«Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский

заключенными, однажды даже был убит секретарь Финляндского архиепископа пастор Кунила в Турку при душепопечительном посещении тюрьмы. В «Известиях Германской евангелической церкви» № 30 от 1 марта 1942 г. сообщалось: «Убийца не проявляет никаких следов раскаяния, напротив, он цинично заявил, что ему, как убежденному коммунисту, совершенно безразлично, что он сам убил своего благодетеля»[762].

Часть финских православных общин на утраченных в 1940 г. территориях была воссоздана. Так, приехавший в январе 1942 г. в Карелию православный священник Пааво Саарикоски, посетил возрожденную церковь с. Массила. В другом селе Виелярви он по приглашению жителей крестил их детей, во многих карельских деревнях на прежней советской территории раздавал крестьянам иконки, назидательные поучения и нашел, что, «несмотря на безбожие большевиков, народ остался верующим». В сообщении Католической информационной службы «Кипа» от 29 июня 1942 г. говорилось, что население Выборга составляет 100 тыс. человек, и различные религиозные общины города провели собрания с целью открытия церквей, до недавнего же времени лютеране Выборга были вынуждены использовать для богослужения зал в жилом доме[763].

В дальнейшем в городе открылась Петропавловская кирха. Подобная ситуация была и у православных. В 1942 г. в Выборг вернулся протоиерей Леонид Хоманен, до марта 1940 г. служивший настоятелем финского православного прихода, и возобновил богослужения в Ильинской церкви. Деревянный храм Успения Божией Матери на кладбище был отремонтирован в 1942–1943 гг., и в нем также начались службы. Кафедральный же собор Преображения Господня был занят под склад советского трофейного оружия и, таким образом, не действовал (с 1940 по 1948 гг.).

В г. Кексгольме (ныне Приозерсе) открылись два православных храма – собор Рождества Пресвятой Богородицы и кладбищенская церковь Всех святых. В Сортавале архиепископ Герман летом 1943 г. освятил восстановленную городскую Никольскую церковь, в этот день на торжественное архиерейское богослужение прибыли богомольцы из различных районов Карелии. Кроме того, в Сортавале возобновились богослужения в Никольской церкви на Валаамском подворье и домовом храме духовной семинарии. Открывались храмы и на оккупированных «старых» советских территориях. Так, в Петрозаводске вновь стали действовать две недавно закрытые церкви – Екатерининская и Крестовоздиженская, в последней служил иеромонах Павел (Олмари, до 1927 г. – Гусев) – будущий преемник архиепископа Германа в качестве предстоятеля Финляндской Православной Церкви. В г. Олонце также открылись два храма – Успенская кладбищенская церковь и Никольский собор, в них служил местный уроженец иеромонах Савва (Саханов). В числе других населенных пунктов Карелии богослужения возобновились в Ладве, Шелтозере, Соломенном, Кондопоге, а в Ленинградской области – в Важинах и Гимреке. Правда, порой финские войска устраивали в православных храмах гарнизонные лютеранские кирхи. Таким образом они поступили с Олонецкой Смоленской церковью «на острову», православным храмом с. Хевроньино на р. Свирь и др.[764] В Александро-Свирском монастыре в период оккупации находился финский военный госпиталь, но достоверных сведений о проведении лютеранских или православных богослужений в монастырских храмах нет.

Ни один из трех закрытых в 1940 г. монастырей Финляндской Православной Церкви полностью возрожден не был, хотя в отношении Валаамского и Коневского такие попытки предпринимались. Монахи ушли с Валаама 19 марта 1940 г., и на нем были устроены школа юнг и военная база. 19 сентября 1941 г. советский гарнизон оставил архипелаг, и 21 сентября финские войска заняли его без боя, что спасло монастырские храмы от разрушения. Через месяц несколько бывших насельников монастыря во главе с настоятелем игуменом Харитоном совершили поездку на острова. 20 октября они осмотрели почти неповрежденное подворье в г. Сортавала и 21 октября прибыли на Валаам. На следующий день монахи отслужили молебен преподобным Сергию и Герману Валаамским и Божией Матери в соборе, использовавшемся ранее под клуб советской военной базы. 28 октября 1941 г. насельники покинули острова, вернувшись к остальной братии, проживавшей в местечке Папинниеми. Находившийся относительно недалеко от линии фронта Валаам занимали финские войска, и поэтому обитель не была возрождена во время войны. Правда, летом 1942 и 1943 гг. семь монахов все же приезжали на остров и периодически служили в монастырских храмах. В своей статье 1941 г. о посещении острова игумен Харитон привел следующие строки:

«О, Валаам, многострадальный,

О страстотерпец, Валаам,

Опять удел судьбы печальный

Пришел к святым твоим местам.

Опять ты ранами покрытый

Стоишь безмолвный и пустой,

Полуразрушенный, избитый,

Но тот же дивный и святой.

Уж ты для нас необитаем,

И мы, насельники твои,

Осиротелые блуждаем,

Как без отца и без семьи…

О, Валаам, пример терпенья,

Ты не угаснешь до конца,

Невольной верою согреты

Опустошенные сердца:

За безграничное смиренье

Тебя, как Господа Христа,

Ждет также радость Воскресенья

За всю безропотность креста»[765].

Насельники Коневского Богородице-Рождественского монастыря на острове Коневец покинули свою обитель также в марте 1940 г. Осенью 1941 г. часть иноков снова прибыла на остров, пытаясь возродить монашескую жизнь. К тому времени все храмы, кроме Никольской церкви, сильно пострадали (их иконостасы были выломаны), и богослужения возобновились только в ней (с августа 1942 г.). В 1944 г. у алтаря Богородице-Рождественского собора был погребен, согласно завещанию, умерший 12 февраля в Финляндии (в Куопио) настоятель обители игумен Маврикий (Сережин). 19 августа 1944 г. последние насельники навсегда покинули Коневец, причем при эвакуации погиб наместник иеромонах Адриан. В дальнейшем, после нескольких лет скитаний, 32 коневских инока обосновались в усадьбе Хиекка коммуны Кейтеле, где монастырь просуществовал до середины 1950-х гг. 31 августа 1956 г. девять последних насельников во главе с иеромонахом Дорофеем (Беляковым) переехали в Ново-Валаамский монастырь в Папинниеми, взяв с собой чудотворную Коневскую икону Божией Матери[766].

В целом к концу 1943 – началу 1944 гг. в Карелии открылось около 40 православных храмов (после изгнания финнов на 1 ноября 1944 г. в списке действующих числилось 18 церквей). Однако богослужения, как и восстановленное преподавание Закона Божия, проводились на финском языке. На Карельском перешейке и в Подпорожском, Вознесенском, Лодейнопольском районах Ленинградской области возобновили свое функционирование примерно 20 православных храмов. Служили в них, как и в карельских, в основном финские священники, в том числе военные и иеромонахи Валаамского монастыря. На богослужениях они поминали архиепископа Германа и президента Финляндии Рюти[767].

В январе 1942 г. в оккупированной части Карелии действовали уже 150 учителей христианских народных школ и молодых священников. Все это делалось с санкции и при поддержке военной администрации. Так, в газетной статье священник Пааво Саарикоски писал: «Православная Церковь Финляндии готова оказать помощь этим братьям по вере всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Финская военная администрация поддерживает эти устремления»[768].

Аналогичный вывод можно сделать и на основе