Красный космос - Михаил Савеличев

Неизвестно, какими системами защиты он обладает, но если даже около Земли его не удалось поразить ракетами, можно предположить, что вполне достаточными, дабы отразить удар «Истребителя». А потому счет будет идти на мгновения. На те мгновения, что отделяют корабль, вынырнувший из загоризонта в обычный космос и лишенный ориентации, до того момента, когда счетно-решающие устройства зададут ему новый курс.

Тогда, в небе Британии, юный лейтенант Гор чуть опоздал, но сейчас такого права у него не было. Полет в один конец. Полет в один конец…

Ему показалось, что тьма зашевелилась огромным черным медведем, которого зимой потревожили в берлоге. Темное пятно расплывалось, поглощая звезды и созвездия. И Гор ощутил, как в лицо ему ударил тугой ветер, прокаленный смертью.

Ветер.

В лицо.

Прогорклый от запахов так и не погребенных тел солдат, что тысячами и тысячами лежали на полях сражений, в лесах, болотах, тлея и превращаясь в землю, словно своим прахом пытаясь вернуть плодородие обожженной, напичканной сталью почве.

Это было невозможно – колпак Истребителя и колпак пустолазного костюма надежно изолировали Гора. Да и откуда в космосе ветер?! Но навигатор ничего не мог с собой поделать. Чувства не лгали.

И словно взрыв медленно прорастает над вздрогнувшей от удара землей. Только здесь вздрагивает, взвывает от невыносимой боли и ярости само пространство, не желая впускать в себя ни капли той загоризонтной некроты, что превращается по эту сторону реальности в черную, тягучую жижу. Вот она – висит вокруг Гора тонкой взвесью, как черный дождь, готовый пролиться на Красную планету.

– Врешь, – цедит Гор, – не пройдешь! На этот раз я тебя не боюсь, тварь! Не пройдешь! – Руки до хруста в суставах впиваются в рычаги, нога толкает педаль форсажа, и максимальное ускорение пластает тело по креслу, прокатывается по нему катком троекратной, десятикратной, двадцатикратной тяжести.

Но что это?! Что? Черная капля распадается, цветок распускается и разлетается на множество лепестков, которые уплотняются и обретают цвет. А точнее – цвета. Все цвета и оттенки, которые только могут существовать в мире. Хочется зажмуриться от буйства красок. Но нельзя. Невозможно. Цель потеряна. Скрылась. Опять ускользнула…

И Гора обжигает жуткая мысль: а что, если он сам этого хотел?! Хотел, чтобы «Уничтожитель» и «Истребитель» никогда не встретились в последнем смертельном танце? Хотел, потому что вновь испугался… струсил… сдрейфил… как тот мальчишка, что с полными слез глазами смотрел, как к Земле несется узкое, хищное тело ракеты А-5, начиненной отнюдь не взрывчаткой, а чем-то гораздо более страшным и мощным. Смотрел и не мог себя заставить оттолкнуть штурвал, чтобы отправить и свой самолет в последнее, смертельное пике.

– Врешь… врешь… врешь…

Он шептал себе эти слова, а сам лихорадочно выискивал среди безумия красок затерявшуюся черную тень. Почему-то он был уверен – она черная. Они всегда любили черное. Черная форма. Черная ракета А-5. Черный «Уничтожитель».

Чудо! Мне нужно чудо!

Найти в черном стоге черную иголку и сломать ее, потому что в ее кончике и таится смерть Кощея.

Вот!

Вижу!

Руки на рычагах. Нога на педали. Глаза неотрывно следят за черной искрой. Не уйдешь. На этот раз не уйдешь. Потому что другого раза у тебя не будет, товарищ Гор.

1 сентября 1946 года, в седьмую годовщину начала мировой бойни, у воюющих держав Союзников имелся шанс одержать победу над Рейхом. Но этот шанс оказался под угрозой из-за трусости одного человека.

Союзникам как воздух был необходим плацдарм в Британии, к тому времени превращенной Рейхом в неприступную крепость. Вот когда со всей тяжестью проявились последствия проигрыша битвы за Британию в 1940 году!

Невероятными усилиями Советским войскам удалось закрепиться на выступе в районе Па-де-Кале при ураганной огневой поддержке крейсеров Объединенного Атлантического флота, за гордым названием которого скрывались жалкие остатки Тихоокеанской эскадры, окончательно выдавленной рейхсмаринами из Восточного полушария.

И когда казалось, что задача решена, бригады морпехов, закаленные в кровопролитных десантах в Севастополе, буквально вгрызлись в прибрежный клочок, не земли даже, а густой смеси песка, свинца и напалма, и когда требовалась методичная работа авиации, поддерживающей новые волны десанта, чтобы дальше вбивать клин в глотку врага, было перехвачено сообщение о запуске из района Пенемюнде ракеты А-5 с ядерным котлом на борту. Сумрачный тевтонский гений, соединив в своем чудо-оружии ракетные и ядерные достижения, нанес удар возмездия.

По приказу Объединенного командования Союзников на перехват А-5 поднялись сводные эскадрильи реактивных истребителей – все, что в тот момент могли наскрести на оперативных просторах европейской бойни СССР, США и Великобритания, если только правительство в изгнании, драпанувшее до самой Индии, можно было считать Великобританией, а не эфемерным осколком некогда могучей империи. Сверхзвуковую ракету могли перехватить только сверхзвуковые самолеты.

Охотники за А-5. Охотники за самым могучим и неотвратимым оружием, которое только смогли создать нацистские ученые и инженеры. Когда бесноватый фюрер на своих бесконечных парадах кричал, брызгая слюной и закатывая в приступах глаза, о «чудо-оружии», которое-де вот-вот создадут гениальные ученые высочайшей расовой чистоты и которое переломит ход войны Германии, сцепившейся в смертельной хватке со всем остальным миром, ему мало верили те, кто находился по другую сторону фронта. Советская армия, ведя кровопролитные бои, продвигалась к границам Рейха. Около Британии сосредотачивался морской кулак, готовый нанести по острову удар такой силы, который вышибет рейхсвер на другую сторону пролива, а затем и вовсе оттеснит от побережья Франции. Старая добрая Англия и прекрасная Франция будут освобождены. А безумная страна взята в клещи Союзников, чтобы окончить свое существование в бессильных попытках взять реванш этим «чудо-оружием» – порождением воспаленного воображения бесноватого фюрера.

Союзники трагически недооценили способность германской нации к сопротивлению. Нацистский культ, массовые жертвоприношения в концлагерях, когда десятки, сотни тысяч заключенных шли под ножи жрецов СС, затянутых в черную форму с молниями, задыхались в газовых печах, заживо сжигались в огромных ямах, куда непрерывными потоками изливался напалм, а также удушающая атмосфера слежки всех за всеми, доносительства всех на всех – соседей на соседей, родителей на детей, а детей на родителей, вкупе породило некрополе такой мощи, какое не видывало человечество за всю свою историю. В свою очередь, некрополе породило «чудо-оружие» – ракеты серии «А».

Когда первые образцы ракет стартовали с испытательной площадки в Пенемюнде, никто не мог поверить, что эти неповоротливые туши, способные нести мизерный по массе боезаряд, почти переломят ход войны. И если все же чудом и кровью Союзников не переломят, то заронят в мысли американцев и европейцев опасные сомнения в такой уж дьявольской сущности некрополя, которое одаряет своих приспешников столь могучими чудесами.