Роковой романтизм. Эпоха демонов - Евгений Жаринов

Он писал многочисленные сочинения, хотел восстановления во Франции старинной, дореволюционной религиозности, католической ортодоксальности. Об этом — такие произведения, как «Гений христианства», «Мученики». Они написаны очень пышно, очень риторично. Мадам де Сталь писала все-таки еще близко к XVIII веку: она писала кратко и остро. А Шатобриан — писатель совсем иного склада, он любит потоки декламации, пышные сравнения. Он любит, чтобы терялись всякие границы между стихами и прозой. Унизывает свою прозу метафорами, всеми поэтическими тропами. Очень заботится о звучании прозы, проверяет ее на слух, как если бы это были стихи.

При Бурбонах, когда Бурбоны вернулись во Францию, этот преданный им Шатобриан сделал большую политическую карьеру. Он представлял бурбонскую Францию на разных политических конгрессах. Был одно время министром иностранных дел, был посланником Франции в разных столицах. Стал политической опорой восстановленного во Франции режима, опорой Реставрации. И так было до конца жизни. Скончался он уже после революции 1848 года, страшно почитаемый. В последние годы жизни Шатобриан существовал в Париже на правах общефранцузской достопримечательности: к нему являлись на поклонение, он считался красой Франции.

Откуда пошла писательская слава Шатобриана? Она пошла с самого начала века. В 1801 году вышла его повесть «Атала» (это женское имя). И несколько позже вышла его повесть «Рене».

«Атала» — повесть с необычайным сюжетом для того времени. Там изображен Новый Свет, тот Новый Свет, где удалось побывать Шатобриану. Там изображается дикая Америка, Америка прерий, рек и лесов, Америка индейцев. Я думаю, что с Шатобриана, вероятно, вообще в литературу вошла индейская тема. Он первый написал об индейцах, эта тема разрабатывалась потом через Купера и всяких менее талантливых писателей, вроде Майн Рида. Шатобриан с большим увлечением описывает своих индейцев. Описывает их нравы, строй их жизни, их обычаи, их обряды, празднества. Атала — дочь военачальника одного из индейских племен. Сюжет этой повести таков. Шактас, юноша из враждебного племени, захвачен племенем, к которому принадлежит Атала. Назначен праздник, по завершении которого Шактас должен пойти на костер. И тут возникает тайная любовь между двумя молодыми людьми, между героиней и Шактасом. Атала берется спасти Шактаса, она ему устраивает побег. Он действительно спасен. Но Атала в конце концов погибает. Сюжет, как видите, довольно похож на то, что мы читаем в «Кавказском пленнике». И Пушкина иногда подозревали в том, что сюжет «Кавказского пленника» взят из «Аталы» Шатобриана.

В «Атале» сказались все будущие тенденции Шатобриана, его католические тенденции. В повести «Атала» очень большое значение имеет религия. Там изображена католическая колония в диких лесах, во главе с патером Обри. Колония, которая заботится о людях, в этих лесах заблудившихся и погибающих, и в которой им оказывают всякое покровительство. Шактас и Атала измучены своим бегством. Они должны были проламываться сквозь дикие леса в страшную грозу, в страшную непогоду. Они попадают в эту колонию, которая рисуется в очень идиллических тонах. Какое-то соединение природы и христианства дано в изображении колонии патера Обри. Но в чем романтика «Аталы»? Конечно, она в малой степени в истории Аталы и Шактаса. И в колонии Обри — это тоже сомнительная романтика. Романтизм этой повести дает знать о себе, например, в пейзаже, в описании разлива реки Миссисипи — эти страницы показывают, что Шатобриан был духовно близок романтизму, иначе он этих страниц не мог бы сочинить. Да, вот эта разлившаяся Миссисипи — это и есть романтика. Безбрежность, разнообразие жизни, богатство жизни, пестрота жизни. Благодаря этим описаниям «Атала» имела большой успех у читателей. Странное сочетание в этой повести. С одной стороны — культ природы, необузданной, дикой. Здесь у Шатобриана появляется (у одного из первых во французской литературе) страсть, тема страсти. Дикая стихия жизни, природа вне человека и природа в человеке (страсть). А с другой стороны — католическая тема, тема религиозная (патер Обри, вся колония, которую он создал), дух христианской кротости. Это внутренние компоненты повести. Мысль его такова: он изображает развязавшуюся, дикую природу, и он очень чувствует и умеет передать красоту свободы (еще до Байрона). Но Шатобриан хорошо понимает — и в этом он прав, — что дикая воля, как она ни великолепна, нуждается в некоем регулятивном начале, чтобы ее вводили в какие-то формы, в какую-то меру.

Шатобриан приемлет выход всех жизненных сил на свободу. Он приемлет их под названием сил природы, но это все жизненные силы. Природу вне человека и в человеке Шатобриан признает, но считает, что она нуждается в существенных поправках, которые должна сделать Церковь. Сама природа, предоставленная произволу, способна на величайшие жестокости (племена воюют друг с другом, сжигают пленников на кострах — вот природа сама по себе). Нужен элемент, гуманизирующий природу. Источник его Шатобриан усматривает в Церкви. Это очень похоже на высказывание Мити Карамазова: «Слишком широк человек. Я бы сузил».

Следующая повесть «Рене» — это история молодого человека. И в ней также намечается конфликт между необузданными страстями внутри нас и Церковью, которая призвана эти страсти усмирить. Герой, как и Шатобриан, отпрыск старинной дворянской фамилии. Он живет мрачно и одиноко. У него нет в жизни цели, у него нет друзей, единомышленников. Он воплощает всем своим обликом мировую скорбь.

Шатобриан впоследствии любил говорить, что Байрон будто бы его обокрал, что байроновские мрачные, скорбные герои — Чайльд-Гарольд, Лара, Манфред, Гяур — списаны с его Рене. Будто бы тему мировой скорби Байрон взял у него.

В повести «Рене» по-своему, в очень приглушенном виде, разыгрывается характерный для романтиков инцестуальный мотив. Инцест — нарушение кровных запретов. Рене убеждается, что его самый лучший и близкий друг — его собственная сестра — любит его совсем не сестринской любовью. Она бежит от этой любви, бежит от возможности кровосмешения. Она принимает постриг. И уже за решеткой монастыря признается в своей любви, когда это признание становится безопасным. Здесь явно несмотря на все христианство Шатобриана, сказался элемент «неистовости», столь характерный для всего французского романтизма. Рене бежит от самого себя. Куда? В Америку, то есть в место действия первой повести, где разворачивались недюжинные страсти на фоне разлива бурных рек и горных пейзажей. Если для русских романтиков таким диким космосом представлялся Кавказ, то для Шатобриана — это будет Америка. Шатобриан — аристократ, но не меньшим аристократом являлся и «безумный» маркиз. «Маленькие домики», столь изящно и одновременно с этим развратно описанные тем же Казановой. «Влюбленный дьявол» аристократа Казота, «Отшельник» виконта д’Арленкура — все это свидетельствовало о том, что за маской приличия в галантный век всегда скрывались различные демоны. Шатобриан вышел из этой среды, и среда эта была далеко не идеальной в нравственном плане. Описывая в своей повести «Атала», как молодые любовники, убегая из плена, прорываются сквозь густые чащи лесных зарослей, как они выходят в долины рек, как вершины гор поражают их своей красотой, Шатобриан, как нам кажется, на самом деле изображал бурю эмоций, переполнявших его самого. Повесть «Рене» входит в общий трактат «О Духе Христианства». Повесть об инцесте находится в контексте рассуждений о христианской вере. Эта контрастность сама по себе отдает какой-то достоевщиной, но известно, что русский писатель был большой мастер по части погружения в те области человеческого сознания, куда даже Христос не заглядывал.