Кровь деспота - Стефан Брег

Мы сидели слишком близко от лордов. Стоило Энрико оказаться подле нас, как я сквозь зубы посоветовал ему проявлять чувства к Алабели более активно, а самой девушке — отвечать показной взаимностью. Это должно было снять напряжение между дамами. Я на это надеялся.

Но не только глупая ревность заставляла меня все чаще смотреть в сторону выхода. Какой бы статус мы ни получили, сколько бы золотых монет ни грезилось нам во сне, Алабель не допустит, чтобы ее медальон обрел нового хозяина. Сам Хантал, появись он сейчас перед ее ликом, не сможет уговорить ее на подобный шаг. Эта драгоценность ей дороже и наших жизней, и жизни собственной, но раз свое существование она тесно связала с камнем, то и за смертью гоняться не будет. А значит, не останется здесь ни на один лишний день. После мольбы Энрико мы говорили не больше минуты — нескольких фраз нам хватило, чтобы понять, как действовать.

В кои-то веки вся наша троица солидарна друг с другом. Момент, единственно верный, нагрянет на вторую ночь нашего пребывания в чертогах князя Дамиана. Большая попойка — именно это скоро произойдет. Не будет князь жалеть запасов, как не будет жалеть и своего здоровья. Когда главные действующие лица предстоящего празднества напьются до колик в печени и тумана в глазах, трех отчаянных странников ждет опасная дорога по Скалистому Краю.

Лучше бы я вновь попал на охваченные войной земли Парлании. Там хотя бы было где развернуться. Скалистый Край — это территория буковых долин, перевалов, изрезанных плато и укромных ущелий, которые для живущих здесь людей так же привычны, как песчаные моря для племен Куру-Дарз. Я полагал, что мы можем при случае спрятаться здесь, но одна навязчивая мысль никак не давала покоя: неприятели, возможно, знают все места, где самонадеянные беглецы рассчитывают найти убежище.

И все же некий шанс вырваться невредимыми из владений Дамиана был. Мы не собирались возвращаться той же дорогой, что и пришли сюда. Даже если она не находится под наблюдением, загонять себя в такую ловушку — чистой воды самоубийство. Нет, мы двинемся на запад, а уж стоит нам достигнуть рабовладельческой столицы мира — Салума — и ни одна разбойничья зараза нас не поймает. Затеряться там проще простого. Тем не менее вспомнить недавний переход по тайной тропе просто необходимо: предстоящий путь обещал быть в десять раз мучительнее. Но свобода того стоила.

Милые улыбки служанок, подливающих пиво; щербатый оскал захмелевших воинов; внезапные вопли прямо в ухо от какого-нибудь пропойцы, считающего, что у него есть певческий талант, — именно так начался пир в честь великой миссии, которую возложил на свои плечи князь Дамиан. Возложил точно так же, как и громкий титул князя.

Народу, как я и ожидал, заметно прибавилось. Столы и лавки поставили плотнее, появились новые лица, разделившие с нами почетные места, да и музыканты стали играть громче, пожертвовав качеством исполнения. Люди ели, пили, смеялись и матерились, а первая поножовщина произошла спустя полчаса после того, как в зал внесли трех запеченных кабанчиков. Энрико, услышав столь привычный в этом месте визг, залпом осушил здоровенную кружку с пивом.

Князь, поднимающий над головой серебряную чашу, вещал что-то о грядущих победах, о своем важном предназначении и невероятных возможностях для всех, кто будет биться с ним бок о бок. Ни одного врага поименно он, разумеется, не назвал. Но это и не суть важно: самое главное, что алкоголь он глушил беспощадно и в этом деле мог дать фору любому завсегдатаю таверн. Удивительно, что его пассия прикладывалась к кубку не реже, но никаких признаков охмеления я у нее заметить не смог. Разве что губы девицы то растягивались в хитрой улыбке, то сжимались, как от серьезной обиды. В последнем случае она начинала рыскать глазами по залу, будто выискивая интриганов и заговорщиков. В тот момент я сразу делал вид, что безмятежно наслаждаюсь обилием яств и общением со старыми друзьями.

Пляски, песнопения и нескончаемый гомон не утихали до позднего вечера. К этому времени уже обессилели музыканты, а многие гости нашли отличное место для сна под столами. Некоторые из них просыпались, потревоженные случайными ударами сапог, и начинали сражение с псами за объедки. Рычали не хуже зверей.

Хозяин пиршества еще не раз выступал перед окосевшими подданными, причем настроение его улучшалось с каждой минутой: он часто смеялся, вспоминая свои удивительные подвиги, и расхваливал каждого воина, с которым когда-либо разделял добычу. В конце концов Дамиан с нескрываемой страстью оглядел свою возлюбленную Изольду, жадно впился в ее губы поцелуем и, подняв на руки, понес в опочивальню. Воины, пока еще удерживающие свои головы в вертикальном положении, одобрительно зашумели, а наиболее ловкие из них похватали служанок и тоже разошлись по укромным местам. Час исполнения нашей задумки стремительно приближался.

Моя голова покоилась на скрещенных руках. Я делал вид, что уснул за столом, и сколько-то минут действительно дремал, но не забывал время от времени оглядываться вокруг, протирать глаза и вновь принимать позу бывалого выпивохи. Энрико, будь он неладен, действительно уснул. Я толкнул его локтем.

— Что, уже? — щурясь, спросил он.

Хотелось ответить ему, что опустели бочки и потускнел свет, что Алабель отправилась на разведку и вот-вот появится здесь, но это лишнее. Я едва заметно кивнул.

Энрико похрустел шеей, встал и направился ко входным дверям. Он выйдет на свежий воздух, помочится в кусты и одновременно с этим узнает, есть ли охрана перед зданием. Если точнее — узнает, есть ли кто-то, кто еще в состоянии помешать нашим планам.

Алабель в это время искала комнату, где хранилось трофейное оружие. Ее меч, отнятый у Тенара, отнесли во внутренние помещения княжьего логова, и она просто обязана была найти его. Без трудностей, однако, не обошлось. Первое препятствие: тучный шатающийся воин, внезапно перегородивший Алабели дорогу. Он почесывал свою промежность и поглядывал на девушку, облизывая в предвкушении губы.

— Иди-ка сюда, золотце! — Наверняка он считал, что после этой фразы в прелюдии уже не было смысла.

Алабель заулыбалась и приблизилась к столь красноречивому и настойчивому ухажеру. Тот не стал ходить вокруг да около — сжал ее ягодицы и притянул к себе. Однако надежды на быстрое соитие оказались напрасны. Не ту любовницу выбрала себе бандитская туша. Улыбка Алабели стала каменной и не сошла с лица даже в тот момент, когда маленький нож выскользнул из рукава и несколько раз вонзился в шею неудачника. Воин даже крика не издал. Лишь мерзкий хрип и бульканье крови.

Девушка огляделась, выискивая место, где можно спрятать свидетельство нашей неблагодарности. На ближайшей к ней двери висел тяжелый замок. Алабель поморгала, поскрипела зубами и бросила взгляд на свою жертву. Та еще подергивалась, покрякивала и этими неосознанными движениями рождала на свет еще один звук — бряцанье каких-то железок. На поясе у воина висела связка ключей.

С трудом Алабель затащила труп в отпертую комнатушку. Присвистнула, увидев там то, что искала: свой меч и еще кучу разнообразного оружия. Осталось только привести сюда меня.