Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела - Андрей Шарый

Алхимическая символика встретится любителю внимательных наблюдений едва ли не в каждом чешском городе. Все эти черные мадонны (субъект materia prima, первой фазы Великого делания, из глубины земли), изображения Хроноса и Вулкана, фениксы в горящих гнездах и саламандры в пламени, дельфины и морские раковины, мистические орнаменты со знаками Геркулеса и ртутного Меркурия, фигуры черного сфинкса и серебряного единорога, хохочущие черепа и танцующие скелеты, сирены и тритоны, гарпии и во́роны, сера и соль, глотающие собственные хвосты змеи (символы вечного повторения сущего и цикличности времени) и хранители эликсира счастья грифоны, паяцы и шуты, потаенные и явные комбинации треугольников и заключенных в квадраты кругов, лабиринты со входами, но без выходов, лунные и солнечные иероглифы, четырехлистники, пентаграммы, шестиконечные звезды — зашифрованное магическое письмо, мушиные арабески запредельного потустороннего мастерства. Вот вам Королевский путь: осуществляется дистилляция растительных эссенций, аллегория души раздувает огонь в атаноре под надзором аллегории Божией любви, первоматерия перерождается, чтобы обрести высшее качество[69].

Известна, например, секвенция из 12 люнет на южном фасаде дома на Клаштерной (Монастырской) улице Чески-Крумлова, настоящая алхимическая энциклопедия, во множестве геометрических смыслов которой за минувшие со времени постройки здания 450 лет, кажется, никто до конца так и не разобрался. Больше всего вопросов вызывает люнета номер 13 — она почему-то оставлена пустой. В экспозиции музея в моравском городке Нови-Йичин, известном историческим шляпным производством, мы наткнулись на картину «Христос-алхимик» (вариант: «Христос-аптекарь») кисти неизвестного мастера начала XVIII века. Спаситель изображен сидящим в полутемной лаборатории в окружении банок-склянок и занят тем, что отмеривает на точных весах первоматерию веры, надежды, любви. На подставке пред священным алхимиком изображен перегонный сосуд, который мастера магического называли «пеликан». Христовы жизнь и мученичество воспринимались как аллегория magnum opus, так что картина полна скрытых смыслов. А вот врач Генрих Шпигель из города Трутнов интереса к алхимии не таил: он построил для себя герметически запрограммированный кладбищенский мавзолей, в котором в 1943 году и упокоился. Желто-лазоревые своды этого павильона украшены знаками металлов, планет, веществ, сложенных в эзотерическое послание, прочесть и постичь которое дано только посвященным.

Есть у меня соблазн написать, что в XVII и XVIII веках (последнюю публичную трансмутацию в Праге провели в 1728 году) едва ли не каждый уважавший себя дворянин мечтал, следуя прочной рудольфинской моде, завести собственного алхимика или астронома. Однако правда заключается в том, что научные утехи обходились в ту пору (впрочем, как и сейчас) непомерно дорого. Давление испытывала даже казна: при дворе Рудольфа то и дело печалились, ведь жалованье выплачивали нерегулярно. Зачастую золото и майнили, чтобы покрыть бюджетный дефицит и финансировать пополнение императорских коллекций.

В 1599 году по рекомендации Гаека к пражскому двору явился прославленный астроном Тихо Браге. Не от хорошей жизни: 53-летний ученый попал в немилость к королю своей родной Дании; обсерваторию Ураниборг, самое передовое научное учреждение того времени, уже не на что было содержать. Знаменитый ученый интересовал Рудольфа II прежде всего как астролог, монарх засадил Браге за составление гороскопов, хотя в замке в Бенатки-над-Йизероу научный гость оборудовал себе хорошую обсерваторию и быстро сварил там для императора античумной эликсир. Верхнюю часть носа, потерянную Браге в молодости на дуэли, в Праге заменили золотым протезом. Датчанин пригласил к себе помощником талантливого немца — математика, астронома и алхимика Иоганна Кеплера. Вместе они года полтора вычисляли из Праги орбиты планет. Завершить эту работу Браге не успел, поскольку неожиданно скончался. Tabula Rudolphinae, «Рудольфовы таблицы», Кеплер составил самостоятельно и опубликовал через четверть века, они верно служили астрономам и морякам аж 300 лет.

Тихо Браге (несмотря на то, что был он протестантом) похоронили в католическом храме Девы Марии перед Тыном, на Староместской площади. На надгробном камне начертан девиз датской обсерватории Браге: «Ни власти, ни богатства, только скипетры науки вечны». Кеплер прожил в Праге еще десятилетие, сформулировал здесь знаменитые законы, описывающие гелиоцентрические феномены, а потом перебрался в Линц. В 1984 году примерно на том месте, где стоял дом, в котором проводили земные и небесные изыскания Браге и Кеплер, им возвели парный монумент: старший императорский научный сотрудник держит в бронзовых руках квадрант, а младший сжимает в металлическом кулаке свиток, верно, с ценными данными о передвижениях Венеры или Марса.

Алхимиков и астрологов сближало, помимо прочего, использование металлопланетной символики: каждому известному в древности металлу (золото, серебро, ртуть, медь, железо, олово, свинец) сопоставлялось одно из семи открытых к тому времени небесных светил. Для оправдания своего существования обе фальшнауки применяли обширные системы религиозных, философских, мистических, культурологических образов, тем более разветвленные, чем менее они могли опираться на практику. В широком смысле алхимические и астрологические доктрины и ритуалы объединяло учение герметизма, изучавшее тексты с сакральными знаниями, авторства мудреца Гермеса Трисмегиста. В существовании этого древнего мага во времена Рудольфа II нисколько не сомневались, а самого императора, учитывая характер его пристрастий, называли германским Трисмегистом. Теперь исследователи полагают, что главные трактаты герметического свода сфальсифицированы в раннехристианскую эпоху, причем составлены они были и на основе египетских, иудейских и иных восточных источников.

Считать пристальный интерес к герметизму, к его составным частям, практикам и мифологии лишь заблуждением средневековья — очевидная ошибка. Чешская и вообще европейская литература позаботились о том, чтобы в воображении любознательных читателей надежно закрепился образ Праги как знатного города похоронной мистики. Синьор Рипеллино смог составить из легенд о блуждающих призраках, преданий об обезглавленных, но тоже блуждающих тамплиерах, историй о черных монахах, управляющих огненными колесницами, обширную хрестоматию. В мультижанровой библиотеке книжек о разнообразных пражских привидениях насчитывается не меньше сотни наименований, над текстами работали десятки авторов. Самый молодой из их сказочных персонажей именуется Пераком (pěrák — «попрыгунчик»), это народный мститель на пружинных ногах, ловко уходивший от погони нацистских оккупантов в годы Второй мировой войны. Алхимия (и, говоря шире, герметизм) помещена в самый центр мрачноватой пражской вселенной.

Получив и в XVII веке, и потом подпитку в различных масонских ложах и эзотерических кружках, это учение вполне себе живет и побеждает и теперь, несмотря на то, что наука со времен Роджера Бэкона и Парацельса стала куда более рациональной. Вам, что ли, еще ни разу не составляли гороскоп? Вы, что ли, не видели, как по телевизору с помощью колдовских пассов заряжают специальной энергией воду или убедительно гадают на картах таро? Знатоки паранормального считают одним из ведущих теоретиков современной герметической магии чешского оккультиста Франца (Франтишека) Бардона, уроженца Опавы. Бардон еще мальчиком обнаружил в себе сверхъестественные способности вроде ясновидения и не на шутку увлекся теориями магического, хотя имел вполне конкретную рабочую специальность, ремонтника дверных замков и швейных машинок. Под псевдонимом магистр Фрабато (Frabato, Franz Bardon — Troppau — Opava) он с младых лет успешно выступал в Чехословакии и Германии с лекциями, много и плодотворно теоретизировал, сочинил популярный трехтомник о практиках мистических воплощений.