Кровь деспота - Стефан Брег

Герзах держал амулет на раскрытой ладони и какое-то время молча взирал на него.

— Пленница называет себя хранительницей камня, — как-то неуверенно добавил Тенар.

— О, я обожаю подобного рода авантюры. — Глаза князя загорелись. Он бросил в сторону возлюбленной похотливый взгляд.

Герзах молчал. Нахмурившись, он и так и эдак вертел перед собой амулет, смотрел сквозь него на огонь и усиленно морщил лоб. Вероятно, выуживал из головы потаенные знания. Все ждали его заключения, и первым, кто не выдержал груза любопытства, был, разумеется, князь Дамиан.

— Ну что, старик, что ты видишь?

— Вижу перед собой человека, который мешает мне думать, — огрызнулся мудрец.

Изучение амулета продлилось еще какое-то время, и Герзах наконец объявил:

— Нет, это безделушка. Всего лишь редкий опал. Если удачно сторговаться, за него можно выручить горсть серебра. Рабы просто дурят вам голову.

— Я ожидал такого итога, — пожал плечами Тенар, — но чтобы впредь избавить себя от подобных хитростей, хотел бы знать, мудрец, как вообще должен выглядеть камень Хантала?

— Все эти «хитрости» ты должен пресекать сразу же, если имеешь в голове хоть немного ума. Впрочем, ты еще молод. — Герзах улыбнулся, но за снисходительной улыбкой скрывалась насмешка. — Никто точно не знает, как выглядит камень, — слишком давно он был утрачен, слишком много тайн его окутывает. В этой безделушке я ничего не чувствую, так что просто избавься от нее. Я уверен, князь Дамиан захочет подарить такое украшение своей ненаглядной Изольде.

— Священный камень должен излучать некую силу? — поднял одну бровь Тенар.

Этот вопрос чуть не вывел чародея из себя. Старик замотал головой, после чего, кряхтя и цокая, подошел к ближайшему дубовому столу и положил на него медальон Алабели.

— Мальчишка, — недовольно пробурчал старик. — Вечно таким надо все разжевывать. Это просто красивый камешек. Проверить легко: по легенде, истинный камень начинает полыхать холодным пламенем, когда на него попадает кровь. Приведите ко мне самозваную хранительницу!

Алабель, пребывавшая до того в некой прострации, встрепенулась и попыталась оказать сопротивление схватившим ее воинам.

— Что вы задумали, разбойничье отродье?! Отпустите! Я признаюсь — все это ложь, я лишь хотела сбежать с корабля!

— Ишь, разоралась тут, — возмутился Герзах. — Мне всего-то и нужна одна струйка крови.

— Струйка? Я ведь во всем призналась. Берите свою струйку у прочих пленников — это они уговорили меня солгать. Я сразу понимала всю глупость ситуации.

Герзах не удостоил Алабель ответом. Вместо этого он одной костлявой рукой схватил ее за запястье, а другой поднял со стола почерневший от ржавчины нож.

— Всем видно? — с издевкой спросил Герзах и сразу же полоснул Алабель по ладони. Старая кухонная утварь хоть и была туповатой, но тонкую человеческую кожу разрезала без проблем. Горячая кровь тут же закапала на медальон. Она сливалась с темным камнем до тех пор, пока не достигла бронзового окаймления. В том месте кровь на мгновение остановилась и, достигнув края, полилась на стол.

— Что и требовалось… — начал Герзах и осекся.

Слова вдруг сделались лишними, ибо такого не смог бы предвидеть ни один мудрец мира. Медальон вспыхнул, словно миска с китовым жиром. Он загорелся ярким белым пламенем, высота которого тут же уменьшилась до пары дюймов. Огонь выровнялся, и даже отпрянувшие в страхе воины не смогли поколебать его. Алабель не испугалась пламени — ее ладонь нависала над медальоном так низко, что жар должен был опалить ее кожу, но ни один мускул на ее лице не дрогнул.

Вторым человеком, который не отскочил от стола, был старик Герзах. Но равнодушным его вид не назвал бы даже трехлетний ребенок. Я скажу больше — Герзах был потрясен. Уж точно он не ожидал такого развития событий.

— Это он! Это он! — заверещали все вокруг. — Это священный камень!

Сомнений не осталось — столь долгое время у Алабели действительно находилась бесценная вещь. Она всячески отрицала это, но к чему в результате привела ее судьба? Великое чудо произошло перед горсткой разбойников и отъявленных мерзавцев. Кое-кто из них вспомнит, что давно не просил у Первозданного достойной добычи на большой дороге; кто-то взмолится об излечении от срамной болезни, а еще один усомнится в своих языческих идолах, но для нас мало что изменится. Путь торговцев коврами должен был идти в противоположную сторону с того самого момента, как чародейка присоединилась к нашей команде. Мы должны были следовать в Эллас-Амин.

Я не умею читать мысли, и то, что происходило сейчас в голове Алабели, мне неведомо. В ее взгляде я заметил и гордыню, и трепет, и сожаление. Она завороженно глядела на белый магический огонь, язычки которого плясали вокруг ее пальцев, и молчала.

Мудрец Герзах наконец поборол оцепенение, овладевшее им. Опять прищурился одним глазом и начал что-то обдумывать. Несколько секунд его левый зрачок бесцельно путешествовал вокруг век. Свое ошибочное суждение насчет камня, если оно таковым являлось, он вмиг позабыл. С юношеской резвостью бросился к князю Дамиану и принялся нашептывать ему свои мысли.

В это же время Тенар резко встал с колен, будто устыдившись своего религиозного страха. Огляделся вокруг и сделал шаг в сторону Алабели.

— Стой, где стоишь! — вдруг выкрикнул князь и замахал ладонями, приказывая своим людям достать оружие. В мгновение ока речные пираты из гостей превратились в заложников.

— Что ты делаешь, князь? — задыхаясь от возмущения, рявкнул Тенар.

— То, что велит мне сердце. — Лорд Дамиан обнажил зубы в зловещей ухмылке, переглянулся со своей избранницей и сжал ее руку.

— Мы прибыли с дарами, доверились хозяевам этой земли, а эти хозяева хотят подло предать нас?

— Спроси у мудреца: он скажет, что подлость — понятие относительное. Негоже пресноводным лягушкам владеть столь значительной драгоценностью. Я сам преподнесу ее потомку Хантала и получу вознаграждение. Говорят, для хранения награбленных сокровищ он выделил целый остров.

— Ты не смеешь!

— О, все как раз наоборот. Если еще не дошло — вы кучка неудачников. Мне придется умертвить вас, но не в шахтах, как этих рабов. Ваша смерть будет вполне традиционной.

В конце этой фразы холодное пламя под рукой Алабели погасло. Она осторожно взяла медальон в руки, что не скрылось от взора князя Дамиана.

— Благородная хранительница, — с сияющим лицом произнес он, — подойди ближе, тебе ничто не угрожает: ни рабство, ни насилие.

Алабель сделала неуверенный шаг, приоткрыла рот, желая что-то сказать, но ее опередили. К моему удивлению, заговорил Энрико:

— Князь Дамиан, я должен сказать нечто важное.

Первые мгновения молодой правитель казался мне раздраженным из-за вмешательства Энрико, но это оказалось ложным впечатлением — стоило князю повернуться, как лицо его разгладилось и приобрело вполне добродушный вид. Неужели паренек из Дирейма за столь короткий срок сумел завоевать безграничное доверие разбойничьих главарей? Все получалось именно так.