Отступник - Робин Янг

Роберт, стоя в окружении торжествующих товарищей, стиснул кубок и изобразил на лице восторг.

— Это как бить молотком по панцирю черепахи, — заметил Томас Ланкастер. Племянник короля потрясенно покачал головой. — Будь они прокляты, но сарацины знают, как разрушить замок.

— Где мой сын?

Томас обернулся, заслышав резкий голос короля.

— Полагаю, он готовится к турниру, милорд. Я видел, как он спускался на луг сразу же после восхода солнца. Вместе с Гавестоном.

Роберт отметил, как гримаса отвращения перекосила лицо Томаса, когда он произнес имя гасконца. Они с Пирсом терпеть друг друга не могли. Однажды он слышал, как Ланкастер, перебрав вина, с содроганием рассказывал о неестественной дружбе своего кузена с Гавестоном.

— Он должен быть здесь, чтобы увидеть все собственными глазами.

— Я позову его, милорд.

Когда Томас поспешил прочь, Роберт заметил двух мужчин, которые направлялись к ним в сопровождении королевских стражников. Один был невысоким и худым, облаченным в черную сутану, подбитую серебром, и тонзура его блестела от пота после крутого подъема по склону к лагерю. Роберт узнал его, и его охватила нервная дрожь. Это был Уильям Ламбертон, епископ Сент-Эндрюсский. А высокий и мускулистый молодой человек рядом с ним оказался Джеймсом Дугласом, и он уверенно шагал вперед, не обращая внимания на вооруженный эскорт. Юноша, которого Роберт когда-то спас от когтей Эдуарда, присутствовал в Сент-Эндрюсе четыре месяца назад, когда епископ и большая часть магнатов сдались на милость короля. Узнав о массовой капитуляции, Роберт вернулся ко двору Эдуарда, чтобы выяснить, какие последствия столь неожиданное событие может иметь для его плана. Именно там его и разыскал епископ.

Ламбертон не подал виду, что заметил Роберта, когда его подвели к королю, и лишь скользнул взглядом по осажденному замку.

— Милорд, — приветствовал он короля, повысив голос, чтобы быть услышанным в грохоте канонады: в стены летели камни и бочки, раздавались оглушительные взрывы, сопровождаемые восторженными криками англичан. — У меня для вас послание. — Под внимательными взглядами стражников епископ сунул руку в кожаный мешок, который принес с собой, и вынул оттуда свиток. — Лорд-сенешаль Шотландии сэр Джеймс Стюарт хочет заключить с вами мир. Свою капитуляцию он скрепил печатью.

Роберт жадно прислушивался к их разговору. Значит, Ламбертон сделал то, что обещал, и нашел сенешаля? Роберт не ожидал, что Джеймс пожелает сдаться. Но его поступок имел смысл — следовало умилостивить короля и отвлечь его внимание от возможной опасности. Его вновь охватило нетерпение. Принес ли епископ те известия, которых он так долго ждал?

Эдуард развернул свиток и пробежал его глазами, после чего протянул одному из своих рыцарей.

— Я подумаю над этим. Как вы сами видите, у меня есть более срочные дела. — Король холодно улыбнулся. — Командиру Стирлинга недостает здравого смысла, свойственного его соотечественникам. Сегодня он об этом пожалеет.

И король отвернулся, чтобы наблюдать за бомбардировкой, оставив епископа. Взрывы один за другим сотрясали горный склон. Взгляд Ламбертона остановился на Роберте.

Два всадника стояли друг напротив друга на лугу. Роса блестела под копытами их коней, пока животные нервно перебирали ногами и фыркали. Один из всадников крепко сжимал вожжи, пытаясь удержать своего скакуна на месте, а его паж стоял рядом, ожидая команды подать хозяину копье. На нем были стеганый гамбезон, наголенники, наручи и простой железный шлем. Левую сторону тела прикрывал изогнутый красный щит.

На другом конце луга второй всадник небрежно откинулся на луку седла, пока его конь нервно грыз удила. Поводья свободно лежали в его латной рукавице, а на руке, продетой в ремни, висел черный щит с нарисованным на нем белым лебедем. На ногах у него были латные поножи; его кожаная куртка была расшита серебром и перехвачена на поясе ремнем. Голову закрывал шлем с лебедиными крылышками на гребне. Увидев, что его противник остановил коня на стартовой линии и потянулся за копьем, мужчина протянул руку собственному пажу, который передал ему оружие. Пальцы рыцаря сомкнулись на ясеневом древке, чуть позади выгнутого стального диска, защищавшего руку. Тронув бока жеребца кончиками шпор, он пустил его в галоп.

Стоя поодаль, Эдвард Брюс смотрел, как всадники помчались навстречу друг другу. Он чувствовал, как дрожит под ногами земля от ударов копыт. Вокруг него разразились приветственными криками придворные принца — в большинстве своем сыновья или внуки рыцарей и графов. На окраине луга выстроились в ожидании пажи и оруженосцы, сгибаясь под тяжестью щитов и шлемов, дабы их молодые хозяева могли невозбранно наслаждаться вином и забавой. Прикрыв глаза ладонью от слепящего света восходящего солнца, Эдвард заметил, как опустились копья, целясь в противников, и как быстро сокращается расстояние между всадниками. Черное копье оставалось прямым, как стрела, а красное подпрыгивало в такт скачкам лошади. За спиной он услышал звон монет — кто-то заключал пари, но большинство зрителей не желали испытывать судьбу. Исход схватки был ясен всем.

Когда противники сблизились вплотную, всадник в черном подался вперед и нанес сильный удар прямо в центр красного щита. Это были учебные копья, у которых вместо острия на конце помещались трехзубые железные лапы, позволяющие рассредоточить силу удара. Но даже при этом щит и копье разлетелись вдребезги. Осколки полетели всаднику в лицо, и его отбросило на луку седла. Всадник в черном промчался мимо, а его противник с лязгом обрушился в траву, и лошадь его поскакала дальше уже без седока. Он перекатился несколько раз и замер неподвижно. На помощь к нему бросились пажи. На другом конце поля победитель резко осадил своего коня, так что тот загарцевал на месте, и с торжеством воздел сломанное копье над головой.

— Блестяще, Пирс! Просто блестяще!

Эдвард Брюс обернулся на голос и увидел, что принц разразился аплодисментами.

Тот поймал его взгляд и улыбнулся.

— Вы выглядите встревоженным, сэр Эдвард.

— Напротив, милорд, я с нетерпением жду возможности встретиться со столь достойным противником.

Принц рассмеялся.

— Хорошо сказано.

Высокий и прекрасно сложенный, как его отец, он выглядел импозантно в своих полированных доспехах. На его алой тунике красовались такие же золотые львы, как у отца, и единственная разница заключалась в зигзагообразной синей полосе поверху. Лицо его казалось более мягким, чем у короля, а светлая бородка делала менее жесткой линию челюсти и подбородка. Голубые глаза принца сияли в солнечном свете, пока он следил за Пирсом Гавестоном, который рысью послал своего возбужденного скакуна обратно к стартовой линии.

— Когда война закончится, я намерен взять с собой отряд и отправиться во Францию. С Пирсом в наших рядах мы выиграем любой турнир.

— Нисколько не сомневаюсь в этом.

После семи месяцев, проведенных при дворе принца, Эдвард Брюс научился многим вещам, в первую очередь тому, что следует соглашаться со всем, что касалось гасконца. С самого начала неукоснительно соблюдая это правило, он быстро завоевал расположение принца в надежде, что это позволит ему сблизиться с сыном короля и получить ценные сведения, которые могут оказаться полезными Роберту, когда его брат наконец разорвет ненавистные путы лояльности и открыто выступит против англичан. Но весьма скоро он обнаружил, что в присутствии Пирса рядом с принцем более ни для кого не оставалось места.