Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент

В российской внутренней политике роль США – причем в негативном смысле – все возрастает. В апреле 2013 года во время пятичасового общения с народом России в телеэфире президент Путин заявил, что американо-российские отношения начали портиться с 2003 года, после войны в Ираке{721}. В политических высказываниях Путина[69], которые со временем приобретают все более резкий тон, одно из главных мест отводилось обвинениям в адрес США: мол, они повинны в проблемах России, поддерживают и подстрекают политическую оппозицию и создают угрозу территориальной целостности России, оказывая молчаливую поддержку чеченским сепаратистам. Риторика и действия Путина с тех пор, как он вернулся в Кремль, создают новые препятствия для развития более полноценного партнерства двух стран.

Урок, который за прошлое десятилетие преподали двум странам четыре перезагрузки в их отношениях, сводится к тому, что взгляды на этот процесс у каждой из сторон свои и что Россия и США придерживаются очень разных взглядов на все четыре перезагрузки. Скромные старания Джорджа Буша-старшего заново отрегулировать двусторонние отношения после крушения Советского Союза пришлись на времена наибольшей слабости России, и возникал вопрос, не стоило ли США более активно поддерживать правительство Ельцина в экономическом плане. Президент Клинтон предпринял более масштабную попытку выстроить партнерство с Ельциным и с точки зрения США добился большего успеха, однако нынешняя правящая элита России всячески старается умалить достижения клинтоновской перезагрузки. Новая перезагрузка, инициированная Путиным после 11 сентября, потерпела неудачу из-за того, что стороны очень по-разному представляли себе ее возможные плоды. Путин рассчитывал, что его старания наладить взаимопонимание с Бушем и помощь России в размещении американских авиабаз в Центральной Азии побудят США относиться к России как к партнеру, признать ее право на сферу влияния на постсоветском пространстве и обходиться с ней как с равной, проявляя к ней уважение, которого ей так не хватало в эпоху Ельцина. По мнению Москвы, Вашингтон отказался воспринимать Россию как равного себе партнера, не признал законность борьбы с террористами на Северном Кавказе и потому проводил политику, враждебную по отношению к интересам России, прежде всего на постсоветском пространстве. В общем, Путин и его окружение по-прежнему убеждены, что Вашингтон никогда не придавал должного значения их искренним попыткам наладить стратегическое партнерство с США.

Перезагрузка, инициированная администрацией Обамы, четвертая по счету, с точки зрения Вашингтона, достигла многих из намеченных целей – был подписан договор СНВ-3, велась совместная работа по ситуации в Иране и Афганистане. Но развитие сотрудничества в области ПРО и выработка совместных решений по сирийскому кризису оказались куда более трудными задачами. Своими успехами четвертая перезагрузка отчасти обязана тому, что в Вашингтоне перестали уделять так много внимания постсоветскому пространству, а кроме того, четко и недвусмысленно дали понять Москве, что больше не увязывают свою внешнюю политику с внутренними делами России. Российская сторона дает более сдержанную оценку перезагрузке, запущенной Обамой: в Москве рассматривают ее как корректировку политического курса США и признание Вашингтоном прошлых ошибок. Однако, как считают в Москве, перезагрузка не пойдет дальше, если США все так же будут настаивать на развертывании программы ПРО, отказываться от рассмотрения нового договора по европейской безопасности и поддерживать смену режимов в странах арабского мира{722}.

Кроме того, последние два десятилетия четко высветили, что в отношениях двух стран слишком велика роль личных контактов американского и российского лидеров. В ходе предвыборных кампаний и демократы, и республиканцы обвиняли оппонентов в том, что те, находясь у власти, допустили «чрезмерную персонализацию» отношений с Россией; однако и те и другие, приходя в Белый дом, немедленно начинали действовать по той же схеме, что и предшественники. Проще говоря, институциональная основа взаимоотношений двух стран по-прежнему оставалась слабой, и в отсутствие более широких кругов, заинтересованных в развитии двусторонних отношений, личные связи между президентами сохраняли большое значение, что и подтверждают события в период с 2009 по конец 2011 года. Отрицательная сторона этой персонализации явственно дала о себе знать, когда в Кремле сменился хозяин, и Белому дому при Обаме пришлось на ходу приспосабливаться к новому российскому президенту.

Внутриполитические расклады, связанные с политикой США на российском направлении, также способствуют преемственности. Сотрудники президентских администраций Буша-младшего, Клинтона, Буша-старшего и Обамы в один голос утверждают, что им стоило неимоверных трудов заинтересовать Конгресс в улучшении связей с Россией. На протяжении двадцати с лишним лет обычно было затруднительно найти в Конгрессе лидера, готового поддержать более конструктивную повестку американо-российских отношений. Отменить поправку Джексона – Вэника удалось лишь через двадцать лет с момента краха СССР и отмены запрета на эмиграцию евреев, и Конгресс практически пальцем о палец не ударил, чтобы активизировать американо-российские экономические отношения. Поправку Джексона – Вэника отменили только потому, что вместо нее Конгресс принял другой ограничительный закон – «Акт Магнитского», – который вряд ли мог способствовать более тесным связям с Россией. Российские власти понимают, что это Конгресс США ставит препоны на пути развития двусторонних отношений, однако, глядя из Москвы, трудно постичь всю сложность взаимодействия между исполнительной и законодательной ветвями власти США, в том числе потому, что в России никакого реального разделения властей не существует. Само российское правительство тоже не смогло донести до понимания Конгресса свою позицию.

Какая взаимосвязь существовала между политикой и экономикой на протяжении всего периода после краха СССР? В американском частном секторе сложилось мнение, что если при Буше ухудшение американо-российских отношений не так уж сильно отразилось на делах бизнеса, то улучшение политических отношений при Обаме явно пошло ему на пользу{723}. Несомненно, ограничения, введенные Конгрессом США, главным образом по политическим причинам, не способствовали оживлению коммерческих отношений двух стран, но и отсутствие у России статуса постоянного торгового партнера США не особенно влияло на них до вступления России в ВТО. Главные препятствия для более прочных экономических отношений двух стран имеют на деле не столько политический, сколько экономический и правовой характер. У США и России отсутствует та экономическая взаимодополняемость, на которой можно было бы выстроить крепкие экономические отношения, ведь Россия до сих пор экспортирует главным образом сырье и вооружение. Постоянным препятствием для бизнеса служило и отсутствие в России верховенства закона, хотя и Путин, и Медведев предпринимали серьезные шаги, чтобы улучшить правоприменительную практику в области бизнеса и коммерции. Вот если бы Россия реализовала амбициозную программу модернизации, которую на словах так горячо поддерживали и Медведев, и Путин, если бы она диверсифицировала свою экономику, тогда возможностей для развития американо-российских экономических отношений стало бы неизмеримо больше.