«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский

участии в партизанских судах и процессах над предателями[753]. В результате 1943–1944 гг. доля сторонников Московского Патриархата среди клира оккупированных областей постоянно росла. В ходе освобождения Ленинградской области многие священнослужители приветствовали приход советских войск.

Лишь часть оккупированной территории Северо-Запада России в годы войны контролировалась Псковской миссией. Западную Карелию, северные и северо-восточные районы Ленинградской области временно захватили финские войска, и религиозная жизнь там имела свои особенности. Православная Церковь на территории Финляндии, после отделения этой страны от России, 11 февраля 1921 г. получила автономию от Московской Патриархии. Но 6 июня 1923 г. она была принята с правами широкой автономии в Константинопольский Патриархат. В межвоенный период Финляндская Православная Церковь значительно окрепла и выросла численно – с 55000 верующих в 1920 г. до 81000, в том числе 65000 финнов, в 1940. Она состояла из 2 епархий – Карельской (16 приходов) и Выборгской (13 приходов), окормляемых 50 священниками, и имела 4 монастыря – Валаамский (200 монахов), Коневский (20), Печенгский (17) и женский в Линтуле (34 насельницы). Резиденция главы Церкви – архиепископа Германа (Аава) – находилась в Сортавале (Сердоболе), там же в 1918 г. была открыта духовная семинария. После советско-финской войны 1939–40 гг. юго-восточные районы Финляндии отошли к СССР и 55000 православных финнов из 18 приходов были вынуждены эвакуироваться вглубь страны, 3 монастыря из 4 оказались утрачены, их насельники также эвакуировались. Духовная семинария и Выборгский епископ переехали в Хельсинки, а архиепископ Герман – в Куопио[754].

Отошедшие к СССР земли, включенные в состав созданной 31 марта 1940 г. Карело-Финской ССР, оказались почти безлюдными, и вследствие этого существовавшие на них храмы перестали действовать. Образованные органы советской власти оформили закрытие всех этих «бесхозных» церквей с передачей их зданий для использования различным государственным и общественным организациям. Так, например, временное управление г. Вийпури (Выборга) 12 сентября 1940 г. постановило, что, поскольку имеющиеся в городе храмы (русские церкви на Кирпичной ул. и у железнодорожного вокзала, кирха, католические церкви на площади и кладбище) пустуют и ни одного заявления от желающих использовать их для богослужений не поступило, необходимо просить СНК Карело-Финской ССР о закрытии церквей «с передачей их под культурно-хозяйственные нужды и потребности города». И вскоре республиканский Совнарком принял соответствующее решение. В самой же «советской Карелии» уже к началу 1940 г. не было ни одного служившего священника, а последние православные храмы оказались официально закрыты весной-летом 1941 г.: в Повенце – 14 апреля 1941 г., а в Петрозаводске Екатерининская церковь – 3 июня 1941 г. и обновленческая Крестовоздвиженская – 15 июля 1941 г.[755]

Мирная передышка в советско-финляндских отношениях была недолгой. О планах архиепископа Германа накануне начала второй войны с СССР говорится в докладе немецкого священника Л. Зентрке из Турку в МИД от 13 сентября 1941 г. В нем священник передавал содержание двух своих бесед с владыкой 13–14 июня 1941 г. Архиепископ Герман был уверен в скором начале войны и заявил, что в случае передачи Финляндии территории Карелии (где проживали кроме русских родственные финнам православные карелы) она, вероятно, будет подчинена Православной Церкви Финляндии: «Этим нашей Церкви была бы поручена новая важная задача. Она должна помочь действительно включить это население в финский народ и вместе с тем возвысить его духовно и религиозно»[756].

Как Православная, так и Евангелическо-лютеранская Церкви Финляндии благословили начало летом 1941 г. новой войны с СССР. 26 июня шесть финских лютеранских епископов обратились к пастве в связи с началом войны с совместным призывом, в котором говорилось: «Снова народ Финляндии исполнен благодарности при мысли, что он опять призван выступить на защиту святой христианской веры и западной христианской культуры»[757].

В первые месяцы войны финские войска заняли часть Карелии (с населением свыше 80 тыс. человек) и Ленинградской области. Архиепископ Герман вернулся в Сортавалу и приступил к осуществлению своих миссионерских и националистических планов. В сентябре 1941 г. миссионерская работа в Карелии уже велась 6 представителями православного военного духовенства и, кроме того, 30 священниками, монахами, диаконами и 6 обученными мирянами, также планировалось направить на занятые территории 250 православных учителей. Финская церковная газета «Ферзамлингсбладет» 18 сентября сообщила, что «Общество распространения Библии в России» выпустило 5000 православных молитвенников для раздачи советским военнопленным. Спрос на них оказался значительно выше ожидавшегося. К этому времени дважды в месяц стал выходить церковный листок на русском языке «Друг военнопленных» тиражом 7000 экземпляров, которые распространялись в лагерях[758].

В некоторых из них были православные священнослужители из числа самих пленных. Так, например, с июня 1942 по август 1944 г. в лагере советских военнопленных в г. Лапперанта проводил богослужения священник Иоанн Иаковлевич Сафронов. Он попал в плен к финнам, работал на строительстве оборонительных сооружений и получил от администрации лагеря официальное разрешение исполнять обязанности священника. После окончания войны отец Иоанн служил настоятелем Троицкой церкви с. Подгощи Шимского района Новгородской области и был арестован 29 марта 1949 г. по обвинению в проведении антисоветской агитации в период пребывания в Финляндии. 26 ноября 1949 г. военный трибунал войск МВД Ленинградского округа приговорил священника к 25 годам лагерей, но 24 октября 1955 г. он был освобожден по амнистии, а в 1992 г. реабилитирован[759].

В целом в Финляндии существовала большая разница по сравнению с Германией, где миссионерская деятельность среди советских военнопленных в основном запрещалась. Впрочем, у финнов имелся некоторый опыт еще со времен войны 1939–40 гг. Уже тогда советские военнопленные читали в лагерях Евангелие, и значительное их число участвовало в регулярно проводившихся богослужениях. Перед тем как финские войска по мирному договору оставили передаваемый под советскую военную базу полуостров Ханко, они положили в каждый дом Новый Завет на русском языке[760].

Евангелическо-лютеранская церковь Финляндии тоже старалась вести активную работу в Карелии. Один из руководителей этой Церкви епископ Тампере М.А. Летонен в ноябре 1941 г. посетил занятые финскими войсками территории и увидел там большое поле для деятельности по преодолению последствий атеистического воспитания. Согласно газетной статье о поездке епископа, его особенно поразила реакция двух молодых женщин на вопрос: «Знают ли они, кто был Иисус Христос?» Женщины ответили: «Мы это не знаем, во всяком случае, он жил не в этой деревне»[761].

В газетной статье участвовавший в «деле евангелизации» доктор П. Вирккунен в январе 1942 г. назвал подобную деятельность важнейшим полем работы для Церкви в настоящее время: «Сегодня, в разгар войны, перед нами стоит огромная задача снова сделать здесь финских людей душевно свободными…Мы хотим теперь с Божией помощью спасти эту молодежь для Евангелия». Уделяла внимание Евангелическо-лютеранская церковь и лагерям советских военнопленных. Иногда это приводило к конфликтам с