Колдовская душа - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Дорогая, ты очаровываешь меня! О, как же ты хороша! – вздохнул он. – Когда я смотрю на тебя, я теряю рассудок.

Он схватил Сидони за бедра. Нашел губами ее губы и деликатно поцеловал. Она не стала его отталкивать, прислушиваясь к собственным ответным ощущениям. Задыхаясь от восторга и желания, Журден увлек ее к кровати.

– Этим вечером, о да, сегодня! – проговорил он. – Любимая, я хочу тебя! Так не может дальше продолжаться.

Он набросился на нее, стал мять и покусывать ей груди. Тяжело дыша, спустил штаны, пребывая в уверенности, что еще минута – и этот кошмар кончится. Журден дрожал в предвкушении, ласкал ее неловко и судорожно, бормотал любовные мольбы. Но и на этот раз дверь, ведущая к наслаждениям, оказалась закрытой.

– Мне больно, Журден! Перестань! – сказала жена, даже не прибегая к жалобному тону, как обычно в таких случаях.

Журден выругался.

Внезапно Сидони расплакалась. Она тоже надеялась на чудо. Как ни манили ее мечты сбежать во Францию, она вдруг осознала, какую важную роль играет в ее жизни муж. Несмотря ни на что, они жили рядом, почти каждую ночь на протяжении многих лет спали в одной постели, не говоря уже о тех приятных поездках, которые они совершили вместе, и об оживленных дискуссиях, которые возникали у них после посещения кинотеатра. Ей будет недоставать Журдена, Сидони только теперь это поняла.

– Прости меня, любимая, – пробормотал Журден. Он был расстроен и подавлен. – Пожалуйста, прости! Не знаю, что на меня нашло…

– Мне не за что тебя прощать, ты – мой муж.

И Сидони зарыдала в голос, жалкая в своей полунаготе. Журден с тяжелым сердцем вышел из спальни.

В Сен-Приме во вторник, 27 июня 1933 года

Жасент довела племянницу до монастырской школы. Были последние дни занятий перед летними каникулами. Калеба Жасент оставила на попечении соседки, а сама решила отправиться в Роберваль на такси.

В полотняной бежевой юбке и белой блузке, с собранными в шиньон волосами, Жасент направилась к вокзалу в полной уверенности, что ей удастся найти свободную машину.

Подходя к привокзальной площади, молодая женщина заметила Матильду, которая, стоя в тени плакучих ив, махала ей рукой. В другой руке у знахарки была корзинка с недавно сорванными травами.

– Ты куда-то спешишь, моя красавица? – крикнула Матильда. – Поездов не будет до самого вечера.

Жасент не хотелось останавливаться, и она бросила взгляд в сторону припаркованных у перрона автомобилей. Ни одного такси… Она подошла к подруге, однако у нее на лице читалось разочарование.

– Здравствуй, Матильда! Ходила за травами?

– Сейчас лучшее время для сбора лекарственных растений, поэтому сегодня я встала очень рано. А ты куда направляешься, такая нарядная?

– Еду к Сидони. Хочу рассказать ей о Поле и Эмме. На крестинах мне не удалось поговорить ни с ней, ни с Лориком. Поеду в Роберваль на такси.

– Боже правый! На такси? Зачем? В субботу Пьер сам тебя отвезет – сэкономишь деньги. Поговорить с Сидони – это ведь не срочно!

– Не тревожься, я возьму с Сидо обещание никому ничего не рассказывать, по крайней мере несколько недель.

– Артемиза сна лишилась из-за этой истории. Она снова ко мне приходила. Бедняжка боится: что скажет ее Жактанс, когда узнает, сколько времени она это от него скрывала? Подумай еще вот о чем, Жасент: не доставит ли это проблем твоему брату, ведь они с соседом видятся чуть ли не каждый день. Ты ведь вполне можешь оставить то, что знаешь, при себе.

Матильда взяла молодую женщину за руку и заглянула ей в глаза. Проницательный, настойчивый взгляд ее черных очей оказывал поистине магическое воздействие.

– Идем ко мне, попьем чаю! И заодно все обсудим. А в Роберваль съездишь в другой раз.

Жасент со смущенной улыбкой отказалась – на дороге показался черный автомобиль.

– Матильда, извини, я бы с удовольствием, но приехало такси! Не хочу медлить. Зайду к тебе завтра, обещаю! Я хочу поговорить с Сидони не откладывая: мне кажется, это важно. Я бы еще вчера съездила к ней, но Рози Пулен не могла взять к себе Калеба…

– Знаешь, я бы тоже с удовольствием посидела с твоим маленьким братом. Я его не съем! Могла бы оставить его и под моим присмотром.

– Конечно, в следующий раз так и сделаю. А сейчас мне пора!

И Жасент побежала к такси, из которого вышел пассажир и, держа чемодан в руке, пошел по своим делам. Минута – и тяжелый автомобиль на глазах у Матильды покатил по дороге, увозя на заднем сиденье ее подругу.

В Робервале через час

Сидони только что проводила до двери крепко сложенную пятидесятидвухлетнюю даму, супругу одного из метрдотелей «Шато-Роберваля», совершенно не стесненную в средствах. Дама заказала наряд из легкой ткани – к бракосочетанию своей дочери. Несмотря на экономический кризис, роскошный отель принимал множество иностранных туристов, а также богачей из Квебека и Монреаля.

Дабы защитить своих клиенток от нескромных взглядов (вполне объяснимая предосторожность!), Сидони устроила у себя кабинку с красными занавесками, внутри которой было большое зеркало. Там она снимала мерки с клиенток, а также устраивала примерки. Самой Сидо кабинка очень нравилась, ведь там за большие деньги установили приятное освещение, как в театральных ложах. В который раз она скрылась там, чтобы как следует изучить себя в зеркале. Ее кудряшки были подстрижены чуть ниже затылка, оставляя шею открытой. Одета Сидони была в платье-футляр из зеленого шелка на тонких бретельках, украшением служили длинные бусы из черного искусственного жемчуга. Взгляд у молодой модистки, по ее собственному мнению, был как у разъяренной кошки. Она прошептала еле слышно:

– Совсем как у Эммы, когда я запрещала ей выходить из дому тайком от родителей! Может, мы с ней и правда похожи больше, чем я привыкла думать? Как бы мне хотелось уже сейчас быть в Париже, подальше от всех, от моей семьи, от Журдена! Там я стану другой, я в этом уверена.

Звякнул колокольчик на входной двери. Маргарита, швея-ученица, отодвинула занавеску, отделявшую примерочную от основного помещения.

– Мадам Прово, новая клиентка! Красивая дама, – шепнула девушка, которой было всего шестнадцать.

– Уже иду! А вы возвращайтесь в мастерскую, и побыстрее!

– Я вышла в зал, чтобы взять отрез ткани, и как раз собиралась…

– Не пререкайтесь со мной! Идите. Вы в рабочем халате и сандалиях! Я настоятельно просила вас не покидать рабочего места.

– Простите, мадам Прово! В зале никого не было, и я спешила как могла, уверяю вас!

Недовольная Сидони властным жестом услала девушку прочь и, изобразив на лице широкую улыбку, предстала перед новой клиенткой, которая оказалась никем иным, как… Жасент!