Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

В первые же дни своего пребывания в Москве с «Британским союзником» наладила отношения и новая дипломатическая миссия киви и тот её сотрудник, о котором идёт речь на последних страницах. На Западе действительно считают, что он работал на советские спецслужбы. Придумывая разговор чекистов, я перед этим, конечно, уже совсем увлекся. Но косвенных причин верить в это — много. Опять же, обо всём по порядку.

Первый посланник Новой Зеландии в Москве Чарльз Уоллес Босвелл

…После нескольких недель интенсивной переписки мы, наконец, встретились с уже не раз упомянутым в этой главе Романом Матасовым из МГУ. Он занёс к нам в редакцию подшивку того самого «Британского союзника». И мы записывали с ним интервью об истинном авторстве тех статей этой газеты, что были посвящены Новой Зеландии и подписаны главой только что открывшейся миссии Чарльзом Босвеллом.

В свойственной ему рациональной (но увлекающейся) манере Роман мне тогда говорит:

— Но, что самое интересное, можно сказать, что Чарльз Босвелл был посланником только де-юре. Де-факто посланником, который выполнял самую серьёзную работу, был совсем другой человек.

— И это был?

— И это был второй секретарь посольства Пэдди Костелло. Это, действительно, уникальная личность. Он говорил на шести языках. И у него удивительная судьба. Уже после войны многие и в Новой Зеландии, и в Великобритании обвиняли его в том, что он был советским агентом. В общем-то, шпионил: собирал сведения для советской разведки.

С Романом Машасовым изучаем номер газеты «Британский союзник», где на пике Второй мировой войны была помещена статья о Новой Зеландии

Что же ещё рассказал Роман? Самыми любопытными персонажами в новом новозеландском посольстве действительно были оба её вторых секретаря, которые оба были… марксистами. Их-то я и попытался описать путешествующими от станции Дворец Советов до станции Дзержинская. Один — Рэй Перри. Как считает Роман Матасов, именно он готовил публикации в «Британском союзнике».

А вот другим был Пэдди Костелло. Тот самый, что переводил в Италии.

Союзник-шпион?

Полное имя — Десмонд Патрик Костелло. «Пэдди» — это обыгрывание его имени на ирландский манер. Ведь хотя родился он 31 января 1912 года в новозеландском Окленде, но родители были иммигрантами: отец — бакалейщик из ирландского Дублина, мать — австралийка.

Еще в детстве Костелло проявил себя как человек незаурядный: настолько легко давались ему все предметы. Как и Ишервуд, он переехал в Англию: в 1932 году поступил в Тринити-колледж Кембриджа. Блестящий лингвист, там он выучил французский, немецкий, итальянский, испанский, греческий, к которым потом прибавятся ирландский кельтский, фарси и… русский.

Роман Матасов, правда, предполагает, что русский он мог шлифовать не только в университете: как и многие его современники, в Кембридже он вступил в Коммунистическую партию Великобритании[166].

Вскоре у Костелло для изучения Восточной Европы возник еще один «ресурс»: 6 сентября 1935 года он женился на весьма необычной девушке. Уроженка Лондона Белла «Бил» Лернер была не просто еврейских, а украинско-еврейских кровей. В то время это часто было почти тождественно понятию «убежденный коммунист» (каковым она и была, будучи товарищем Костелло по компартии)[167].

Но можно ли только на этом основании записывать Костелло в советские разведчики? Конечно, нет. Другое дело, что с годами любопытных деталей только прибавлялось.

Например, в 1940 году Костелло уволили с должности помощника лектора английского Университета Эксетера за (как аккуратно формулирует его новозеландский биограф Иан Гиббсон) «якобы имевшие место связи со студентом, которого, в свою очередь, осудили за разглашение государственной тайны». Гиббсон, правда, оговаривается: «Костелло настаивал на том, что роль сыграли предубеждения университетских властей, вызванных его антиправительственными взглядами».

Как бы то ни было, на дворе уже была Вторая мировая. И с августа 1940 года Костелло стал солдатом. Причём своей, новозеландской армии. В ноябре, со «вторым эшелоном», его перебросили из Англии на Ближний Восток. На Крите его батальон был разбит, но он вывел его штаб к морю, нашёл там лодку и организовал бегство в Египет.

Этот его геройский поступок (а также уже известная способность к языкам) привели к тому, что его отправили на офицерские курсы. Получив чин, он служил в штабах. В частности, в Главном штабе сил на Ближнем Востоке его главной задачей было отредактировать практический справочник по итальянским вооружённым силам. Еще через три месяца Костелло перевели в офицеры разведки новозеландского экспедиционного корпуса, где он и служил до февраля 1944 года.

Новозеландский премьер Фрейзер, благословивший дипломата-коммуниста Костелло на поездку в СССР

К тому времени, напомним, киви воевали уже не на Ближнем Востоке, а в Италии, где и состоялась встреча новозеландского командования с группой офицеров советской Ставки. Открывшийся на этой встрече талант Костелло как переводчика ещё и с русского не остался незамеченным. В мае он был вызван к находившемуся тогда в Лондоне новозеландскому премьеру-лейбористу Фрейзеру. Тот предложил ему пост в открывавшейся дипломатической миссии Новой Зеландии в Москве.

«Боюсь, я слегка левых взглядов, сэр», — отвечал ему Костелло, но все равно получил назначение. Как предполагает Гиббсон, Фрейзер не знал о том, что минимум до апреля 1944 года жена Костелло оставалась членом британской компартии (что для новозеландских лейбористов, как мы помним, было минимум подозрительным, а то и «чёрной меткой»).

Итак, с июля 1944 года офицер-коммунист Костелло — на новозеландской дипломатической службе. До отправки в августе 1944 года в Москву (через Тегеран) он ещё прошёл курсы повышения квалификации в головном для Империи Форин-Офисе в Лондоне, где произвел, как пишет тот же Гиббсон, прямо-таки блестящее впечатление.

И вот — Москва, где спустя много лет мы пытались сформулировать жизненные постулаты Костелло вместе с Романом Матасовым.