Манускрипт всевластия - Дебора Харкнесс

— Мэтью меня не порабощал. — Я не совсем понимала, что Сату этим хочет сказать, но твердо знала, что ничего насильственного он со мной не проделывал.

— Ты уверена? Он не давал тебе попробовать свою кровь?

— Разумеется, нет! — Как бы меня ни воспитывали, полной дурой я все-таки не была. Вампирская кровь — мощная субстанция, меняющая жизнь всякого, кто выпьет хоть каплю.

— Ты не чувствовала интенсивного вкуса соли? Не испытывала беспричинной усталости? Не засыпала внезапно в его присутствии?

В самолете Мэтью коснулся своих губ, а после моих. Мне стало солоно, и я вдруг как-то сразу очутилась во Франции. Моя уверенность дрогнула.

— Вот видишь, он все-таки тебя угостил, — покачала головой Сату. — Это нехорошо, Диана. Мы опасались этого, когда он в канун Мейбона последовал за тобой и забрался в твое окно.

— Что ты такое говоришь? — Меня обдало холодом. Не мог Мэтью поить меня своей кровью или вторгаться на мою территорию. Если бы он это сделал, то непременно объяснил бы мне почему.

— В тот вечер, когда вы встретились, Клермонт скрытно проводил тебя до твоего колледжа. Потом влез в открытое окно и несколько часов пробыл в твоей квартире. Раз ты не проснулась, он должен был усыпить тебя своей кровью — другого объяснения нет.

Я зажмурилась, вспомнив о вкусе гвоздики во рту.

— Эти ваши отношения — сплошной обман. Мэтью Клермонту нужно было только одно: пропавшая рукопись. Все, что он делал, и все, о чем тебе врал, вело к этой цели.

— Неправда. — То, что происходило между нами минувшей ночью, ложью быть не могло.

— Правда, Диана, правда. Мне неприятно все это тебе говорить, но выбора ты нам не оставила. Мы пытались вас разлучить, а ты ни в какую.

Совсем как мой отец, подумала я.

— Откуда мне знать — может, это ты лжешь?

— Ведьмы не лгут друг другу. Мы с тобой сестры.

— Сестры? — Мои подозрения возросли. — Ты как Джиллиан — вынюхиваешь мои секреты и настраиваешь меня против Мэтью под видом нежной сестры.

— Так ты знаешь?

— Что она следила за мной? Да, знаю.

— А что ее в живых больше нет? — с внезапной злобой спросила Сату.

— Как нет? — Земля пошатнулась, и я заскользила куда-то вниз.

— Ее убил Клермонт — потому он так срочно тебя и увез. Еще одна смерть, которую мы не смогли скрыть от прессы. «Молодая американка, историк по специальности, рассталась с жизнью вдали от родины», — процитировала Сату с горькой усмешкой.

— Нет. Это сделал не Мэтью.

— Он, уверяю тебя. Да еще и допросил ее перед смертью. Вампиры, как видно, до сих пор не усвоили, что гонца убивать бессмысленно.

— Фотография с телами моих родителей. — Да… Мэтью, пожалуй, мог убить того, кто принес мне ее.

— Это было жестоко со стороны Питера, и о Джиллиан он не подумал. Улик, разумеется, нет — Клермонт слишком умен для этого. Инсценировал самоубийство и оставил тело под дверью Питера в «Рэндольфе», как визитную карточку.

Я не дружила с Джиллиан Чемберлен, но то, что она никогда больше не увидит переложенного стеклом папируса, расстроило меня больше, чем я могла ожидать.

И убил ее Мэтью. Как мог он говорить о любви, скрывая от меня нечто подобное? Секреты секретами, но убийство, даже с целью возмездия — это уж слишком. Он сам постоянно предупреждал, что ему нельзя доверять, а я только отмахивалась. Может, и это входило в план — внушить мне доверие к себе, двигаясь от противного?

— Позволь мне помочь тебе, — с прежней мягкостью попросила Сату. — Это зашло слишком далеко, и ты в смертельной опасности. Я научу тебя пользоваться собственной силой, чтобы ты могла сама защищаться от Клермонта и других вампиров вроде Доменико и Герберта. Когда-нибудь ты станешь такой же великой волшебницей, как твоя мать. Верь мне, Диана, ведь мы же одна семья.

— Семья, — повторила я тупо.

— Каково было бы твоим родителям видеть, что ты запуталась в вампирских силках? — как ребенку, втолковывала мне Сату. — Уж они-то знали, как важно всем чародеям держаться вместе.

— Что ты сказала? — Я вдруг начала мыслить с кристальной ясностью, чувствуя такую щекотку, словно на меня смотрели сразу сто ведьм. В памяти барахталось что-то, касающееся отца с матерью и делающее ложью все, что сказала Сату.

Звук, который я услышала в следующий момент, напоминал трение веревки о камень. Ко мне по плитам ползли толстые бурые корни.

— Родители, — продолжала Сату, как будто не видя их, — хотели бы видеть тебя настоящей ведьмой, делающей честь роду Бишопов.

— В самом деле? — Я отвлеклась от корней, вдумываясь в ее слова.

— Не Мэтью Клермонту ты должна быть верна, а мне и другим чародеям, своим братьям и сестрам. Вспомни об отце с матерью — что бы они подумали о твоих шашнях с вампиром?

По моему хребту прошелся ледяной палец. Эта ведьма опасна, подсказывал мне инстинкт. Корни, уже доползшие до моих ног, ушли куда-то под землю, сплетаясь там в невидимую прочную сеть.

— Джиллиан сказала, что они погибли от рук чародеев. Правда это? Расскажи мне, что случилось в Нигерии.

Молчание Сату было равносильно признанию.

— Так я и думала, — вырвалось у меня.

Она шевельнула рукой. Я грохнулась на спину, задрав ноги, проехала по холодному камню двора и оказалась в каком-то зале с продырявленной крышей.

Спину жгло, но еще больнее было сознавать, что Сату может вытворять со мной все, что хочет. Права была Изабо: из-за своей слабости и неумения защищаться я попала в серьезную переделку.

— Ты снова отказываешься прислушаться к голосу разума. Не хочу причинять тебе боль, Диана, но придется, раз ты по-другому не понимаешь. Забудь Мэтью Клермонта и покажи нам, как завладела рукописью.

— Мужа я не брошу и вам помогать не стану. Эта книга — не наша собственность.

Душераздирающий вопль пронизал воздух, и началась такая какофония, что у меня чуть не лопнула голова.

— Не наша?! — Сату снова распластала меня на камне. — Вылезла из вампирской постели и хочешь примазаться к чародеям?

— Я чародейка по праву рождения. — Неприятие Сату, как ни странно, сильно задело меня.

— Ты такой же выродок, как и Стивен, — прошипела она. — Упрямая, поперечная, непокорная. И не желаешь делиться своими секретами.

— Да, Сату, я вся в отца. Он ничего бы вам не сказал, и я не скажу.

— Еще как скажешь! Вампиры открывают чародейские тайны капля за каплей. — Она опять щелкнула пальцами. Когда-то такой же жест другой ведьмы заклеил мою разбитую коленку лучше всякого пластыря, но на этот раз эффект был обратный. Сату как ножом вспорола мне правую руку и уставилась, будто завороженная, на хлынувшую из раны кровь.