Отступник - Робин Янг

— Меня ведь даже еще не посвятили в рыцари. К чему спешить с женитьбой, пока я только изучаю искусство войны?

— Война и есть та причина, по которой следует ускорить твой брак, — возразил король, оглядываясь на Хэмфри, который ожидал неподалеку вместе с Томасом Ланкастером. — В середине зимы твоя сестра Бесс родит своего первого ребенка, а у тебя появится племянник. Но я хочу, чтобы у тебя был сын. Я не вечен, Эдвард. Когда тебе придет время принять у меня корону, нужно, чтобы твой род был обеспечен продолжением. Я уже написал королю Филиппу, — бесцеремонно продолжал он, видя, что сын опустил глаза, — чтобы обговорить условия.

Пока отец продолжал обсуждать матримониальные планы, принц хранил молчание, представляя себе мрачное будущее, которое его ожидает. Он увидел себя, надевающего кольцо на палец невесте под вуалью. Ее ручки будут холодными и маленькими. Перед его внутренним взором предстало брачное ложе, изукрашенное лентами. Он стиснул зубы, воображая, как ложится на него с этой маленькой холодной незнакомкой. Эдвард постарался поскорее отогнать от себя этот образ, он внушал ему ужас и отвращение. В поисках утешения он огляделся по сторонам, и взгляд его метнулся к осадным линиям, где его ждал Пирс Гавестон. Изабелле Французской, дочери короля Филиппа и племяннице королевы Маргариты, сравнялось всего восемь лет от роду. Она не могла выйти замуж, пока ей не исполнится хотя бы двенадцать. Ему осталось всего четыре года свободы.

— Изабелла станет тебе достойной парой, — закончил король. — Теперь, когда конфликт с Францией исчерпан, а Гасконь возвращена мне, этот союз только укрепит связи между нашими королевствами.

Эдвард встретил жесткий взгляд короля:

— Да, отец.

Король открыл было рот, чтобы добавить что-то еще, но не успел вымолвить ни слова. Его швырнуло вперед, и он грудью ударился о переднюю луку. Байярд, напуганный неожиданным движением, взбрыкнул и едва не выбросил короля из седла. Принц увидел, что из плеча отца торчит нечто длинное и тонкое. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить: это — стрела. Он испуганно заверещал, когда вокруг них в землю воткнулись еще несколько стрел. И вдруг все пришло в движение. Перед его глазами промелькнула синяя вспышка. Это подлетел на своем коне Хэмфри де Боэн, подняв над головой щит, и схватил Байярда под уздцы. Стиснув коленями бока своего жеребца, он понесся вниз по склону, волоча за собой на буксире королевского скакуна с обмякшим Эдуардом в седле. К принцу подскакал Томас Ланкастер и заорал на него, заставляя двинуться с места. Эдвард встрепенулся и изо всех сил вонзил шпоры в бока своего коня, пуская его вскачь к осадным линиям, где с криками метались мужчины, а лучники уже выстраивались в шеренгу, чтобы ответить на беспорядочную стрельбу со стен Стирлинга. Кровь стучала у Эдварда в висках. Прямо перед собой он видел тело отца, навалившееся грудью на переднюю луку седла, и стрелу, торчавшую у него из плеча, подобно восклицательному знаку. А потом и короля, и Байярда поглотила набежавшая толпа.

Пока Нес показывал Джеймсу Дугласу, где можно оставить коней, Роберт поспешно повел Уильяма Ламбертона в свои апартаменты на главной улице Стирлинга. Фионн приветствовал их хриплым лаем и неторопливо подошел, чтобы обнюхать епископа.

— Вы нашли сенешаля, — сказал Роберт, отталкивая гончую и закрывая за ними дверь. — Где он?

Епископ окинул взглядом помещение, и его жемчужно-белый глаз засверкал в косых лучах солнца, проникающих в комнату сквозь закрытые ставни. Жилище представляло собой уютный деревянный домик с большим залом и двумя соседними комнатами поменьше. У одной стены была расположена кровать, полускрытая портьерой, а у домашнего очага разместили лавку и длинный стол, на котором в кувшине стояли увядшие цветы. Пол покрывала таволга, заглушая слабый запах, исходивший из отхожего места, спрятанного за плетеной из лозы ширмой. На полках, тянувшихся вдоль стены, громоздились оловянные кубки и тарелки, сверкающие патиной после долгого использования.

Ламбертон взял Часослов, лежавший на краю полки и покрытый тонким слоем пыли, и покрутил его в руках.

— Интересно, чей это дом? Какого-нибудь буржуа? — Он перевел взгляд на Роберта. — Вы определенно снискали благосклонность короля Эдуарда, сэр Роберт.

— Ваше преосвященство!

Расслышав резкие нотки в тоне Роберта, епископ отложил книгу в сторону.

— Сэр Джеймс находится в Атолле вместе с вашим свояком.

Для Роберта приятное известие о том, что сенешаль наконец-таки нашелся, оказалось приправлено вдвойне хорошими новостями. Он ничего не слышал о Джоне Атолле вот уже много месяцев и опасался самого худшего.

— А Томас и Найалл?

— Ваши братья с ними. Они живы и здоровы.

Облегчение смягчило нетерпение Роберта. Не находя себе места от долгого ожидания и вынужденной задержки в реализации своих планов, он не отдавал себе отчета в том, насколько сильно тревожится о братьях.

— Значит, сэр Джеймс почел за благо сдаться королю?

— Сенешаль счел это вполне уместным. Он совсем не хочет, чтобы на него охотились, как на сэра Уильяма, назначив цену за его голову и лишив последнего прибежища. Он, кстати, был не единственным. Сэр Джон также предложил королю свою капитуляцию.

Роберт кивнул, переваривая новости.

— Значит, теперь мы можем приступить к реализации моего плана, не вызывая ненужного интереса у короля. Чем больше угроз его благополучию мы устраним, тем сильнее он сосредоточится на оставшихся. — Роберт принялся расхаживать по комнате. — Хотя здесь есть и свои трудности. Когда мы беседовали в Сент-Эндрюсе, вы сказали, что понятия не имеете, где Уоллес залег на дно. — Роберт повернулся к епископу. — Джеймс случайно не знает, как с ним связаться? — Он продолжал, прежде чем Ламбертон успел ответить: — Чем скорее мы сделаем это, тем лучше. Стирлинг долго не продержится. А с падением замка Уильям Уоллес превратится в главную цель короля, и тот прибегнет к любым способам, лишь бы выследить и схватить его. Это чудо, что его не нашли до сих пор, учитывая количество наших соотечественников, уже принимающих участие в охоте на него. — Роберт запнулся, всматриваясь в лицо Ламбертона. — Вы ведь говорили сэру Джеймсу о моих намерениях? — Он нахмурился, когда епископ не ответил. — В Сент-Эндрюсе вы дали мне слово, ваше преосвященство.

Роберт смотрел, как Ламбертон подошел к столу и опустился на лавку. Четыре месяца назад, вскоре после кончины отца Роберта и возвращения ко двору Эдуарда, епископ разыскал его, чтобы поинтересоваться, для чего он отправил Неса предупредить их о налете англичан на Селкирк. Понимая, что своими действиями он выдал себя мятежникам, и зная, что ему понадобится вся возможная поддержка, дабы привести свой смелый план в действие, Роберт доверился ему. Признав, что, оставаясь с королем телом, душой он давно восстал против него, Роберт рассказал Ламбертону о надежде, которую они с Джеймсом вынашивали все это время. Если Баллиол окончательно лишится возможности вернуться на трон Шотландии, то в один прекрасный день он, Роберт, сможет предъявить свои права на него. Король Эдуард, пояснил он, выступил в роли заслона и, сам того не зная, защищал его интересы.