Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

Но пропавший без вести Эштон был не просто профсоюзным деятелем, а ещё и членом ЦК местной компартии. И хотя дело закрыли, были всё-таки сильные подозрения, что, на самом деле, деньги пошли на финансирование сталинской «пятой колонны». Дело дошло до обсуждения этого вопроса в парламенте.

Олтаржевский пишет:

Как бы то ни было, скандал был большой. А замят он был, в том числе потому, что исчез не только Эштон, но и Зябкин. Следы этого не вполне обычного дипломата теряются после его возвращения в Москву в 1947 году[160].

Впрочем, последующая судьба посла СССР в Новой Зеландии Зябкина не должна нас отвлекать от того, что «дело Эштона» (если всё это правда, конечно) проиллюстрировало уже вторую попытку коммунистической Москвы залезть в буржуазную Новую Зеландию поглубже.

Первая такая попытка была предпринята ещё до войны.

Новая Зеландия и Коминтерн

Все тот же Роман Матасов дал мне почитать крайне любопытный советский сборник «Десять писем из страны маори». Издан он был в 1933 году московским издательством «Профиздат» и требует обильного цитирования. Сначала — из предисловия, подготовленного неким В. Фином:

Вот как сам удивительно сознательный ударник Анисимов описывает начало своей переписки с далекой Новой Зеландией.

А вот на каком же глобусе товарищи из «Правды» узнали ещё и точные заветные адреса в далёкой Новой Зеландии?

Ну, это-то как раз объяснимо легко. Киви входили в зону ответственности так называемого Англо-американского лен-дерсекретариата Исполкома Коминтерна. Действовала эта боевая единица с 1926 по 1935 год (запомним эту последнюю дату, к которой вернёмся буквально через несколько абзацев). Курировал этот ленд секретариат коммунистические партии Великобритании и США, а еще — Австралии, Канады, Ирландии, Филиппин и, как я уже писал чуть выше, «наших с вами» Южной Африки и Новой Зеландии.

И я не случайно использовал выражение «боевая единица», потому что из ответов новозеландских корреспондентов ударника Анисимова видно, какие мысли вкладывались в письма из Москвы.

Приведу здесь несколько самых ярких цитат из этих ответов доверчивых киви (с сохранением упрощенной орфографии и пунктуации). Сначала — от «Джорджа Вилькинсона», на которого Анисимов сослался в первую очередь и который, как можно понять, распространял московские письма по широкому кругу знакомых. Звучит, как белый стих. Точнее, конечно, красный:

К этому добавляется схожий ямб-хорей из письма, которое Анисимову написал некий Лоуренс О’Корк:

Не менее примечательно письмо от «разорившегося фермера Алекса Гельброта»:

Наконец, подытоживает всё это «паяльщик Джордж Кокстон»:

Остервенение, с которым пишут новозеландские безработные, понятно: как и весь мир капитала, Новую Зеландию на заре 30-х накрыла «великая депрессия». Приводящиеся в письмах примеры того, как практически в одночасье обрушился привычный образ жизни и быт, — действительно весьма и весьма печальны.

На этом фоне положения советского КЗоТа у западных безработных вызывали восхищение. Зависть вызывали и сумасшедшие темпы индустриализации в СССР — хотя, конечно, ни самые жесткие критики Сталина, ни самые восхищённые почитатели вождя за рубежом и предполагать не могли, какой ценой эта индустриализация далась крестьянству и как вновь начинал раскачиваться маховик репрессий.

Справедливости ради заметим, впрочем, что положительная сторона этого образа Советского Союза во многом и подтолкнула потом Запад, в том числе и новозеландских лейбористов, к серьёзному пересмотру системы социальных гарантий.

Но это будет много позже, а в тот момент в Коминтерне «великую депрессию» видели как подтверждение марксистской теории о кризисе перепроизводства и разрастании классовой борьбы. И — подталкивали, науськивали, провоцировали.

Важно помнить: в те годы все коммунистические партии считались «национальными секциями» одной большой всемирной партии, Коммунистического Интернационала. Киви-секция Коминтерна была основана в 1921 году членами кружка, который именовался Марксистской ассоциацией.