Древнекитайская философия. Эпоха Хань - Коллектив авторов

заговорить после смерти. Как бы ни был человек велеречив, его не принудить говорить [после смерти]. Подобным образом, когда растение живет, его жизненной энергии присущ зеленый цвет, что дано ему [изначально природой], а когда растение погибает, то зеленый цвет исчезает, [так как природа] лишает его [этого свойства]. Растение остается зеленым, пока обладает жизненной силой, лишившись ее, оно теряет зеленый цвет; если он уже потерян, то ничто не сможет возвратить его, и растение не может стать само собой зеленым снова. Звук и цвет — явления одного рода, оба подчинены природе. Густой зеленый цвет сравним с дикими криками. Так как цвет увядшего растения не может снова стать зеленым, то было бы ошибкой утверждать, будто мертвый может сам собой заговорить.

Человек способен говорить потому, что он обладает жизненной силой[990]. А жизненная сила процветает до тех пор, пока [человек] может есть и пить, но, как только питание нарушается, жизненная сила приходит в упадок; когда она ослабевает, то и голос становится прерывистым, если же человек доходит до предельного истощения, так что не может больше есть, то рот его не в состоянии произнести ни слова. Но ведь смерть — это крайний предел истощения, как же может [человек] снова заговорить после [смерти]?

Некоторые утверждают: «Умершие люди услаждаются запахом жертвенного мяса и питаются воздухом, поэтому они в состоянии разговаривать». Получается, что жизненная энергия[991] умерших людей такая же, как и жизненная энергия живых людей. Если же живому человеку не давать ни пить, ни есть и лишь услаждать его запахом жертвенного мяса и кормить воздухом, то не пройдет и трех дней, как он умрет от голода.

Иные заявляют: «Жизненный дух мертвого человека [превосходит] жизненную энергию живого человека, поэтому [мертвому] достаточно вдыхать воздух, чтобы [быть в состоянии] воспроизводить звуки»[992].

Получается, что жизненная энергия живого человека обретается внутри его тела, а у мертвого якобы находится вне тела.

Чем здесь отличается мертвый от живого? И почему делается различие между [жизненной энергией, пребывающей] в теле и вне его?

Возьмем воду и нальем ее в большой глиняный кувшин. [Допустим, что] кувшин разбился и вода вылилась на землю; будет ли отличаться вода на земле от воды в кувшине? [Нет], вода на земле не отличается от воды в кувшине. Тогда почему же жизненная энергия вне тела должна быть отличной от жизненной энергии внутри его?

Когда человек умирает, он не становится духом, не обладает сознанием, не может говорить и, следовательно, не может вредить людям.

Чем можно доказать это?

Когда человек в ярости, он будет задыхаться [от гнева], но для того, чтобы причинить вред [другому] человеку, он должен применить физическую силу. А чтобы применить ее, необходимо обладать сильными мускулами и крепкими костями, и, лишь используя их мощь, он сможет нанести вред людям. Сколько бы ни задыхался от возбуждения разъяренный человек, находясь рядом с [ненавистным ему] человеком, как бы ни пыхтел и ни брызгал [слюной] в само его лицо, но будь он храбр, как [Мэн] Бэнь и [Ся] Юй[993], — все равно [одним лишь] гневным пылом он не сможет нанести увечье [этому] человеку. Вот если он поднимет руку и ударит, занесет ногу и пихнет, то тогда тот, кого он ударит и пихнет, не избежит повреждения.

Когда [человек] умирает, его кости сгнивают, мышечная сила пропадает, руки и ноги не в состоянии двигаться. И хотя бы даже [его] тончайшая жизненная энергия еще сохранялась, но ее едва хватило бы на вдох и выдох, и ни на что более. Так как же он смог бы причинить ущерб людям?

Люди и животные могут наносить повреждения человеку потому, что [люди] могут держать в руках острые мечи, а животные могут [пускать в ход] крепкие когти и острые зубы. После смерти руки человека разлагаются и не в состоянии снова взяться за меч, а когти и зубы [животного] выпадают и не в силах больше терзать [жертву]; как же они могут наносить вред людям?

У ребенка, который только что родился, руки и ноги полностью сформированы, но руки [пока еще] не могут ничего взять, а ноги не могут ступать, ибо хотя жизненная энергия уже сгустилась и сформировалась, но она еще не окрепла. Отсюда следует, что жизненная энергия не может сразу войти в полную силу. Жизненная энергия образует тело, но, пока тело мало и слабо, оно еще не в состоянии наносить вред людям. И тем более это [будет так в случае] смерти, когда жизненная энергия покидает [тело человека] и его жизненный дух исчезает. Если то, что мало и слабо, не в состоянии причинить вред людям, то можно ли утверждать, что холодные кости в состоянии повредить человеку? Разве же жизненная энергия умершего человека не исчезла? Как же сможет он повредить людям?

Невысиженное куриное яйцо представляет собой скопление в скорлупе неоформленной жидкообразности; если ее вылить и посмотреть, как она выглядит, то по внешнему виду она напоминает воду. И только тогда, когда наседка сядет высиживать яйцо, начинает формироваться тело [цыпленка], и лишь после того, как оно сформировалось, [цыпленок] может клеваться и пинаться. Когда человек умирает, наступает состояние неоформленности, как же может вредить людям бесформенная жизненная энергия?

Человек становится смелым и храбрым и может вредить людям потому, что ест и пьет, а когда он ест и пьет до полного насыщения, то сила и отвага в нем достигают предела. Став же безудержно смелым и храбрым, он уже становится способен чинить вред людям. Когда же человек заболевает и оказывается не в состоянии ни пить, ни есть, то тело его дряхлеет и слабеет, а когда дряхлость и слабость достигают предела, тогда наступает смерть.

Если во время недуга и упадка сил враг будет находиться совсем рядом [с заболевшим человеком], то он не будет в состоянии даже прикрикнуть [на обидчика], если [в это время] кто-то будет красть его вещи, [он] не сможет воспрепятствовать и отнять их [у вора] — причина этого в его истощенности и изнуренности.

Смерть же — предел истощенности и изнуренности; как же может [мертвый человек] вредить людям?

[Хозяин], у которого кто-то украдет курицу или собаку, даже если он робкий и слабосильный человек, не может не рассердиться; и если гнев его достигнет предела, то дело может дойти до взаимного убийства. В смутные времена [из-за голода] одни люди поедают других. Если бы души [людей], умерших таким образом, обладали сознанием, они должны были бы