Сотворение света - Виктория Шваб

Дрожащее пламя внезапно стало ровным и больше не колебалось.

Все в зале затаили дыхание. Стены дворца содрогнулись в последний раз – и замерли.

Крики за стенами, удары людских тел и оружия – все затихло, и тяжкое безмолвие накрыло город, словно одеяло.

Чары подействовали.

VII

– Дайте мне кольцо, – сказал Холланд.

Лайла вскинула бровь. Это была не просьба и не предложение, а требование. И учитывая тот факт, что человек, предъявлявший это требование, большую часть путешествия провел в цепях и в трюме, оно показалось ей довольно наглым.

Алукард, который всё еще держал кольцо, хотел отказать – но Холланд сощурился и щелкнул пальцами, и кольцо само вылетело из руки капитана. Лайла попробовала перехватить его, но Келл удержал ее за руку, и магическая штучка спокойно приземлилась на раскрытую ладонь Холланда.

Он взял ее двумя пальцами и провернул.

– Почему мы ему это позволяем? – сердито спросила Лайла, выдергивая свою руку из руки Келла.

– Как почему? – отозвался Холланд, бросая в ее сторону отделившуюся копию кольца. Та ловко подхватила его. Вторая копия полетела в сторону Келла. – Потому что я – сильнейший.

Келл закатил глаза.

– Хочешь помериться силами? – прорычала Лайла.

Холланд задумчиво рассматривал свое кольцо.

– Мисс Бард, существует некоторая разница между магическим потенциалом и силой. Знаете, какая? Умение контролировать.

Гнев Лайлы вспыхнул, как серная спичка: не только потому, что она ненавидела Холланда и его ехидные намеки, но и потому, что понимала его правоту. Ее грубая сила была велика, но… оставалась грубой. Необузданной. Дикой.

Она знала, что Холланд прав, но пальцы так и чесались от желания выхватить нож.

Холланд вздохнул.

– Ваше недоверие – дополнительная причина позволить мне это сделать.

– Это как? – нахмурилась Лайла.

– Кольцо-оригинал – это якорь, – объяснил тот, надевая его на большой палец. – И в этом качестве оно соединяется со своими копиями, а не наоборот.

Лайла все равно не понимала. И это чувство ее раздражало. Сильнее, пожалуй, ее раздражало только выражение глаз Холланда – насмешливый взгляд того, кто отлично понимает, что она запуталась.

– Эти кольца связывают воедино потоки нашей силы, – медленно продолжал тот. – Но вы, те, у кого на пальцах копии, могут оборвать связь, когда захотят, в то время как я не могу остановить заклинание и остаюсь к нему прикованным.

На губах Лайлы вспыхнула жестокая улыбка. Она щелкнула языком.

– Звучит отлично. Держать тебя прикованным – хорошая идея…

Она не договорила – Холланд одним прыжком оказался рядом с ней, и его пальцы сомкнулись у нее на горле. Рука Лайлы нашарила и выхватила нож. Келл в отчаянии воздел руки, Джаста крикнула, чтобы никто не смел проливать кровь у нее на корабле, и ее клинок тоже сверкнул в воздухе, остановившись у горла Холланда.

– Уважаемые, – небрежно сказал Алукард, – знаете, я сам порой думаю, не убить ли вас обоих, но ради общего блага давайте всё же постараемся вести себя мирно.

Лайла опустила нож. Холланд отпустил ее шею. Они разошлись – каждый отступил на шаг. Лайла вся горела от возмущения и еще от чего-то, чего она не сразу распознала. Это был стыд. Осознание этого остудило ее гнев, оставив неприятную тяжесть в желудке. Холланд стоял напротив нее с безучастным выражением лица, будто ее слова никак его не задели… Да только поздно было притворяться.

Лайла сглотнула, прочистила горло.

– Значит… что ты там говорил?

Холланд встретился с ней взглядом.

– Я готов быть якорем нашего заклинания, – осторожно выговорил он. – Пока мы трое будем связаны, моя сила будет в вашем распоряжении.

– И пока мы не решим разорвать связь, – возразила она, – наша сила будет в твоем распоряжении.

– Другого пути нет, – настаивал Холланд. – Магии одного антари недостаточно, чтобы противостоять Осарону. Но вместе…

– Мы заманим его в ловушку, – закончил за него Келл. Он взглянул на кольцо у себя в руке и надел его. Лайла отметила момент, когда магия двух мужчин соединилась – воздух между ними дрогнул, пробежал холодок, пространство зазвенело от слияния силы.

Лайла посмотрела на свое серебряное кольцо. Она помнила ощущение могущества – но также и ужасное чувство, что она открыта со всех сторон и при этом поймана в ловушку, обнажена и подчинена чужой воле.

Она хотела помочь, конечно же, хотела, но сама идея о магической связи с кем-то…

По ее лицу пробежала тень, когда Холланд сделал шаг в ее сторону. Лайла не подняла головы, не хотела видеть выражения его глаз, полных презрения – или чего похуже – при виде всего, что открылось его взгляду сквозь пробитую брешь в ее броне…

– Это трудно, верно? Быть прикованным? – По спине Лайлы пробежал холодок, когда он бросил ей в лицо ее же злые слова. Она крепко сжала кольцо в кулаке. – Даже ради высшей цели, – продолжал Холланд, не повышая голоса. – Даже ради спасения целого города, исцеления целого мира, ради изменения жизни всех, кто тебе дорог… – Взгляд Лайлы невольно метнулся к Келлу. – Да, такой выбор сделать очень тяжело.

Лайла наконец встретилась глазами с Холландом, ожидая – может быть, даже надеясь – увидеть в его взгляде холодное нерушимое спокойствие, вероятно, смешанное с отвращением. Но увидела только тени одиночества, утраты. И, как ни странно, силу. Силу двигаться вперед. Пытаться снова и снова. Доверять.

Лайла надела кольцо.

I

«Безымянные святые, смиряющие ветер, утишающие беспокойное море…»

Ленос молился, сжимая в ладонях бабушкин талисман.

«Прошу вас, защитите это судно…»

На корабле что-то громко треснуло, за треском послышалась ругань. Ленос оглянулся – Лайла с трудом поднималась на ноги, от ее ладоней клубился пар.

«…И тех, кто на его борту. Молю вас о благоприятном ветре, добрых водах и чистых небесах…»

– Если разобьете мой корабль, я вас всех лично зарежу! – крикнула Джаста.

Пальцы Леноса лихорадочно сжимали подвеску.

«…проведите нас невредимыми сквозь тьму и опасности».

– Чертовы антари, – выругался Алукард, взбегая по лесенке туда, где стоял Ленос, облокотившись о борт.

Капитан рухнул на палубу возле какого-то ящика и вытащил фляжку.

– Вот как тут не пить?

Ленос отвернулся и закончил молитву.

«Услышьте моление своего смиренного слуги, верующего в величие мира и во все силы его…»