Арабо-израильские войны. 1956, 1967 - Шабтай Тевет

Генерал-майор Даян использовал парашютно-десантные войска как инструмент для воспитания боевого духа ЦАХАЛа, и этот дух скоро проник в другие подразделения армии. Теперь, когда генерал Таль заявил, что первая битва должна быть выиграна «любой ценой», ему не к чему было «пришпоривать» своих офицеров, он лишь информировал их, что командование не будет «сдерживать рвущегося вскачь жеребца».

Двадцатидвухлетний выпускник офицерского училища лейтенант Иосси Б., помощник начальника оперативного отдела бригады «D», готовился к войне. Хотя он с детства мечтал о военной карьере и ему не в первый раз предстояло оказаться под огнем — он даже получил ранение в приграничном инциденте, — Иосси до сих пор походил на бойскаута.

Их часть очень долго находилась в состоянии повышенной боевой готовности, из-за чего у него истощились все запасы, и он, решив пополнить их, послал водителя в Беершеву. Лейтенант Иосси не сомневался, что война вот-вот начнется, и бригада будет сражаться на Синайском полуострове. Ему вовсе не хотелось надолго лишиться всех тех земных благ, которые делают армейскую жизнь терпимой, и, хотя деньги у него тоже кончились, он послал записку своему банковскому менеджеру в Беершеву с просьбой дать водителю наличных, чтобы он смог закупить все по выданному ему списку: пленки для фотоаппарата, сгущенку, пиво, сухое красное вино, анчоусы, сосиски, шоколад и карамель. «На войне, — говаривал Иосси, ухмыляясь как озорной мальчишка, — вовсе нет необходимости жить по-варварски».

Карамелька уже таяла у него во рту, когда он с помощью шофера грузил «собственный супермаркет» в джип, в котором в итоге остались свободными только два передних сиденья. Пленки лейтенант положил в рюкзак вместе с фотоаппаратом. Время от времени Иосси поглядывал на небо. Реактивные самолеты проносились над головой, улетая на юг к Египту. То, что авиация так активизировалась после длительного запрета на полеты над данной территорией, демонстрировало кардинальное изменение ситуации.

— Лейтенант, вас вызывает комбриг, — обратился к нему вестовой полковника Шмуэля.

— Никуда не отлучайся, карауль джип! — прокричал Иосси водителю. — Начинается!

Он побежал к трейлеру командира бригады. Полковник сидел на скамье, облокотившись на складывающийся столик. Иосси отдал честь.

— Иосси, соберите передовую группу управления. Ждите приказа… — Он повернулся к входу в трейлер и крикнул: — Кто-нибудь есть на телефоне?

— Я, господин полковник, — отозвалась Ципи.

— Оставайся у телефона — ни на шаг от него.

— Есть, полковник.

Строй за строем пролетали самолеты. Полковник Шмуэль не имел ни малейших сомнений, что война уже началась. С минуты на минуту он ждал звонка из штаба дивизии с сигналом об окончании радиомолчания. После этого можно будет получать и отдавать приказы по рации.

— Слушайте во все уши! — вновь крикнул он.

— Да, господин полковник, — ответила Ципи. Заместитель комбрига, подполковник Пинко, вошел в трейлер и отдал честь.

— Вызывали, полковник?

— Садитесь, Пинко, я хочу, чтобы вы собрали вторую передовую группу управления. На всякий случай. Понимаете?

— Слушаюсь.

— Вам незачем оставаться в штабе. Там будет достаточно офицера по оперативным вопросам. Соберите вторую передовую группу, Пинко. Вы ее и возглавите.

— Есть, господин полковник. — Пинко отдал честь и покинул трейлер.

Все ждали, что вот-вот станут поступать приказы. Напряжение нарастало начиная еще с 16 мая, но теперь бригаду пронизывал некий новый дух. Каждое утро водители запускали двигатели танков, но этим утром они словно бы обрели новый, более мощный голос. На стоянке штабных машин было шумно и дымно. Команды звучали отрывисто, резко и исполнялись мгновенно. Никто из солдат не прохлаждался.

Водитель полугусеничной бронемашины комбрига прогревал мотор. Техник-связист полковника Шмуэля, Руби, написал двадцать открыток. На каждой было: «У меня все хорошо. Как дела? Руби». Он опасался, что во время военных действий не сможет писать домой и приготовил открытки заранее. Рядом сидел нервный и взволнованный, еще не нюхавший пороху, радист Шамбико. Он знал, что полковник Шмуэль будет отдавать приказы с убийственной скоростью, и ему придется действовать точно и быстро, что бы ни случилось. В глубине души Шамбико молился, чтобы приказ об окончании радиомолчания поступил попозже. В этот момент полковник высунулся из трейлера и закричал:

— Всё! Включайте рации!

Офицер связи майор Исраэль немедленно приступил к приведению в действие радиокоммуникационной системы бригады — установлению связи с дивизией, батальонами и ротами. Вестовые, все время ожидавшие возле трейлера полковника, бросились к джипам, чтобы развезти по частям бригады сообщение об окончании радиомолчания. Командиры открывали пакеты, и тут же солдаты бросались снимать камуфляжные сетки с танков и занимать места согласно боевому расписанию. Скоро головные части бригады пришли в движение. К реву моторов примешивались треск и жужжание раций. Полковник Шмуэль вскочил в бронемашину и занял свое командирское место на приподнятом сиденье, надев головные телефоны. Через один наушник он слушал дивизию, а через другой — бригаду. Сообщения шли на кодовом языке, понятном лишь немногим.

— Вызываю все станции Тираха. Это Тирах, — зазвучал в эфире голос генерала Таля. — Не двигаться до получения приказа. Отбой.

— Приготовьте к выдвижению группу управления, — распорядился Шмуэль.

— Приготовиться к выдвижению, — Иосси передал приказ в части группы управления. Они занимали место в голове колонны; танки замыкали ее. Перед первым танком арьергарда шли джипы, джип Иосси — последним. За передовым танком находились командирские бронемашины, из-за своих радиоантенн похожие на передвижную рощу.

— Я еду на бронемашине, — сказал Иосси шоферу. — Не лихачь. Веди джип осторожно.

— Вы кое-что забыли, лейтенант, — проговорил водитель, передавая Иосси рюкзак с фотоаппаратом и пленками.

— Спасибо.

Иосси еще раз взглянул на свой груз, чтобы убедиться — на заднем сиденье джипа он в безопасности, после некоторых колебаний вытащил упаковку карамелек из одной сумки и сунул в карман.

Шмуэль восседал в полугусеничной бронемашине на расположенном выше других сиденье. Перед комбригом лежала карта, на шее у него висел бинокль, на лбу поблескивали защитные очки, а уши закрывали наушники. Он ждал приказа выступать. Начиналась третья война в его жизни. Полковник вспомнил слова генерала Таля: «На войне ничего не бывает так, как запланировано, но одного вы должны придерживаться строго: главной задачи, поставленной перед вами в соответствии с этим планом. Вдолбите это в головы своим людям».

Бригаде «D» предстояло взять Хан-Юнис и Рафахский укрепрайон, выдвинуться к Шейх-Зувейду и ждать приказа захватить его. Затем приготовиться к овладению укреплениями эль-Джеради в дневное время и продвижению на юг. Для выполнения задачи бригада должна пересечь границу напротив кибуца Нир-Оц и наступать на Хан-Юнис. Маршрут на Рафах по территории сектора Газа был спланирован таким образом, чтобы избежать зон наибольшей концентрации огня противника. Генерал Таль учел и то, что враг не станет вести мощный артиллерийский огонь по застроенным, обжитым и густонаселенным территориям, где дислоцированы части египетской и палестинской армий. При всех обстоятельствах он требовал продвигаться стремительно и по возможности скрытно, а потому запретил танкам открывать огонь до особого распоряжения, которое поступит только тогда, когда они подойдут вплотную к цели. По тем же причинам он не разрешил и дивизионной артиллерии открывать огонь до последнего момента. Генерал не собирался давать врагу ни малейшего намека на то, каковы будут дальнейшие шаги израильтян.