Стоящий у Солнца - Сергей Алексеев

Русинов оделся. По крайней мере, это уже какое-то событие в том затишье, в той пустоте, вынесенной из пещеры… Хозяйка всё время запирала дверь на внутренний замок, однако незваный гость открыл его, вырезав круг стекла в нижнем глазке, — это Русинов отметил на ходу: после посещения Раздрогина всё оставалось целым…

На улице незнакомец положил пистолет в карман куртки и, не вынимая руки, приказал идти вперёд по огороду. Они перелезли через изгородь, и конвоир указал направление — к лесу в конец посёлка. За косогором стоял пустой лесовоз на дороге. Едва они приблизились к нему, как заработал двигатель и открылась дверца. Незнакомец толкнул пистолетом в спину:

— Вперёд, Мамонт! В кабину!

Машина тронулась без света, на малых оборотах. В кабине оказалось ещё два человека, так что Русинова зажали плотно, с двух сторон. Через километр водитель прибавил скорость и включил свет. Это были исполнители, и заводить с ними разговор не имело смысла. Иначе бы уж что-то спросили. Лесовоз попылил немного по просёлку и свернул на один из волоков. Покружив по вырубкам, въехали в сосновый бор. В свете фар откуда-то с обочины выехала «Нива» с багажником на крыше. Лесовоз остановился, Русинова высадили из машины и подвели к «Ниве».

— Садись, — велел один из конвоиров. — Прокатимся с ветерком.

Русинова снова зажали с двух сторон. На коленях человека, сидящего слева, лежал автомат с коротким стволом, так называемая «Ксюша». Судя по всему, это была Служба, но не банда: чувствовалась воинская дисциплина, немногословие, знание своего дела, хотя всё это как бы слегка огрубленно, по-милицейски. «Нива» в самом деле полетела с ветерком. Русинова бросало по сторонам, прижимая к рядом сидящим. Водитель умел ездить по местным дорогам на хорошей скорости — значит, не первый день крутил тут баранку. Скорее всего, это были люди Савельева. Но почему вдруг такой оборот, если Иван Сергеевич утверждал, что нашёл общий язык и теперь вот-вот должен подмять Савельева?.. Не подмяли ли самого Ивана Сергеевича? И сейчас начнут подминать Мамонта…

Отчего они вдруг стали такими резкими?

Машина свернула по направлению к Верхнему Вижаю. Русинов уже хорошо разбирался в здешних дорогах и направлениях. Если там встретит Савельева, значит, Ивана Сергеевича переиграли. Слишком увлёкся, слишком расслабился и осмелел «старый чекист», так, что возит за собой барышню, работающую сразу на всех. А кто работает на всех — тот работает только на себя, и ни на кого больше. Это закон.

Савельева в Верхнем Вижае не оказалось. «Нива» остановилась возле какой-то стройки. На улице светало, и Русинов различил два строительных вагончика за штабелями бруса и досок. Его ввели в один из них — Савельева не было. В тесном рабочем помещении с инструментами, спецодеждой и какими-то деревянными деталями находились два человека: приятный седоватый мужчина лет пятидесяти в белой свежей рубашке и джинсовой куртке, другой — помоложе, сухой, подвижный, тренированный, поперёк губ — складка — признак скрытой циничности и себялюбия. В любом случае оба — не прорабы, не бригадиры на стройке, но большие начальники, привыкшие к кабинетам.

Кроме савельевской Службы, здесь никого не могло быть…

— Рад тебя видеть, Мамонт! — разулыбался седоватый. — Извини, что подняли среди ночи. Ты человек военный, понимаешь: служба есть служба…

— С кем имею честь? — сухо спросил Русинов.

— Мне перед тобой скрывать себя не имеет смысла, — добродушно проговорил он, показав знаком стоящим у дверей «строителям» удалиться. — Я генерал Тарасов, слыхал?

Иван Сергеевич говорил, что Службу у Савельева возглавляет какой-то отставной генерал, но не знал его фамилии.

— Не слышал, — проронил Русинов.

— Ничего, вот и познакомились, — усмехнулся Тарасов. — Поговорить с тобой необходимо, Мамонт… Ничего, что так называю? Знаешь, привык уже к твоему прозвищу.

— Я буду разговаривать только с Савельевым, — заявил Русинов. — Вас я не знаю, вижу первый раз. Так что извините, генерал.

— Савельева больше нет, — развёл руками Тарасов. — По-моему, между вами дружбы никогда не было, так что ты его жалеть не будешь. Нет, он жив-здоров, только не служит в нашей фирме.

Похоже, генерал совершил военный переворот и сбросил гражданскую власть. Причём сделал это недавно, в последние дни. Началась цепная реакция революций: шведы скинули Савельева, теперь его скинул генерал. Верный признак кризиса власти и положения. Новый диктатор снова сделал ставку на Мамонта…

— Всё равно я должен увидеть Савельева, прежде чем говорить с вами, — упрямо сказал Русинов. — Это принципиально.

— Не могу предоставить такой возможности, — проговорил генерал. — Его пришлось сдать шведам. Взрыв в их представительстве — его инициатива. Надо отвечать за глупость. А мы теперь — узаконенная официальная фирма. Наша, российская фирма, без всякого совместительства.

За выход из подполья генерал рассчитался с кем-то живым товаром — беднягой Савельевым. А может, поставили такое условие — очиститься от террористического элемента…

О чём пойдёт разговор, было ясно. Но требовалось выяснить, что известно генералу о последних неделях жизни Русинова — где был, что видел… Судя по тому, как поднимали с постели и как везли сюда, генерал по характеру и способу действий — кавалерист, лихой рубака. Потому в отставку вылетел: такие контрразведчики в Госбезопасности перестали пользоваться популярностью. Но они очень бы пригодились для военного или чрезвычайного положения.

Стоп! Погоди! Если Савельева сдали шведам — тому терять нечего. Он, в свою очередь, сдаст Ивана Сергеевича и его эту подружку из «постельной разведки». Тем более имеет на Афанасьева старый зуб! Чтобы спастись самому, Иван Сергеевич должен сейчас спасать Савельева. Что там сейчас происходит?!

— Я решил предложить тебе условия совместной работы, — пользуясь молчанием Русинова, заявил Тарасов. — Мы как-нибудь обойдёмся и без шведов, и без мирового капитала. Ты же патриот, Мамонт, и наверху у нас тоже есть патриоты. Всё видят, всё понимают. Хорошо знают раскладку геополитических сил в мире, тенденции, процесс развития… И без Савельева обойдёмся, он же полный дилетант в нашей работе.

— Без специалистов вы не обойдётесь, — проговорил Русинов, осмысливая ситуацию.

— Потому и обратились к тебе! — засмеялся генерал. — Ты у нас считаешься лучшим знатоком кладоискательства, тебе и карты в руки.

Скорее всего, генерал не знал, где побывал и что повидал Мамонт. Иначе бы уже не вытерпел, выложил козырь… Хотя если он игрок, то вначале пощупает партнёра, заставит сделать необдуманные шаги, проверит, сколько козырей, крепко ли сидит.

— Карты в руки, пистолет к виску, — пробурчал Русинов.

Если генерал совершил военный переворот, то немедленно оказался врагом фирмы «Валькирия». А если Савельев сдал Ивана Сергеевича и того стали «колоть», напичкав спецсредствами, то даже если он и заговорит, информация к генералу не просочится. В шведском особняке кто-то работал на Службу, но Савельев знал кто и должен был сдать всю разведку. Так что с этой стороны маловероятно ждать утечки информации к генералу. А его люди работали грубовато, по крайней мере те, что приходили за ним ночью, и навряд ли бы могли отследить, куда и с кем пропадал Мамонт на несколько суток. В любом случае точных данных у генерала быть не может. От его же догадок можно отбрехаться…