, по иронии судьбы, Бренда понимала, что деньги ничего не значили. Деньги были последней в мире вещью, которая имела значение. (И почему люди считают иначе?) Значение имела только семья. И любовь.

Любовь.

Бренда достала свой сотовый и пошла в конец коридора. Она по памяти набрала номер. Все лето Бренда пыталась его забыть, а теперь набрала этот номер автоматически.

Один гудок, два гудка.

А затем голос Уолша:

— Алло?

Его голос. Услышав его, Бренда потеряла равновесие. Она сделала шаг назад. «Ходят слухи, что ты совершила единственный грех — если, конечно, не учитывать плагиат, — грех, который не прощается».

— Привет, — сказала она. — Это Бренда.

— Бринда. — Дальше последовала пауза. — Бринда. Бринда.

О Господи. Она сейчас расплачется. Но нет.

— Я все еще в Нантакете, — сказала она. — В больнице. Вики наверху, ей делают анализы. Потому что только минуту назад с ней все было нормально, а потом она вдруг потеряла сознание. Может, это не страшно, а может, все ужасно. Я все лето о ней заботилась. Может, не идеально, но я старалась. Я молилась, Уолш, но мне кажется, что меня никто не слышит.

— Да, мне знакомо это чувство.

— Правда?

— Да, я тоже так думал, — сказал Уолш. — До этого момента.

— Прости, что я не звонила, — произнесла Бренда.

— А, — сказал он. — Да.

— Просто мне показалось… что все, что было в Нью-Йорке, все, что произошло в университете… это было неправильно.

— Они заставили тебя поверить, что это неправильно.

— Кое-что все же было неправильно, — сказала Бренда. — Время и место. Нам нужно было подождать.

— Я не мог ждать, — возразил Уолш.

«А я могла? — подумала Бренда. — Ради того, чтобы спасти свою карьеру? Свою репутацию? Могла ли я просто подождать?» Бренда увидела, как в другой части коридора Тед сел на стул и опустил голову на руки. Его корабль тонул.

— Мне нужно идти, — сказала Бренда. — Моя сестра…

— Я могу чем-то помочь? — спросил Уолш.

— Нет, — ответила Бренда. — Никто ничем не может помочь.

— А, — снова сказал он. — Да.

Любовь — это все, что имеет значение, подумала Бренда. Скажи ему об этом! Но она не могла. Она была слишком возбуждена звуком его голоса. Ей слишком многое нужно ему сказать, поэтому она вообще ничего не будет говорить.

— Ну ладно, — сказала Бренда. — Пока.

— Пока, — ответил Уолш.

Доктора сказали, что Вики нужно остаться на ночь в больнице, чтобы сделать все необходимые анализы. Когда доктор Олкот освободится, он осмотрит Вики при помощи магнитного резонанса.

— У вашей сестры рак легких, — сказал врач, ухоженный, красивый индус из «Масс Дженерал». — Мы смотрим, не пошли ли метастазы в мозг. И нет ли в мозгу опухолей.

— Да, — сказала Бренда. — Я понимаю.

— Вы можете повидаться с ней, прежде чем уйдете, — произнес врач. — Пожелать спокойной ночи.

— Хорошо, — сказала Бренда. — Я пойду.

Бренда и Тед молча поднялись на лифте наверх, в палату Вики. Это была палата на одного человека, тихая и светлая. Вики лежала под капельницей, на ней была кислородная маска. Бренда поцеловала ее в щеку, и Вики открыла один глаз.

— Я так надеялась, что больше никогда сюда не вернусь, — сказала в маску Вики.

— Я знаю, — произнесла Бренда. — Я знаю.

Тед сел на кровать и обнял Вики.

— Я люблю тебя, малышка, — сказал он. — Ты должна остаться с нами. Ты должна поправиться. — Тед плакал, и Вики плакала, а Бренда молча глядела на них двоих. Одной из ее секретных жизненных целей было когда-нибудь найти мужчину, который любил бы ее так же, как Тед любил Вики. Он всегда называл ее «моя невеста» или «прекрасная мама моих прекрасных сыновей». Если Вики находилась в комнате, все внимание Теда было сфокусировано на ней. Он очень часто вел себя как вожак стаи — но на самом деле он был мужчиной, который стоял на коленях перед своей женой.

Бренда вспомнила об Уолше. «Я не мог ждать».

«Да, — подумала она. — Я тоже не могла».

* * *

Джош был в «Чикен бокс», пил пиво и играл на бильярде с Заком, пытаясь не думать о пикнике на пляже, который проходил без него, хотя определенные образы мелькали у него перед глазами помимо его воли: рыболовные удочки, торчащие из песка, лицо Блейна при свете костра, Мелани, дрожащая после ночного купания. Чтобы дать вечеру хороший старт, Джош и Зак, прежде чем отправиться в город, пропустили у Зака дома по две рюмочки текилы. Это привело к тому, что по дороге в бар Зак признался Джошу, что этим летом дважды переспал с Диди и каждый раз платил ей по сто долларов.

— И я не думаю, что я один такой, — сказал Зак. — По-моему, она стала проституткой или кем-то вроде этого.

Остальную часть вечера они провели в неловком молчании, которое лишь изредка прерывалось комментариями по поводу игры (девятый шар, боковая луза) и сопровождалось игрой оркестра, доносившейся с дальнего конца бара. Если именно это Джош пропускал все лето, то он был рад, что он это пропустил.

Джош почувствовал облегчение, когда зазвонил его телефон. Он посмотрел на дисплей: звонили из дома номер одиннадцать по Шелл-стрит. На часах была почти половина одиннадцатого. Они как раз вернулись домой и понесли уставших мальчишек в кровать. И они звонили ему, потому что… Наверно, это была Вики, звонила, чтобы урезать его завтрашний рабочий день. Или Мелани. Она соскучилась по нему на пикнике, она вспоминала прошлый пикник, когда они… И не встретится ли он с ней сейчас, сегодня ночью, в последний раз? Разве от этого может быть какой-то вред? Еще и какой, как от любого пристрастия. Человеку нельзя возвращаться к искушению, нужно отрезать пути к отступлению раз и навсегда, без всяких церемоний. Неужели Мелани об этом не догадывалась? Неужели она этого не понимала? Она замужем! Джош смотрел на Зака, который когда-то был его лучшим другом. Зак склонился над столом, прицеливаясь, сощурил один глаз и двигал кием вперед-назад, целясь в шар. Джош мог легко шокировать Зака, рассказав ему историю о Мелани. Это было бы хорошим ответом на новости о Диди (проститутка?), но Зак недостоин того, чтобы доверять ему такую информацию.