Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол

заинтересовались, итальянец подошёл к Егору, протянул руку с медной монетой.

– Что тебе? – спросил Егор.

– Курить, – ответил итальянец.

– Сам не курю, и тебе не советую, – сказал Егор, – отвыкай.

Итальянца этот ответ не устраивал, он подошёл к мотористу Железнову с той же монетой.

– Спрячь её, – сказал Саша.

Он достал лист газетной бумаги и кисет с махоркой. Протянул итальянцу. Тот покачал головой.

– Что, свёртывать не умеешь? – спросил Саша, – помогу.

Он свернул «козью ножку» и дал итальянцу прямо в рот. Махорка была крепкой, называлась «тютюн табак». Итальянец затянулся и закашлялся.

– То-то, это тебе не благовонные сигары, – сказал Железнов.

Итальянец погасил огонь и положил в карман цыгарку, взял фанерную лопату и стал расчищать снег.

К Егору подошёл дежурный по стоянке и объявил:

– Стартех, вас назначили дежурным по аэродрому, начало заступления в восемнадцать ноль ноль.

– Вас понял, – сказал Егор, – а сам задумался, – как же я буду дежурить со своими чирьями?

Уже несколько дней его мучили чирьи, и как раз сегодня он хотел идти в гарнизонный лазарет. К дежурному врачу в машине «скорой помощи» на старте Егор обратиться стеснялся, чирьи были на ягодицах, а врач была женщина. Не всякий в двадцать три года отважится показать женщине голое тело ниже пояса, а чирьи ныли, их было не меньше десятка, да и температура держалась.

Дежурство на аэродроме ответственное, если тракторист оставит огрех, пропустит полосу неукатанной, то на взлёте или на посадке самолёт может скапотировать, перевернуться вверх колёсами. А если отказаться, что подумают товарищи? «Егор испугался чирьев и отказался дежурить»…

Время подошло, Егор заступил на дежурство. Он нашёл землянку с печкой буржуйкой, куда заходили трактористы погреться. Побыл там немного, согрелся. Чирьи от тепла взбухли, стёганные ватные брюки стали задевать за головки, создавая нестерпимую боль. Егор вышел из землянки проверить лётное поле, в землянку заходить больше не хотелось. Так он ходил по аэродрому, проверял укатанность взлётной полосы, а чирьи не унимались, видно, некоторые прорвались. От нестерпимой боли и температуры в глазах у Егора всё поплыло, и он потерял сознание. Лежал долго, позёмка стала его засыпать.

Тракторист заметил какой-то чёрный холмик, хотел проехать по нему, заровнять, но что-то его остановило. Он подошёл и увидел Егора, съёжившегося на снегу. Тракторист привёл его в чувство, помог дойти до гарнизонного лазарета. Там оттёрли обмороженные места, обработали чирьи, наложили ихтиоловую мазь. Утром сделали переливание крови, недозревшие головки облучили синим светом. Через два дня Егор попросился на выписку. Мысли о том, кто будет готовить его самолёт к вылету, не давали покоя.

Воентехник Алексей Художилов с помощью Саши Железнова готовили два самолёта к боевому вылету. К приходу Егора всё оказалось в норме. Боевая жизнь продолжалась.

Накануне

7 января 1943 года.

На аэродроме Левашово идёт напряжённая боевая работа, полёты на прикрытие города, войск Ленинградского фронта и кораблей Балтийского флота. Идёт упорная борьба за господство в воздухе, накопление силы для мощного удара по врагу.

В этот день было приказано вылететь на боевое задание двум командирам звеньев, старшему лейтенанту И.Ф.Гореликову и лейтенанту А.А.Трошину барражировать в зоне города на высоте 4000 метров. Взлетев, они видели, как удалялась маленькая железнодорожная станция Левашово.

Командир 12-й КОИАЭ Герой Советского Союза гвардии капитан Георгий Дмитриевич Костылёв

Через некоторое время они достигли заданной высоты, доложили на станцию наведения ПВО города. Со станции дали задание набрать высоту 8000 метров. И эту высоту они набрали. Тогда наземная станция ПВО даёт задание набрать высоту 10 000 метров. Набрали и эту высоту. Командир пары Трошин не мог доложить по радио о выполнении, у него вышел из строя радиопередатчик, пришлось докладывать Ивану Гореликову. Со станции наведения передали:

– Если нас слышите, покачайте крыльями.

Гореликов выполнил задание станции наведения. Оттуда ответили:

– Ваш сигнал приняли.

Лётчикам Трошину и Гореликову было приятно, что их не только слышат на такой высоте, но и видят. На такую высоту фашисты не добирались.

– Возвращайтесь на свой аэродром! – послышалась в наушниках команда.

Лётчики приземлились благополучно, пошли на КП.

– Какая надобность была нас поднимать на такую высоту? – спросил Трошин.

– Чтобы поморозить нас? – добавил Гореликов, – там температура была минус 73 градуса.

Командир 12-й КОИАЭ гвардии капитан Г.Д.Костылёв, немного переждав, сказал:

– Немцы готовятся бомбить Ленинград с больших высот. Вам было дано задание набрать высоту десять тысяч метров, показать гитлеровцам, на что мы способны.

Это было накануне прорыва блокады Ленинграда. Только теперь узнали лётчики настоящую причину переброски из Новой Ладоги в Левашово. Эта операция держалась в строжайшей секретности, опытные лётчики догадывались, но разговор об этом был строго запрещён.

Время начинать!

Летело время. Мелькали ночи, менялись дни. Вчера было то же, что сегодня. Всё тот же рёв моторов, та же стужа, уханье бомб и гул снарядов. Бешеная гонка техников при подготовке самолётов к вылету. Нервное напряжение от ответственности. Взлёты. Посадки. Снова взлёты. Так каждый день, неделя, месяц, начинается счёт годам.

Сердце сжимается при встрече с местным населением… Словно ходячие тени. Всюду смерть, отчаянное мужество побороть эту смерть. Жалоб нет, ни тени намёка на усталость.

Лётчики доложили, что на низкой высоте бомбить нельзя, осколки бомб могут поразить свой самолёт. Взрыватели бомб заменили на замедленного действия. Фашисты временно притихли, они были в шоке от поражения под Москвой и Сталинградом. Пора и здесь, под Ленинградом начинать крушить врага.

Пришло время начинать!

Этот день наступил морозным утром 12-го января 1943 года.

12-й Краснознамённой была поставлена задача: взаимодействовать с истребителями Ленинградского фронта, прикрывать войска 67-й армии. От ВВС КБФ на эту операцию назначено шесть авиаполков, включая 12-ю КОИАЭ. В этом боевом составе было сто тридцать два боевых самолёта.

На аэродроме Левашово стояли восемь МиГ-3, ожидавших сигнал вылета. Три боевые пары с ведущими, капитаном Г.Г.Бегуном, старшим лейтенантом А.А.Трошиным, старшим лейтенантом И.Ф.Гореликовым ждали с КП сигнала, двух зелёных ракет. Им было назначено вести бой с вражескими истребителями и бомбардировщиками, но вначале дать возможность поработать артиллеристам. Томительная тишина ожидания.

Вдруг, будто проснулась, загудела родная земля, вздрогнула от орудийных залпов. Победоносный гром артиллерии слился с гулом вылетающих самолётов. Набрав высоту, лётчики летели над Московской Дубровкой, Апраксинским городком и Синявиным. Внизу виднелось ровное белое поле длиной по фронту около 12 километров и в ширину от реки Невы в 6–8 километров. Огненными дугами летели на это поле артиллерийские снаряды, они ложились друг от друга на 10–12 метров. Через два часа работы