Созидатели. В поисках рассвета - Евгения Мос

тоже чувствовала, как хочется поскорее сбежать. Ее захлестывала неистовая нежность, доверие к мужчине рядом, которое не знало, как проявиться. И все что ей оставалось делать, это сжимать его ладонь, гладить по плечам и целовать в шею.

Гуляния продолжались еще час, после чего Пенелопа вручила факел Софосу и махнула рукой, мол, дальше потанцуем и без вас. Девушки во всю ели фрукты, желали счастья молодым и пели уже пьяные песни.

Мужчина шел на ватных ногах, держа в одной руке факел, во второй руку его спутницы, спутницы на всю жизнь. Они дошли до храма, поднялись по ступенькам в полной тишине, боясь сказать что-либо и нарушить нежную тишину. Им выделили дальнюю комнату, которая никем не была занята.

В комнате стояла большая кровать, стол, а окнах колыхались занавески, точно, как одежда на молодоженах. Софос закрыл аккуратно дверь, руки слегка дрожали. Он повернулся к Леде, которая слегка замерла, быстро моргала. Ей казалось, что она слышала свое сердце в груди.

Здесь все слова были лишними. Слова не нужны, если между двумя искрит так, что можно развести огонь.

Мужчина подхватил ее на руки, вдыхая приятный и такой знакомый родной запах персиков и соленого моря. Он опустил Леду на кровать, сам опускаясь на колени перед ней и проводя руками по бедрам, лаская и осыпая легкими поцелуями.

Дыхание девушки стало слегка прерывистое, она запустила пальцы ему в волосы, перебирая и с удовольствием слыша его хриплое дыхание, похожее на мурлыканье.

Он поднялся до ее лица и впился в губы горячим поцелуем, от которого все связные мысли покинули ее. Девушка тихо простонала ему в губы, его захлестнули эмоции. Хотелось пройтись прикосновениями по всей ней, скорее снять одежду, прижаться кожей к коже, сделать полностью своей. Но он сдерживал бурные порывы, понимая, как важно в первый раз проявить бережность, подарить тепло и ласку перед пожаром.

Леда ощутила, как он снова опускается на колени перед кроватью и снимает с нее сандали, проходит жаркими касаниями по ступне, прикасается губами к ее щиколотке, массирует пальцы и она в забытьи от переполняющих ее чувств откидывается спиной на кровать, расслабляясь и распаляясь еще больше.

Ей столько раз рассказывали то, что происходит между мужчиной и женщиной. Но все рассказы мерли на фоне реальных ощущений, обжигающего дыхания и таких поцелуев, и прикосновений, дарящих трепетное наслаждение.

Приятные ласкающие прикосновения к бедрам, чуть сжимающие, придвигающие ее ближе к нему, тело к телу. Он снял с нее венок, попутно покрывая поцелуями лицо, проходясь по вискам, щеке и шее. Снял фату, а руками забрался в волосы, медленно расплетая прическу, слыша ее тихие судорожные вздохи. Он, наконец-то, распускал ей волосы, зарываясь в них, перебирая белые мягкие пряди, точно шелк.

Леда потянулась за поцелуем, и Софос снова накрыл ее губы своими так будто он был жаждущий, а она его оазис в пустыне. Он снова и снова исцеловывал ее щеки, шею, волосы, руки. Нежно, как будто читал молитву, превознося ее. Девушка гладила его твердые плечи, чуть сжимая, а иногда слегка царапала, побуждая его к решительным действиям и чувствуя, как нарастает желание внизу живота, что сил уже не было.

Леда стянула рубашку с мужа неловкими движениями, руки совершенно перестали ее слушаться, а он аккуратно, насколько позволяли эмоции, развязал платье, отбрасывая ткань, точно открывал подарок. Она лежала обнаженная на кровати, и он поцеловал ее в ямку под горлом, проводя языком до груди, и заставляя ее выгнуться дугой. Белая грудь манила, и он не стал отказывать себе в удовольствии поцеловал ее, крепко, но бережно сжимая и проводя кончиками пальцев по вершинам. С губ Леды снова вырвался судорожный вздох, от чего руки мужчины снова стали слегка дрожать от нетерпения.

Леда чувствовала, как мужчина рядом с ней старается быть более медленным, но она сама хотела уже все ускорить, ощутить каково это, когда часть тебя принадлежит другому, самому близкому. Ощущение тяжелого тела сверху было таким естественным, как будто они были созданы друг для друга, от этих мыслей желание дальнейшего шага уже переполняло чашу страсти, хотя девушка прекрасно понимала, что это будет первый раз, а значит возможен небольшой дискомфорт.

Но напрасно она думала об этом, мужчина рядом уделял внимание каждому сантиметру ее тела так, заставляя наливаться горячей истомой, что тело становилось пластичнее и гибче.

Леда провела руками по торсу, спускаясь ниже, сжимая сквозь ткань. Софос приглушенно зарычал и убрал мягко руку.

— Я люблю тебя, — прошептала она то, что он и так знал, прикрывая глаза и закусывая губу.

— Я тебя тоже, мой самый прекрасный утренний рассвет. — Он поцеловал ее в лоб, проводя рукой по груди и спускаясь ниже в дразнящей ласке.

Все слилось в единый поток, слились тихие слова любви, жаркие поцелуи, страстные и нежные прикосновения. Софос действовал аккуратно, даря поцелую и ласку часто дышащей девушке, ее животу, бедрам, коленям, нежной коже во внутренней стороне бедра. Мягко прошелся рукой, обхватывая и прижимая жену еще ближе.

Есть ли нежность больше, чем желание сделать близкому приятнее, чем себе, желание слышать дыхание, что готов сам иногда не дышать? Есть ли больше близость, чем единение душ до того, как слились их тела?

Когда двое становятся первый раз единым целым, в этом таинстве рождается новая степень доверия, принятия, бесконечной глубины. Он двигался бережно, а она была принимающей. Его такого серьезного бесконечно мудрого, сильного мужчины. Доверяя свою жизнь, веру, любовь, сердце, душу. Даря нежность всех миров, свет каждой утренней зари.

Софос смотрел в глаза Леды, видя отражение своих чувств, и взгляд не отпускал на протяжении всего жаркого, но аккуратного движения. Он сплелись телами, обхватывая друг друга бедрами, держась за руки и сливаясь в поцелуях, что было непонятно, где кончается она, и начинается он.

Когда они оба лежали на спинах, он притянул жену к себе и поцеловал в макушку.

— Я никогда тебя никуда не отпущу.

— Я тоже, я всегда рядом. — прошептала она в ответ.

Муж и жена лежали уставшие, сплелись телами, обнимая, гладя и целуя друг друга, уже успокаиваясь после бурных всплесков и засыпая как единое целое. Леда, это его Леда. Его жена. Его маяк в этом мире.

И никого больше в мире не существовало для них.

Глава 24

Леда снова очнулась в светлой спальне, из окна доносился прибой волн. Девушка огляделась, собирая остатки разума. Голова перестала гудеть. Она размяла свои кисти, повертела шеей и оглядела комнату.