Зов издалека - Оке Эдвардсон

— Отцу плохо.

— Печально слышать… — Он собрал фотографии и записку в конверт и сунул в ящик. — А что случилось?

— Ему было не по себе после обеда, и мы попросили Магнер… В общем, пригласили врача, он живет здесь недалеко. Врач сказал, что надо ехать в город, в больницу.

Винтер попробовал представить себе Марбеллу, но ничего из этой попытки не вышло. Он никогда там не был, видел только карту в Интернете.

— А какой диагноз?

— Мы еще в больнице. Врачи осмотрели его, сняли электрокардиограмму, но она как будто бы ничего не показывает.

— Но это же хорошо…

— Да, но боли в груди не проходят.

— И что же дальше?

— Сейчас он отдыхает. Если что-то с сердцем, нужен покой.

— Перенапряжение…

В гольф переиграл, подумал Винтер и устыдился. Тошнота не отпускала, наоборот, стало хуже.

— Он не перенапрягался… мы живем спокойно, как обычно… Я очень волнуюсь, Эрик. Если что-то случится, тебе придется приехать.

Он не ответил. Кто-то постучал в дверь.

— Подожди минутку! — крикнул он.

— Что? — спросила мать.

— Кто-то стучит в дверь.

— А ты на работе? Ясно… Вечер только начинается.

За дверью послышались удаляющиеся шаги.

— Прости мама, я не расслышал.

— Если что-то случится, тебе придется приехать.

— Ничего не случится. Только ведите себя поспокойней. Никаких импульсивных поездок в Гибралтар.

— Ты должен обещать, Эрик. Ты должен обещать, что приедешь, если будет хуже. Лотта тоже так считает. Вы оба должны приехать.

— Обещаю.

— Ты обещал. Я позвоню попозже. Ты, кстати, тоже мог бы позвонить. — Она продиктовала номер больницы. — Я все время здесь.

— Думаю, вас скоро отпустят.

— Я должна идти, Эрик.

Он так и остался сидеть с мобильным в руке. В дверь опять постучали.

— Входите!

На пороге показался Рингмар.

— Сестра живет на Вестергатан. — Он сел. — Это в Аннедале.

— Я знаю.

— Грета Бремер. Наш Георг даже не знает ее адрес.

— Он сказал, они много лет не виделись.

— Насколько я понял, он вообще не хочет о ней говорить.

— Он не понимает, почему мы ищем его родственников… Он же никого не назвал, кто бы мог подтвердить его алиби. И недоумевает — зачем они нам нужны?

— Так что будем делать?

Винтер посмотрел на часы. Скоро шесть. Георг Бремер под нажимом сообщил, что у него есть сестра Грета. Других родственников нет… Они могут держать его до полуночи, не больше. Сейчас говорить с прокурором бессмысленно — оснований для задержания никаких.

— Говоря серьезно, Эрик…

— Так говори серьезно.

— Говоря серьезно, его надо отпускать.

— В полночь может идти на все четыре стороны. Что с машиной?

— Работают как оглашенные.

— Он хочет уехать на своей машине. Имеет полное право.

— Знаю. И ребята знают.

— У меня нет большого желания продолжать допрос, — сказал Винтер. — Пусть едет на все четыре стороны, а послезавтра мы пригласим его опять.

— Ты уверен?

— Нет.

Рингмар закинул ногу на ногу. Чинос цвета хаки… Он выглядит как отпускник, подумал Винтер. Пожилой альпинист отдыхает перед очередным подъемом.

— Сказать, что я ожидал в последние месяцы?

— Скажи.

— Что объявится отец девочки. Черт знает что… Подруга погибла, девочка исчезла. Розыск по всей стране. А он затаился.

— Может, и не затаился.

— Об этом я тоже думал. Может, его нет в живых.

— Или боится.

— Главная тема в этом следствии. Страх.

— А может, он и не знает, что у него есть ребенок.

Рингмар поменял положение ног. Теперь сверху была правая.

— Не так легко вычислить прошлое, если прошлого нет, — сказал он.

— Вот! — Винтер выпрямился. — В том-то и дело. Прошлого у нее не было, но оно ее настигло. Оно и стало частью ее жизни, а она об этом и не знала. И оно же, это чертово прошлое, привело ее к гибели.

Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Рингмар не двигался.

— Подумай… она приезжает в этот город, и жизнь прекращается. Я имею в виду ее взрослую жизнь. Сначала прекращается ощущение жизни, а потом и сама жизнь.

Винтер поехал в Хаген. Лотта открыла сразу. Они обнялись.

— Я слышала твое сообщение на автоответчике, — сказала она. — Только что пришла.

— А где девочки?

— Бим на плавании, Кристина у приятельницы готовит уроки. Так она по крайней мере сказала, — улыбнулась Лотта. — Если я правильно понимаю, ты говорил с мамой.

— Да. По-моему, ничего опасного.

— Она позвонила мне прямо посреди приема. Я попыталась поговорить с врачом, но ничего не вышло. По-моему, я говорила с ночным сторожем.

Винтер улыбнулся.

— Que?[36]— спросил он.

— Врача я пока не нашла. Но у меня такое ощущение, что дело хуже, чем мама себе представляет.

— Она хочет, чтобы мы приехали, если будет ухудшение.

— А ты поедешь?

— Поеду. Конечно, поеду. Сейчас не могу, но если возникнет такая необходимость…

— Я попробую позвонить еще раз. Хочешь кофе?

Винтер посмотрел на часы.

— Торопишься куда-нибудь?

— Домой. Думать.

— Получается?

— Мы намного ближе, чем раньше. — Он рассказал о событиях последних дней. — Знаешь, иногда такое чувство, будто смотришь кино.

— Ты сейчас кажешься не столь одержимым, как раньше…

— Все так же. Но и по-другому. Я пытаюсь думать, а голова лопается. Давление в башке то нарастает, то падает, а мысли надо держать на одном уровне. Поняла?

— Жуткое дело, — сказала Лотта.

Сразу после полуночи Бремер укатил домой на своем «форде». Посмотрел на часы, встал и молча ушел. После того как Винтер вернулся в управление, Бремер не произнес ни слова. Винтер не пошел провожать его в гараж, а поплелся в свой кабинет и в коридоре наткнулся на Бейера. Тот все это время был в управлении.