Криминалистика: теоретический курс - Айгуль Фаатовна Халиуллина

оружием, предупреждающие уничтожение имеющихся на нем следов и другие, которые реализовывались на практике без применения специальных приборов и инструментов.

Все они, и орудия, технические устройства, и методы (приемы, методики) их применения становились средствами криминалистической техники, благодаря либо их специальной разработке, в результате приспособления посредством внесения в них конструктивных изменений, либо прямого заимствования из общей техники и её отраслей.

Наконец, термин «криминалистическая техника» имеет еще одно значение — это название раздела науки или учебного курса криминалистики. И как раздел науки криминалистики, и как раздел учебного курса «криминалистическая техника» представляет собой некую систему знаний. Причем система знаний, составляющих основу раздела науки, и система знаний, составляющих часть учебного курса криминалистики, по своему содержанию в полной мере не совпадают. Как раздел науки криминалистическая техника представлена, прежде всего, системой знаний о закономерностях объективной действительности, составляющих научную основу разработки технико-криминалистических средств, приемов и методов, предназначенных для использования в раскрытии и расследовании преступлений. В то время как под криминалистической техникой как разделом учебного курса криминалистики подразумевается система научных положений и принципов наиболее рационального и эффективного использования результатов научных технико-криминалистических разработок. К положениям и принципам криминалистической техники как раздела учебного курса относятся, в частности, базовые условия и правила практического применения технико-криминалистических средств, приемов, методов и методик для обнаружения, закрепления (фиксации), изъятия и исследования источников информации о событии преступления и его участниках. Среди этих положений можно назвать и те, которые являются базовыми для применения технико-криминалистических средств, приемов и методов, предназначенных для предупреждения преступлений. Например, средств защиты документов от подлога, средств охранной сигнализации и видео наблюдения за охраняемыми объектами, «химических ловушек», помогающих разоблачать кражи, и др. Иными словами, если разработка технико-криминалистических средств, методов и методик, составляет основную задачу криминалистической науки, то предметное изложение практических рекомендаций по их использованию — задачу учебного курса криминалистики.

1.2. Правовые основания применения средств криминалистической техники в следственной и судебной практике

Требование законности распространяется в уголовном процессе на все действия, предпринимаемые следователем и другими уполномоченными органами, в том числе на использование научных рекомендаций, приемов, методов и средств криминалистики. Однако детальная правовая регламентация порядка возбуждения, расследования и разрешения уголовных дел, отнюдь не означает, что каждый «шаг» следователя, дознавателя, прокурора, судьи даже в рамках уголовного судопроизводства должен быть урегулирован законом. Нет необходимости, например, в правовом обеспечении использования целого ряда криминалистических средств, приемов и методов собирания и исследования доказательств, хотя он и может носить характер обязательной процедуры. Таковым, например, является порядок исследования материальной обстановки на месте происшествия по стадиям (сначала статическая, а затем динамическая стадия). Ибо нарушение рекомендованной наукой последовательности неизбежно приведет к преждевременному изменению материальной обстановки и соответственно к утрате доказательств. Не было необходимости упоминать в законе и сами технические средства — приборы, оборудование, инструменты и т. д. Для этого достаточно было указания на технические методы, которые могли быть реализованы с помощью соответствующих технических устройств: звукозапись, а не диктофон или магнитофон, видеосъемка (видеозапись), а не видеокамера и видеомагнитофон и т. д. Такой способ правовой регламентации технико-криминалистических средств, несомненно, был предпочтительнее, поскольку предоставлял субъекту применения техники большие возможности для выбора. Так, включение законодателем звукозаписи в перечень технических средств фиксации показаний допрашиваемого лица, а не диктофона или магнитофона, предоставляло следователю право использовать любое звукозаписывающее устройство с любым принципом действия и любым носителем звуковых сигналов. То же относится и к любому иному техническому методу работы с доказательствами, закрепленному в УПК РФ. Впрочем, так было и раньше, в период действия УПК РСФСР.

Какие из криминалистических правил, процедур, познавательных средств нуждаются в непосредственном правовом закреплении, а какие могут применяться без нормативного обеспечения, это тот вопрос, на который и сегодня нет однозначного ответа. Эта неопределенность, касающаяся, в частности, применения технико-криминалистических средств в уголовном судопроизводстве, вызывала в своё время оживленные дискуссии. Ибо, как отмечал А. И.Винберг, «далеко не всё, что технически возможно для установления искомых фактов, и даже не всё то, что создаёт гарантию достоверности в получении доказательств, является в то же время допустимым с точки зрения требований социалистической законности».[632]

И поэтому задачу свою в решении этой проблемы ученые видели, как писала П. С.Элькинд, «в уяснении необходимости и пределов нормативного закрепления использования в уголовном судопроизводстве проверенных опытом и практикой научно-технических средств, в установлении процессуальных гарантий личности от их незаконного применения в интересующей нас сфере общественной жизни…».[633]

Тем не менее, проблема обеспечения законности применения технико-криминалистических средств в уголовном процессе долгое время оставалась нерешенной, а законодательная практика шла по пути непосредственной правовой регламентации лишь незначительного круга средств криминалистической техники и результатов её применения, вызывая сомнения в правомерности использования тех из них, которым в законе места не нашлось. В УПК РСФСР говорилось, в частности, о фотографировании (ст. ст. 84, 141, 179, 183 УПК РСФСР), о киносъемке (ст. ст. 141, 179, 183), о звукозаписи (ст. ст. 141, 141 прим., 264, 281, 286), о производстве измерений (ст. ст. 179, 183).

Такая избирательность в решении проблемы правовой регламентации технико-криминалистических средств, приёмов и методов, позволила Р. С.Белкину в своё время заметить, что «упоминание в законе лишь некоторых технических средств работы с доказательствами невольно наводит на мысль, что применение в тех же целях иных средств, о которых в законе ничего не сказано, будет незаконным».[634]

Тем не менее, аналогичный подход к регламентации правовых оснований применения технико-криминалистических средств и методов сохранился и в статьях нового УПК РФ, где речь шла о правомерности использования при производстве отдельных следственных действий в большинстве своём тех же способов, которые были регламентированы в УПК РСФСР (см.: п.1а ч. 2 ст. 82; ч.ч. 2, 8 ст. 166, ч. 5 ст. 179 и др. УПК РФ).

Между тем, и прежде и сейчас все, кто занимался этой проблемой, прекрасно понимали, что законным можно было признавать лишь такое применение средств криминалистической техники, которое либо нашло непосредственное закрепление в действующем законодательстве, либо, отвечая общим критериям допустимости, вытекающим из духа и буквы закона, ему не противоречило. Вопрос о необходимости выработки таких критериев многими учеными, причем не только криминалистами, но и процессуалистами ставился давно.[635]