Гладиатор. Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники - Андрей Посняков

– Ага, понял… Тит Манлий Лупус. Ну, что же, идем, уважаемый Манлий. Все же не терпится мне переговорить с вашим Фелицием насчет леса.

– Переговоришь, ничего… Если, правда, у нашего начальника стражи не будет к тебе вопросов.

– А что? Он такой строгий?

– Да бывает по-всякому, – тессарий повел плечом. – Не столько наш командир строг, сколько раздражителен… Он ведь из провинциальной знати, раньше был оптием, потом дорос до центуриона… а дальше – ну никак! Мечтает после войны перебраться в Медиолан или Рим, в сенаторы выбиться, в общем, честолюбив, как солнце. И так же, как солнце, светит не замечая горящих свечей, так и наш центурион – никого не слушает, только себя.

Виталий сдержал усмешку – а этот верзила-сержант, несмотря на то, что не шибко грамотен, все же далеко не дурак и, судя по всему, неплохо разбирается в людях. А провинциала центуриона – начальника караульной службы – явно недолюбливает. Что ж, при нужде на этом, наверное, можно будет сыграть.

От холма, где скрывались разведчики, до первого римского лагеря было где-то с полмили, и тессарий с воинами и задержанными прошел ее очень быстро. Миновав ворота, кивнул часовому на башенке, а перед выскочившим из караульной палатки легионером даже чуть задержался:

– К начальнику стражи. Веду людей.

– Понятно, – кивнув, легионер велел пропустить процессию в лагерь.

Пройдя по главной улице, тессарий и ведомые им люди вышли на небольшую площадь, заставленную командирскими шатрами, вдоль которых стояли часовые, и короткими копьями и воткнутыми в землю эмблемами легиона – штандарт с орлом и знаки центурий – ладони, звериные головы и все такое прочее.

– Вот тот серый контуберий – начальника стражи, – кивнув на крайний шатер, тессарий поднял руку. – Пойду, о вас доложу.

– О, мой вождь, – воспользовавшись случаем, зашептал Кариоликс по-галльски. – Может, пора бы нам и бежать?

– Бежать? А куда, мой юный друг? До ближайшего поста? И ладно бы, мы не выделялись своим внешним видом… так ведь эти браки заметны издалека. Не переживай, парень! Я ведь говорю по-латыни неплохо – выпутаемся, и не из таких передряг вылезали. Тем более, мы с тобой хорошо знаем Нарбонну – вот и будем выдавать себя за тамошних торговцев. А участок леса, мол, купили уже здесь, и вот хотели б продать…

– Заходите! – вышел из шатра Манлий. – Господин центурион ждет вас. Нет, нет! – он придержал Кари за руку. – По одному. Сначала – господин, а уж потом – слуга.

– Хорошо, хорошо, – поспешно обернулся Беторикс, – Кари, братец, подожди здесь.

В шатре оказалось многолюдно – какие-то воины в доспехах толпились вдоль стен, видать, явились за указаниями, да так и стояли, окружив своего центуриона. А тот уже распоряжался, кому-то что-то говорил. И зеленоватое пламя светильников, дрожа, разгоняло тьму – окон в шатре не имелось, а полог, наверное, в целях секретности, был всегда опущен.

– Тебе, Тит, я уже говорил, а вот тем воинам скажу еще раз… Да! Где там этот подозрительный лесоторговец? Его доставили уже?

– Да, господин, центурион, – подал голос Беторикс. – Я – вот он. Иду.

– Ну, пропустите же вы его!

Начальник стражи рассеянно прикрикнул на воинов, те расступились, и доставленный наконец оказался с центурионом с глазу на глаз. Почти с глазу на глаз, если не считать толпившихся вокруг легионеров.

– Господин центурион, я…

Они узнали друг друга одновременно – Беторикс и нарбонский всадник Марк Сульпиций Прокул, когда-то – оптий, а ныне – центурион и начальник стражи, с чьей легкой руки Виталий оказался в рабстве.

– Ох ты, мои боги! Надо же, вот так встреча! Гладиатор! Тевтонский Лев! Ты как здесь оказался, парень?

Нежданные встречи

Да уж, и как же было не узнать этого центуриона? Реденькие тщательно завитые волосы, надменное лицо с выпяченной нижней губою, холодный взгляд. Стяжатель и карьерист, всадник Марк Сульпиций Прокул и всех остальных людей считал точно такими же, как и он сам, абсолютно не веря в какую-то там добропорядочность и честь. Человек – есть то, чем он владеет – как социолог, Виталий хорошо понимал, что собой представляет сей господин, хотя, слава богам, в свое время общался с ним не очень-то долго, но и того хватило, чтобы понять характер центуриона, кстати, мало чем отличающийся от характера людей общества потребления. Точно такой же простой, понятный и легко объяснимый. Да у Сульпиция все было написано на лице, он и вовсе не считал нужным скрывать свои эмоции от нижестоящих.

– И я рад приветствовать тебя, славный сенатор! – улыбнувшись как можно шире, Беторикс отвесил галантный поклон, всем своим видом демонстрируя радость от столь нечаянной, но, несомненно, благоприятной во всех отношениях встречи. Самое важное сейчас было, чтоб именно так посчитали бы толпившиеся вокруг воины… и сам центурион.

– Только я уже не гладиатор, о, славный господин, – задержанный стал говорить быстро, не давая начальнику стражи вставить и слова. Сейчас нужен был первый натиск, и Беторикс чувствовал – он должен сработать, должен!

– Да, я слышал о том, – все же перебил центурион. – Какая-то некрасивая история в Нарбонна… Ты, кажется, бежал?

– Нет, господин. Просто разбогател.

– Разбогател?! – в маленьких бесцветных глазках Сульпиция промелькнула заинтересованность. – Позволь же спросить – как? Небось, убил какого-то богача?

Ага! Господин центурион изволит шутить! Хороший признак.

– Убил? О, нет, нет, – Беторикс замахал руками. – Никого я не убивал, клянусь, в том не было никакой нужды. Просто я жил с одной матроной… о чем не стесняюсь поведать, она была чудо, как хороша.

– С какой, с какой матроной? – оживился Сульпиций. – Расскажи-ка подробнее, я знал в Нарбонне если не всех, то многих.

Напустив на себя смущение, Виталий почтительно поклонился и, скосив глаза на воинов, прошептал:

– Я бы, господин мой, многое тебе поведал… только вот боюсь, как бы мой рассказ не повредил потом многим женщинам.

– Ах, вот ты о чем, – центурион засмеялся и обвел легионеров строгим и чуть насмешливым взглядом. – А вы что тут столпились, любезные? Ждете чего?

– Охраняем, господин центурион! – браво доложил вояка в сверкающем анатомическом панцире. – Эти проходимцы… кто знает, что у них на уме?

– А не надо тут стоять, выйдите-ка вон. Что у вас, больше никаких дел нет?

Сульпиций едва нахмурил брови, как шатер сразу же опустел, словно тут никогда никого и не было вовсе.

– Они стоят на улице, – на всякий случай предупредил центурион. – Впрочем, если б ты собирался меня убить, так давно бы это сделал, и никто бы тебя не остановил. Верно, гладиатор?

– Да не гладиатор я, господин. Просто торгую лесом.