Смертный приговор - Лоренсо Сильва

— А вот и «Понтиак», — сообщил Эсперанса.

Он стоял почти на углу, новой модели, синий и очень похожий на тот, на котором ездил МакКиттрик. Декер вставил ключ в замок двери; он подошел.

Через тридцать секунд Бет лежала на заднем сиденье, Декер стоял на коленях на полу рядом с нею, а Эсперанса сел за руль. Путь загораживала машина «Скорой помощи».

— Держите Бет покрепче, — предупредил Эсперанса.

— Что вы хотите делать?

— Поехать в обход. — Эсперанса повернул ключ в замке зажигания, переключил скорость, резко вывернул руль направо, нажал на газ, и машина выехала на тротуар.

Бет застонала от толчков. Декер прижался к ней, чтобы не дать ей свалиться с сиденья. Пешеходы рассыпались в стороны. Эсперанса провел «Понтиак» по тротуару, доехал до угла, машина вновь оказалась на мостовой.

Бет снова застонала, действие анестезирующего укола уже закончилось, и боль с каждой минутой делалась сильнее.

— Ну, вот и все. — Эсперанса взглянул в зеркало заднего вида, доехал до следующего перекрестка и опять свернул. — Никто за нами не погнался. Так что, теперь можете расслабиться, друзья. Просто наслаждайтесь поездкой.

Декер не нуждался в подобном совете. Он настолько вымотался, что даже для того, чтобы дышать, ему нужно было делать усилие. Еще хуже было то, он не мог справиться с дрожью, вызванной мощным и продолжительным выбросом адреналина в кровь, но главным образом — он это точно знал, — тем, что он промерз до костей, находясь столько времени под осенним дождем.

— Эсперанса?

— Что?

— Найдите какое-нибудь место, где мы могли бы остановиться. Побыстрее.

— Что-нибудь слу...

— Похоже, что я вот-вот сломаюсь, — слова Декера прозвучали невнятно, он с трудом ворочал языком, — от переохлаждения.

— Иисус!

— Я должен переодеться во что-нибудь сухое.

— Суньте руки под мышки. Постарайтесь не спать. Может, там есть одеяло или что-нибудь в этом роде?

— Нет. — Зубы Декера уже выбивали громкую дробь.

— Пока что я могу только включить печку, — сказал Эсперанса. — Сейчас найду какую-нибудь закусочную и куплю горячего кофе. Держитесь, Декер.

— Держаться? Я и так стараюсь. За самого себя. Я обнимаю себя с такой силой, что...

— Обними меня, — перебила Бет. — Придвинься поближе. Я попробую хоть немного согреть тебя.

Но как крепко он к ней ни прижимался, ему казалось, что ее голос звучит где-то вдали и удаляется все дальше и дальше.

Декеру снилась Рената: высокая стройная темноволосая женщина с неестественным голосом и большой дырой в горле. Ему представилось, что фигура, наклонившаяся к нему, принадлежит Ренате, собирающейся размозжить ему голову булыжником, и он совсем было изготовился нанести ей удар, но в самый последний момент его мозги успели достаточно проясниться, и он понял, что над ним склонилась вовсе не Рената, а Бет и предмет, который она держит в руке, был не булыжником, а полотенцем.

Кто-то еще — кажется, Эсперанса, — придерживал его за руки.

— Не волнуйтесь. Вы в безопасности. Мы хотим помочь вам.

Декер несколько раз моргнул, прежде чем у него прояснилось перед глазами. Он чувствовал, что его шатает как будто с сильнейшего похмелья, и пытался сообразить, что же с ним случилось. Все его тело болело. Руки ныли, лицо горело. Мускулы дергало. Голова раскалывалась как никогда в жизни. За спиной Бет бледный солнечный свет пытался пробиться сквозь плотно задернутые занавески.

— Где?..

— В мотеле неподалеку от Джерси-Сити.

Декер обвел понемногу прояснявшимся взглядом мрачный интерьер, неприятно напомнивший ему тот домик мотеля, где МакКиттрик держал похищенную Бет.

— Давно я?.. Сколько сейчас времени?

— Около семи вечера. — Бет, сидевшая рядом с ним, опираясь на здоровую ногу, положила полотенце ему на лоб. Оказалось, что оно смочено в очень горячей воде. Декер с наслаждением впитывал тепло.

— Это одно из тех заведений, где не принято смотреть, что за люди к ним заселяются, — не дожидаясь вопроса, объяснил Эсперанса. — Домики находятся позади офиса. Клерк не видит, кто входит в номера.

Вроде того мотеля, где МакКиттрик держал Бет, снова повторил про себя Декер, ощущая неопределенную, но сильную тревогу.

— Мы приехали сюда около шести утра, — сказала Бет. — Если считать с того момента, когда ты заснул в автомобиле, ты проспал почти тринадцать часов. Я уже испугалась, что ты вообще не проснешься.

Эсперанса ткнул пальцем в сторону ванной.

— Мне было очень даже нелегко раздеть вас и положить в ванну. При переохлаждении нужно начинать с довольно прохладной воды. Я медленно повышал температуру. Когда вы приобрели приятный розовый цвет, я вынул вас, вытер, положил в кровать и накрыл всеми тремя одеялами, которые нашел на полке. Бет умудрилась сама выбраться из своей мокрой одежды, вытерлась и легла рядом с вами, чтобы вам было теплее. А я несколько раз вливал в вас горячий кофе. Знаете, я никогда не видел настолько измученного человека.

Бет продолжала нежно вытирать лицо Декера.

— А также такого избитого и израненного. Мне очень долго не удавалось остановить кровь, которая шла у тебя из ран на лице.

— У меня случались и более спокойные ночи. — Во рту у Декера было до боли сухо. — Я бы с удовольствием... глоточек воды.

— Только горячей воды, — отозвался Эсперанса. — Прошу прощения, но я хочу быть уверенным, что вы не начнете снова мерзнуть. — Он открыл термос, налил воды, от которой валил пар, в толстостенную пластмассовую кружку и поднес ее к губам Декера. — Осторожнее. Горячо.

Питье оказалось на вкус куда хуже, чем ожидал Декер.

— Положите туда пару пакетиков чая, что ли. Где вы это?.. — Декер указал на термос.

— Пришлось кое-чем заняться. Пока вы отдыхали, я ходил по магазинам. Я купил продукты, одежду, костыли для Бет и...

— Вы оставляли нас одних? — спросил Декер, вновь почувствовавший приступ тревоги.

— У Бет был ваш пистолет. Ей, конечно, больно, но она могла сидеть на этом стуле и присматривать за дверью. Я просто не видел причин, которые могли бы помешать купить то, что нам крайне необходимо.

Декер попытался сесть.

— Рената. Вот как называется эта причина.

— Она просто не могла приехать сюда вслед за нами, — ответил Эсперанса. — Я был предельно осторожен. Всякий раз, когда у меня появлялось хоть малейшее подозрение, я объезжал вокруг квартала или начинал петлять по переулкам. Я заметил бы, если бы какие-нибудь фары сколько-нибудь долго ехали за нами.