Дорога смерти - Илья Бушмин

— Саня, я что-то нашел.

Рябцев выудил со дна нижнего ящика спрятанные под толстой пластиковой папкой бумаги. Это был ворох ориентировок.

— Какие-то рожи…

— Погоди. Дай-ка.

Бегин взял ориентировки и принялся быстро просматривать. Перед его глазами мелькали фотографии, имена и краткие справки с указанием судимостей, биографии, адресов.

— Николай Бакин, Наро-Фоминск, Московская область. Ришат Исмагилов, Тольятти. Артур Томилин, Забайкальский край…

Бегин остановился на фотографии Томилина. Это лицо он узнал сразу — Бегин вообще был первым из представителей правоохранительных органов, кто несколько дней назад увидел это лицо.

— Володя, — произнес он, не веря своим глазам. — Это ориентировки на тех, чьи пальцы нашли в оружейке Кареты. Это члены банды.

— Да ладно? Но… Погоди. Информация засекречена. Даже операм, которые сегодня на задержания выезжают, дают только одну ориентировку в руки. Откуда у него все?

— А тебе не интересно, зачем они ему? Простому участковому?

Богданов растерянно смотрел на визитеров, перевернувших в кабинете все вверх дном, и пытался понять, что происходит на его глазах.

— А что такое? Латыпов… с ним что-то не так?

Рябцев туго, мешало похмелье, соображал. Тем временем Бегин просмотрел остальные ориентировки и бросил их на стол. Бумаги с фотографиями рассыпались веером. И с одной из них на Рябцева уставились глаза, которые он неожиданно для себя узнал.

— Постой-ка.

— Что?

Рябцев взял ориентировку. С фотографии на него смотрело лицо смуглого, средних лет мужчины с усиками и бородкой. Рябцев был уверен, что знает его, что говорил с этим человеком совсем недавно — но не мог вспомнить, кто же он.

— Ты его где-то видел? Где?

Взгляд Рябцева упал на текст под снимком. «Эдуард Максимович Коломоец». Рябцев застыл, как вкопанный, и широкими глазами посмотрел на Бегина. В этот момент в виновность Латыпова он верил больше, чем даже стоявший рядом следователь.

— Коломоец, — выпалил Рябцев. — Ну конечно… Я его знаю. Сань, я его, б… дь, знаю! Наш Наумов из убойного во время рейдов на трассе хлопнул его с травматиком на руках. Этого Коломойца доставили в отдел. Как раз я его допрашивал. Стал пробивать его на причастность к банде ДТА, и тут оказалось, что на время одного из убийств у него алиби… — теперь Рябцев почти орал, на время позабыв обо всех своих проблемах и отдавшись с головой охотничьему азарту. — …Которое ему обеспечил Латыпов! Мы отпустили чувака из банды, который был у нас в руках еще несколько недель назад, потому что Латыпов, б… дь, его отмазал! Охренеть, Сань, охренеть же! Ты был прав! Это он, вот наш драный «крот» в ментуре!

Бегин посмотрел на Богданова, который что-то бормотал, сбитый с толку. Он хотел приказать майору немедленно звонить начальству. Но слова замерли в его горле, потому что в ту самую секунду, когда Бегин открыл было рот, над головой Богданова едва заметно моргнула красная лампочка. Бегин поднял глаза.

Прямо над дверным косяком была закреплена миниатюрная, едва заметная, если не приглядываться, камера наблюдения. Это была IP-камера, не требовавшая проводного подключения. Камера работала на батарейке и транслировала картинку на принимающее устройство с помощью радиосигнала.

Бегин сделал шаг к двери, глядя вверх, в объектив камеры. А камера бесстрастно смотрела на него, фиксируя, зашифровывая и передавая неизвестно куда картинку с изображением тех, кто вторгся в кабинет.

Бегин был поражен тем, с какими изяществом и легкостью бандит в погонах капитана полиции защитил свой кабинет от несанкционированного им проникновения, а самого себя — от сюрпризов.

— Камера, — произнес Бегин. — Латыпов знает, что мы здесь. И теперь он знает, что мы его раскрыли.

— Что?

Бегин резко развернулся.

— Звони всем! Сейчас!

* * *

Машина оперативников свернула с Московского малого кольца на Старое Симферопольское шоссе и вдоль жидких зарослей редеющего на глазах леса покатила к городу. Вдоль обочин за деревьями появились, словно выползая из-под земли, частные домики. Сначала редкие, они вскоре замелькали чаще, сливаясь в сплошной частный сектор. Где-то впереди забрезжили высотки Подольска.

— Обрати внимание, — щелкнул пальцами Стасин. — Уроды вдоль малой бетонки селятся.

— Чего? — промычал Наумов, отрываясь от сотового телефона, на котором он всю дорогу играл в какую-то незамысловатую игру — убийцу времени.

— Вчера в Раменском облава была. Там от малого 107-й столько же примерно, как и здесь. Я по карте проверил. Если б нам адреса остальных упырей из банды показали, сто пудов оказалось бы, что все они так же живут. Ну, пусть не все, но половина точно. Вдоль малой бетонки. И по ней кочуют друг к другу, на малины свои. Отсюда же можно выскочить на любую трассу, подстрелить человека и юркнуть назад…

— Шерлок типа Холмсович?

— …Как шакалы. Укусить и заныкаться. Снова укусить и опять затихариться.

— Книгу об этом напиши, — проворчал Наумов. — Где ориентировка?

Стасин кивнул на крышку бардачка. Наумов выудил из отделения сложенную вчетверо бумагу с фотографией и личными данными Ришата Исмагилова.

— Уроженец Тольятти. Как они его адрес установили, мля?

— Тебе этот ФСБшник русским языком сказал. Они контакты в телефоне проверили. По биллингу, наверное, проверили, хрен ли тут думать. Все, подъезжаем.

Они ползли по неровной, в ухабах, извилистой улочке через частный сектор Климовска — южной окраины Подольска. Если на соседних, асфальтированных улицах можно было встретить большие коттеджи и настоящие дворцы, то здесь ютились старые невзрачные домишки тех, кому в этой жизни повезло меньше.

— Какой дом?

— Тридцать один.

Наумов назвал. Машина сбавила ход и поползла, громыхая на пыльных ухабах, а опера глазели в окна и следили за нумерацией домов. Таблички с цифрами где-то были видны, а где-то и вовсе отсутствовали.

— Твою мать, не видно ни хрена… Погоди. Смотри, мужики какие-то. Давай спросим.

Стасин тормознул у обочины. Машина остановилась напротив старенького частного дома, у ворот которого стоял автомобиль, синяя «мазда». Один мужик возился под крышкой капота, второй рылся в салоне — из водительской дверцы торчали лишь его ноги.

— Масло проверил? — услышал Наумов голос одного из них.

— Мужики, подскажите…? — обратился опер. Возившийся в сердце автомобиля человек обернулся, вытирая руки сальной тряпкой. И замер, уставившись на Наумова. Наумов так и застыл с открытым, чтобы продолжить свой вопрос, ртом.

Перед ним стоял человек, которого он собственноручно помогал задержать и усадить в фургон, следовавший в УВД Домодедово для разбирательства. Водитель синей «мазды», управлявший ею по доверенности, у которого обнаружили травматический пистолет.