Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент

В достижении всех четырех внешнеполитических целей России США играют ключевую роль – как положительную, так и отрицательную. Действуя в обход санкции Совета Безопасности ООН – как это было с Косовом и Ираком, поскольку в Вашингтоне понимали, что Россия наложит вето на соответствующие резолюции Совбеза, – США могут лишить Россию места за столом переговоров по важным международным вопросам. США по-прежнему приходится разгребать последствия ошибок 1990-х, когда они и их союзники не сумели найти России место в расширенной системе евроатлантической безопасности. Кое-кто из представителей власти времен Клинтона и Буша придерживается мнения, что США следовало бы всерьез отнестись к попыткам Ельцина и Путина прозондировать возможность вступления России в НАТО{729}. Само то, что США отказали России в возможном присоединении к НАТО, хотя в него без всяких трудностей вошли государства Центральной Европы и Балтии, лишь укрепило Кремль в убеждении, что он вытеснен за пределы евроатлантических структур, а значит не имеет по отношению к ним никаких обязательств{730}.

Внешнеполитические цели США после 11 сентября были сосредоточены на противодействии терроризму, свержении режима талибов в Афганистане и последующей стабилизации положения в стране, свержении Саддама Хусейна в Ираке, сдерживании иранской ядерной программы и нераспространении ядерного оружия в масштабах всего мира. А начиная с 2011 года к этим целям прибавилась еще одна – обеспечить устойчивый отход от автократических режимов в странах Ближнего Востока. В достижении большинства этих целей Россия выступает партнером США, хотя и не всегда охотно. В Вашингтоне отдают себе отчет, что Россия способна расстроить внешнеполитические усилия США в этих направлениях, и потому стараются заручиться поддержкой России в вопросах санкций против Ирана, при функционировании Северного логистического маршрута и в отношении Ливии и Сирии. Что касается перспектив совместной американо-российской повестки, то она обширна и сложна.

Американо-российские отношения так и остаются на уровне избирательного партнерства: Москва и Вашингтон сотрудничают по одним вопросам и расходятся по другим. Сохраняется глубокое взаимное недоверие, но и конструктивное партнерство по вопросам, представляющим обоюдный интерес, как оказалось, вполне возможно. Администрации Клинтона, Буша и Обамы неизменно наталкивались на антиамериканизм россиян, который бывший посол США в Москве и заместитель госсекретаря Уильям Бёрнс охарактеризовал как «проявление исторически обусловленной обидчивости России и подозрительности к чужакам»{731}. Впрочем, каждой из этих трех последних администраций США доводилось наблюдать и дальновидность российских политиков, и прагматизм Путина, и его готовность заключать сделки, которые, считает он, отвечают интересам России.

Отчасти источником постоянного раздражения России служит и активное участие американского правительства и американских НПО в продвижении демократии в России. Этой работе отводится важное место в американской внешней политике, хотя, как мы убедились, США в этих действиях не всегда последовательны. Тем не менее Россия (в отличие от Китая, например) при вступлении в ОБСЕ, Совет Европы и другие организации подписала ряд соглашений, обязывающих ее соблюдать основополагающие евроатлантические принципы, в числе которых верховенство закона, надлежащие правовые процедуры, соблюдение прав человека, свободы слова и собраний. И потому со стороны США вполне законно требовать от России соблюдения обязательств, которые она добровольно взяла на себя, вступая в эти структуры.

Если учесть опыт нынешних американо-российских отношений, которые насчитывают более двух десятков лет и пережили четыре перезагрузки, то кажется весьма логичным, что ожидания США должны быть умеренными, что им следует сформулировать определенные внешнеполитические приоритеты относительно России, систематически и последовательно добиваться желаемого по этим направлениям, не придавая чрезмерного значения внутриполитической траектории, по которой следует Россия. Примерно такая теория стояла за проводимой администрацией Обамы политикой двойного участия, и все получалось неплохо, пока в России не стартовал очередной избирательный цикл, начались активные выступления против Путина, который впоследствии обвинил США в подстрекательстве к ним. И после репрессий против НКО с иностранным участием США придется заново осмыслить свои отношения с российским гражданским обществом.

Как показывает опыт постсоветского периода, США следует более умеренно и реалистично оценивать степень воздействия своих программ на внутриполитическое развитие России. За последние два десятилетия представителям власти США следовало понять, что отход России от советской системы растянется на несколько поколений, а то и лет на семьдесят, как прогнозировали когда-то германские политологи. Американские представления о будущем задает четырехгодичный избирательный цикл, но Россия развивается в своем темпе и притом не всегда по прямой, о чем свидетельствуют прошедшие десятилетия. Перефразируя статью Джорджа Кеннана, США должны проводить долгосрочную последовательную политику взаимодействия с Россией – но не ожидать при этом каких-либо прорывов.

Аналогичные выводы можно сделать и относительно политики США на постсоветском пространстве. Учитывая вызовы, с которыми США сталкиваются в Иране, и еще более серьезные – на Ближнем Востоке и в Азии, можно заключить, что в перспективе Вашингтон будет уделять меньше внимания постсоветскому пространству. После ухода США из Афганистана Центральная Азия, скорее всего, перестанет быть одним из главных приоритетов американской политики. Администрация Буша уделяла достаточно серьезное внимание сопредельным с Россией государствам, рассматривая свою политику через призму России – чем дальше от России дистанцируется государство, тем лучше. И потому вступления Украины в НАТО администрация Буша желала больше, чем сама Украина. Администрация Обамы в своей политике по отношению к соседним с Россией государствам тоже отчасти оглядывалась на Россию, но уже иначе. В Белом доме не оставили без внимания беспокойство России по поводу возросшей активности США в соседних государствах и соответственно выстраивали политику по отношению к Грузии. Вопрос о том, в какой мере США должны прислушиваться к тревогам России, обоснованны они или нет, по-прежнему остается яблоком раздора среди представителей власти и экспертов и служит источником разногласий между Вашингтоном и некоторыми его ключевыми союзниками в НАТО.

Россия, разумеется, в целом поддерживает всех евразийских лидеров, выставляя себя гарантом несменяемости режимов, и прикладывает все усилия, чтобы добиться большего влияния в сфере своих интересов. Важным проектом для третьего президентского срока Путина является задуманный им Евразийский экономический союз, экономическая ассоциация постсоветских государств. Путин призывает к «более тесной интеграции на новой ценностной, политической и экономической основе» и характеризует новый союз как «мощное наднациональное объединение, способное стать одним из полюсов современного мира»{732}. Независимо от того, преуспеет ли Россия в реализации этого проекта, она сохраняет значительное влияние на большинство сопредельных государств. А Соединенные Штаты далеко и озабочены другими проблемами.