Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская

– Я не понимаю твоего тона?!– посерьезнел Алекс.

– И никогда не понимали! Я никогда не доверяла вам!– высказала София.

– Это для меня не ново,– невозмутимо ответил Алекс, не сводя проницательного взгляда с девушки.

– А я и не была обязана вам доверять!– защитилась она, понимая, что Ахматов всегда чувствовал ее настороженность к нему, даже тогда, когда она не знала, что он агент.

– Но я – доверял…

– Ложь!– категорично возразила София.

– Не сомневаюсь, что именно так ты воспринимаешь любое слово из моих уст,– тонко упрекнул тот.

И даже сейчас, злясь на него и презирая за обман ее надежд, она с досадой отметила его деликатность. Ахматов не уступал ей, но делал это с присущим ему благородством и завидным самообладанием. Хотела бы София иметь хотя бы каплю такого самообладания.

– Я руководитель оперативной группы, но, скрывая это, во всем остальном я был искренен… в отличие от тебя.

От сделанного заключения София опешила, но ненадолго. Придя в себя, она громко раздраженно заявила:

– Я все поняла!

– Что ты поняла?!– неожиданно повысил голос Ахматов, разозлившись на себя, что не может изменить ситуацию, и на Софию, что так упряма.

– Все!– резко поднялась София, считая бессмысленным продолжать дальнейший разговор.

Алекс тут же преградил ей дорогу и жестко потребовал:

– Сядь, Мэдисон!

София проглотила этот тон и, сдерживая себя от желания послать его куда подальше, сквозь зубы прошипела:

– Я вам не подчиняюсь!

Заметив, как его рука потянулась к ее локтю, чтобы удержать на месте, София резко подняла ладони вверх и, уже угрожающе щурясь, продолжила:

– А если вы еще раз дотронетесь до меня, – я выцарапаю вам глаза!

И Мэдисон нервно, спотыкаясь на каблуках, выбежала из квартиры. Ахматов сердито сунул руки в карманы брюк и, хмурясь, затоптался на месте. Он не собирался усмирять ее несносный характер. Его злило поведение девушки, ее импульсивность и хладнокровие, и в то же время мучило нестерпимое желание укротить и покорить эту женщину. Даже зная о неприятном опыте Софии с мужчинами, Алекс откровенно не мог понять, почему при всем его обаянии, доброжелательном отношении, терпеливости и заботе она отбивалась от него, будто от чумы, вела себя враждебно и все время норовила сбежать. Что он делал не так? Почему не мог оставить попыток завоевать эту женщину? И почему вот уже месяц не думает о других женщинах? Что-то перевернуло его мир вверх ногами, и он не узнавал себя. Неукротимые чувства переполняли Алекса и делали его уязвимым, омрачали настроение, утомляли физически.

***

София вылетела из квартиры Майка, и уже открыв свою дверь, замедлила шаг и оглянулась на коридор. Боковое зрение не подвело: в конце коридора у окна стоял Келтон и разговаривал по мобильному.

– Майк!– жестко окликнула София соседа.

Тот обернулся, попутно прощаясь с собеседником и, виновато улыбаясь, направился к девушке.

– Прости, я немного задержался…

София резко ухватила мужчину за рубашку на груди и дернула к себе. Гневно прищурив глаза, она еле слышно проговорила прямо ему в лицо:

– Никогда тебе не прощу… И больше не смей входить ко мне без предупреждения или открывать дверь своим ключом!

Майк округлил глаза, не вполне понимая перемену в настроении девушки, и особенно ее крепкий, яростный кулак, которым она сжимала его рубашку.

– Что тебя так разозлило?– мягко разжимая ее пальцы на своей рубашке, спросил Майк.

– Если тебе еще раз принесут такую «программку», больше никогда не приглашай меня посмотреть!

Келтон недоуменно сдвинул брови.

– Тебе ясно?– громко спросила София.

– Ясно…

Она сразу развернулась и скрылась за дверью своей квартиры. Майк расслабленно выдохнул, поморгал, соображая, что произошло, а затем поправил на себе рубашку и пошел к себе.

***

София размышляла всю ночь: как такое с ней могло произойти. Еще не отойдя от нервного напряжения, которое испытывала на протяжении всего дня и особенно, когда выполняла одно действие операции за другим, она не могла уложить в голове мысли о собственном поражении. Снова кружилась голова, и тело ломило от нервного возбуждения. Она представляла, что будет с ней утром… на следующий день… через неделю… Было ощущение какой-то незавершенности, опустошенности, обескрыленности. Самым мучительным было то, что София не могла понять, из-за чего такой дискомфорт и подавленность, что ее больше задевало и вызывало головную боль. Все еще перед глазами мелькали коридоры ФАМО, вентиляционные туннели и решетки, пароли, коды и таймер установки «Цербера» на голубом экране; обрывки физических ощущений: комок страха, застрявший в горле, влажные пальцы в перчатках и тугой ворот платья и нервный голос Майка, и через все это – крепкие руки Алекса, которые прижимали ее к своей груди, и его глубокий, многозначительный взгляд, при котором ее мысли разбегались в разные стороны.

Уснув в час ночи и проснувшись в одиннадцать утра с одним и тем же ощущением дискомфорта во всем теле и полным хаосом в голове, София приняла решение не разбираться с этим в одиночестве и заказала такси в промышленный район Хьюстона.

***

Мэдисон вошла в холл перед кабинетом Билла Макстейна и направилась прямиком к его двери. Неожиданно перед дверью возник агент Стивенсон и строго уставился на девушку.

– Приветствую вас,– жестко бросила София и двинулась вперед.

– Куда вы, Мэдисон?– остановил девушку Эд, надвигаясь на нее скалой.

– Мне нужно поговорить с директором Макстейном,– требовательным тоном ответила та, пытаясь обойти мужчину.

– Сейчас он занят, а о приеме нужно договариваться заранее!– не сдвинувшись с места, сказал тот.

– Эд, из-за своего малодушия вы не даете мне покоя. Где ваше хваленое самообладание агента?– раздраженно поинтересовалась Мэдисон и строго выставила руки на бедра.

С высоты своего роста Стивенсон окинул девушку снисходительным взглядом и строгим жестом указал на стул.

– Придется подождать. Директор занят.

София поняла, что Стивенсон не сдвинется с места и не пропустит ее в кабинет директора, терпеливо кивнула.

– Хорошо, а агент Кайл у себя?

– Можете пройти к ней,– равнодушным тоном ответил тот и властно сложил руки на груди.

– Спасибо… зануда,– уже шепотом добавила она и вышла.

София прошла к кабинету Сибил Кайл и постучала в дверь. Никто не ответил. Тогда она заглянула и, никого не обнаружив, вошла и присела в кресло пациента. В ожидании женщины на Софию нахлынули воспоминания о ежедневных утомительных, но захватывающих занятиях и процедурах во время ее обучения здесь. Мягкое кресло с откинутой назад спинкой снимало напряжение и упорядочивало мысли. Мягкий свет ламп и ровный поток свежего воздуха из вентиляции над креслом заставил задуматься над смягчением своего отношения к инциденту с Ахматовым, но она была настроена на выяснение всех подробностей.